— Нет.

— Это неправильно! У нас женщина следует за своим мужем, куда бы он ни пошел.

— Я проделала долгий путь, — сухо возразила Либби, делая вид, что размешивает шоколад.

— Но значение имеют лишь последние несколько футов.

— Но мы познакомились только вчера! Наверное, мне вообще не следовало выходить за него замуж, но он сказал, что на ранчо нет других женщин. Когда Педро больше не нужны будут уроки музыки, мы аннулируем наш брак.

Сансури непонимающе уставилась на нее.

— В старину женщине не нужно было время, чтобы узнать своего мужа. Она должна была строить семейный очаг, служить ему.

Либби вздохнула.

— В Англии равноправие, — объяснила она.

Сансури усмехнулась:

— Но разве от этого вам тепло ночами? Белые люди очень странные.

— Да уж! Но позволь заметить, что я не намерена становиться ничьей скво. И меньше всего Джонатана Хоупа.

— Возможно, у тебя не будет иной возможности.

— Возможно, мне она не нужна! — свирепо отрезала Либби, понимая, что Сансури ей не верит. Разговор становился все более унизительным, и она не имела желания его продолжать. — Во сколько встает Педро?

— Как только придумает, чем заняться.

— Отлично! Пожалуй, мне тоже пора вставать. Хочу выяснить про его уроки музыки.

Когда Сансури ушла, Либби поспешно оделась и вышла во двор в поисках Педро. Как здорово было бы сидеть у бассейна и ничего не делать! Либби решила найти купальник и поплавать, но сначала ей надо было как-то оправдать свое пребывание на ранчо и выяснить все насчет музыкальных уроков Педро.

Несколько минут спустя он, наконец позевывая, появился, облаченный в одни плавки. Увидев Либби, Педро остановился как вкопанный.

— Привет! Кается, я должен что-нибудь сказать…

— Да?

— Я хочу извиниться, — неловко произнес Педро. — Вчера я был не рад тебя видеть и вел себя плохо. Если бы Джонатан узнал, то очень рассердился бы. Почему ты ничего ему не сказала?

— Возможно, просто решила, что это не важно.

— А возможно, у вас с Джонатаном просто не те отношения? Нет, я не хочу рассердить тебя! Я прощен?

Либби рассмеялась:

— Думаю, да. Если бы ты мне не сказал, сама я не вспомнила бы. Решил искупаться?

Педро одарил ее очаровательной улыбкой:

— А у тебя есть идеи получше?

Либби покачала головой.

— Педро, я хотела спросить насчет уроков музыки. В доме есть пианино? Мне кажется, пора договориться о времени.

Педро нахмурился.

— Но я не играю на пианино.

— Нет? Но я ведь здесь для того, чтобы учить тебя…

— Я немного играю на гитаре, — сообщил он.

— На гитаре?!

— Не так уж и плохо. У меня классическая гитара. Правда, мои родители все равно не довольны. Они хотели отправить меня учиться в Испанию, но Джонатан был против, и я остался с ним.

— Ясно, — отозвалась Либби, ничего не понимая.

Педро присел рядом с ней на корточки.

— Значит, ты играешь на пианино? Поэтому, наверное, Джонатан распорядился, чтобы его доставили в Рэттлснейк. Я думал, что пианино нужно для фильма.

— Ты хочешь сказать, что он ничего не говорил тебе про уроки музыки?

— Нет, в последнее время у него полно других дел…

— А о каком фильме ты говоришь? — перебила его Либби.

— Он тебе не рассказывал? Я думаю, будет здорово, но Джонатан беспокоится, что здесь все перевернут вверх дном.

— Нет, он мне ничего не рассказывал.

— Боже! Зачем сердиться? Если бы не сломалась эта изгородь, он наверняка сказал бы. Хочешь, я тебе расскажу вместо него?

Либби решила, что не имеет смысла сердиться на Педро. Конечно, она была обижена на Джонатана и не понимала, зачем он вообще дал это объявление в журнал. Похоже, он вовсе не намеревался учить племянника играть на пианино и уж точно не нуждался в жене!

— Ладно, давай.

Педро принялся взахлеб рассказывать и так увлекся, что незаметно для себя перешел на испанский.

— Они будут снимать фильм о ковбоях! В главной роли подруга Джонатана и моей мамы. Это она решила, что лучше всего снимать здесь. Мы все заработаем кучу денег! Даже ты.

— И кто эта звезда? — полюбопытствовала Либби.

— Мэри Стануэлл. Ты ее знаешь?

— Нет.

— Да ее все знают! — рассмеялся Педро. — Она родилась в Рэттлснейке и теперь стала знаменитой.

— Возможно, это потому, что я англичанка…

— Но даже англичане ходят в кино!

Либби вспомнила, что ей это удавалось крайне редко. Она всегда была занята, то на репетициях, то на концертах. Интересно, что еще она упустила в своей жизни?

— Наверное, она красивая?

Педро выразительно поцеловал кончики пальцев.

— У нее такой темперамент! Подожди, вот она узнает, что ты стала женой Джонатана! Тогда будет нечто!

Либби поежилась.

— Знаешь, мне почему-то не хочется об этом говорить. Почему бы тебе не искупаться?

Педро с готовностью согласился, оставив Либби наедине с ее мыслями. Она никак не могла понять, зачем Джонатан Хоуп привез ее на ранчо. Либби вздохнула, мечтая излить свое беспокойство в музыке.

— Почему ты не поплаваешь со мной? — со смехом спросил Педро.

Либби вскочила.

— Подожди, я сейчас!

Через мгновение она уже облачилась в купальник и нырнула в воду. Либби почти сразу же поняла, что ей не стоит пытаться обогнать Педро, потому что он плавал намного быстрее ее. Утомившись, она села на бортик бассейна и принялась любоваться тем, как он резвится в воде, словно дрессированный морской котик. Но вскоре Педро уселся рядом с ней.

— Я рад, что ты приехала к нам. Вчера меня это разозлило, потому что меня никто не предупредил. Но сегодня я рад!

Либби не могла с ним согласиться. Она чувствовала себя, словно бабочка, вылупившаяся из кокона.

— Знаешь, иногда приятно просто ничего не делать! — призналась она и покраснела.

Педро согласно кивнул:

— Моя мама говорит то же самое, когда приезжает сюда.

Либби рассмеялась:

— Хочешь еще поплавать?

Педро молча поднялся и нырнул в бассейн, через минуту вновь появившись над водой. Не успела Либби опомниться, как он схватил ее и утащил в бассейн.

— Ты как моя мама! — смеялся он.

Джонатан вернулся к обеду. Его одежда, лицо и руки были слегка запорошены красноватой пылью.

— Я присмотрел для тебя подходящую лошадь, — сообщил он Либби. — Красавица и к тому же горячая! Хочешь взглянуть?

Либби удивилась, что Педро не пошел с ними. Ее волосы еще не обсохли, и она надеялась, что Джонатан не заметит, что без макияжа она похожа на школьницу. Либби казалось, что он предпочитает зрелых и утонченных женщин, а она выглядела очень юной, ранимой и неуверенной в себе.

— Нравится? — усмехнулся Джонатан.

Сняв со стены конюшни уздечку, он надел ее на кобылу и осторожно вывел лошадь на улицу. Либби не знала, что ответить. Она так давно не ездила верхом. Глядя на лоснящуюся каштановую шкуру, Либби старалась не замечать, что кобыла нервно задрожала при виде новой хозяйки.

— Ты ведь ее не боишься? Если да, то она это почувствует. Она и сама боится за двоих!

— Конечно, нет! — храбро ответила Либби.

— Никому не позволяй садиться на нее. Ясно? У Мэри тяжелая рука, да и моя сестра не лучше!

— Откуда ты знаешь про мои руки? — с интересом спросила Либби.

— Кстати, пианино уже привезли в Рэттлснейк. Завтра оно будет здесь, — мимоходом бросил Джонатан.

Глаза Либби засияли.

— Тебе не следовало этого делать!

— Почему нет?

— А что, если я скоро уеду? В конце концов, моя рука может прийти в норму.

— Ты все равно останешься моей женой, — напомнил Джонатан.

Либби отвела глаза.

Джонатан улыбнулся:

— Кажется, об этом ты не подумала.

— Нет.

— Ничего, со временем привыкнешь. Ты уже слышала, как играет Педро?

Либби покачала головой:

— Тебе ведь прекрасно известно, что Педро не играет на пианино!

— Разве это важно?

— Конечно! Я думала, что должна учить его. Я не имею ни малейшего представления о гитаре. Ты об этом не подумал?