— Не надо, любимый, — Агния погладила его плечо и шею раскрытой ладонью. — Давай, мы не будем пока говорить об этом. Не прямо сейчас, пожалуйста?

Вячеслав сжал челюсти, но кивнул. Повернулся и поцеловал ее ладошку прямо в центр:

— Лады, Бусинка. Пока не будем. Чего ты сейчас хочешь? Точно домой? Будешь вымаливать прощения у своей Моньки? — усмехнулся он, но Агния видела выражение его потемневших глаз.

— Нет, — она покачала головой. — Давай покатаемся по городу? Просто. Мы давно не катались, правда?

Вячеслав вздохнул, но кивнул:

— Правда.

Он отвел ее к машине, усадил. Что-то сказал парням, видно сообщил об их намерении покататься. А Агния просто сидела на своем месте и смотрела в окно: на стоянку перед центром репродукции, на людей, которые заходили и выходили через автоматические двери. Смотрела на зеленую траву и голубое небо, немного блеклое из-за жары и перистых облаков. Смотрела на белый след самолета, которого уже не было видно. Смотрела и даже не думала ни о чем: не хотелось, а может сил для анализа не было. Или это ее сознание так решило защититься от неприятной новости. Только и боли, горя или расстройства она не ощущала. Просто какое-то отстраненное наблюдение за миром вокруг.

Вячеслав ни разу не пытался больше заговорить о решении врачей все то время, пока они катались по городу. Они просто молчали. Только однажды ее муж возмутился и даже повысил голос, когда Агния попросила его завернуть на дорогу, ведущую к поселку, где они раньше жили. Вячек не собирался ее туда везти. Ворчал, возмущался и категорично заявлял, что Агнии там нечего делать. А она только тихо сидела и смотрела на него, взглядом пытаясь показать, что действительно считает это необходимым. В конце концов, раздраженно выругавшись, хоть и старался всегда при ней следить за речью, он резко вывернул руль и завернул в проулок.

На том месте, где когда-то стоял их дом кто-то сейчас строил новый. Даже забор был совсем другим. Все не такое. Вот вокруг, вроде бы ничего не изменилось: те же улочки и дома, знакомые ворота соседских дворов. А их дома нет, и на его месте строится что-то совсем другое, незнакомое и непонятное для сознания Агнии.

Она даже из машины не вышла, просто несколько минут посмотрела из окна, когда Вячеслав притормозил по ее просьбе. После чего попросила мужа отвезти ее в церковь.

Она регулярно ту посещала, почти с такой же частотой, как и репродуктивный центр — три раза в неделю, как минимум. Иногда Агния молилась о своем желании иметь ребенка, иногда ставила свечи и молилась об умерших родных, к которым давно причислила и Вову. Просила о здравии для живых. Разговаривала с отцом Игорем, в беседах с которым черпала силу для того, чтобы не терять веру в свою способность стать матерью.

Вячеслав иногда заходил с ней, но чаще оставался в притворе и о чем-то беседовал со священником, пока Агния молилась. Или просто наблюдал за ней через двери.

Сегодня ей просто захотелось заехать в церковь, без какой-то особой цели. Там Агнии было легче ощутить себя полностью открытой перед Богом. И она хотела подумать обо всем том, что стоит или не стоит делать в связи со словами и вердиктом врачей.

Правда, осмысливание этих слов не закончилось в тот же день. Она думала над этим больше месяца. Нет, не впадала в депрессию, не поддавалась хандре или апатии — жила, любя и обожая своего мужа, смеясь над шутками Федота и проказами Мони. Они даже были приглашены в гости к Соболевым, и приняли приглашение. Сложно сказать, что это встреча прошла совсем уж замечательно, но присутствие Карины уже не вызвало таких острых воспоминаний, а малыши и вовсе скрасили любое вероятное огорчение, так что и Агния, и Вячек были довольны вечером. Еще она рисовала и посещала Валентина Петровича. Но и с психологом, и с Вячеславом она отказывалась обсуждать перспективы своего дальнейшего лечения.

И только спустя почти шесть недель после этого дня, когда они снова приехали в церковь, Агния вернулась к этому вопросу.

Двор был пустым: заутреню давно отслужили, а никаких праздников пока не ожидалось. Потому во дворе было тихо, только летний ветер качал верхушки старых раскидистых тополей.

Агния посмотрела на мужа. Они сидели внутри машины и она не торопилась выходить. Не спешил и Вячеслав, хоть и поглядывал на нее настороженно, видно ощущая, что что-то изменилось в настроении жены.

— Вячек, — Агния посмотрела на свои руки, замечая, как немного подрагивают пальцы. — Я хочу тебя попросить помочь мне. Тебе не понравится эта просьба, — торопливо добавила она, стремясь быть полностью честной и откровенной. Муж прищурился, пока ничего не говоря. Но протянул руку и крепко обхватил ее ладони, прекращая подергивание пальцев. — Только я все равно это сделаю, любимый. Просто мне кажется, что с твоей помощью это будет правильней… — у нее никак не выходило перейти к сути.

— Короче, Бусинка, ты можешь уже толком сказать? — прервал ее рассуждения Вячеслав, похоже, уже серьезно беспокоясь.

Она зажмурилась и глубоко вздохнула:

— Я хочу, чтобы ты обрезал мне волосы, — выпалила она на одном дыхании. — Вот, — Агния вытащила из сумки ножницы, которые взяла у их домработницы, и протянула Вячеславу. Приоткрыла глаза и с опаской глянула на Вячеслава.

Наверное, впервые за всю их жизнь он смотрел на нее так, словно сомневался в наличии у Агнии разума.

— Ты в своем уме, Бусинка?! — рыкнул Вячек, подтверждая подозрения Агнии. — Ты… Ты… Вообще! Нет! Даже, не думай! И тебе я этот идиотизм делать не позволю!

Он с силой сжал руки в кулаки, будто старался сдержать себя.

— Вячек, пожалуйста, я прошу тебя, — стараясь сохранить ровный тон, повторила Агния. — Я знаю, ты пренебрежительно относишься ко всему этому, но… Не знаю, просто, понимаешь, может, я слишком много просила у Бога? Мне же вернули тебя. Я жива и здорова. Мы вместе. И наша жизнь… — Агни улыбнулась, глядя на мужа. — Я счастлива, Вячек, действительно счастлива. Так имею ли я право расстраиваться и грустить, уже получив так много? Понимаешь?

Вячеслав только что-то нечленораздельно рыкнул в ответ и саданул кулаком по приборной панели. Наверное, не понимал.

— Знаешь, я тогда обрезала волосы для тебя, ну, как жертву, что ли. Как те же свечи, что мы ставим в церкви за упокой. Чтоб тебя простили, чтоб дали мир, несмотря ни на что. Я же не знала, что ты жив. Чем больше мы жертвуем, тем это ценнее, и дело не в деньгах, — она облизнула губы, понимая, что серьезно нервничает от того, что муж не смотрит на нее. — А мне тебя вернули… Ну, я не знаю, как это объяснить?! — Она взмахнула руками. — Я долго думала, Вячек, и это кажется мне необходимым. Не для того, чтобы просить о чем-то. Нет. В благодарность за все, что мы имеем, несмотря ни на что. И если Богу угодно, чтобы у нас не было детей — я смирилась, любимый. Это в Его руках. А нам уже столько дано.

— Нет.

Вячеслав чуть ли не выдавил это слово из себя. А потом резко дернул двери и выскочил на улицу. Тут же прикурил сигарету и глубоко затянулся. Отвернулся от нее.

Агния грустно улыбнулась, глядя на напряженную линию плеч мужа. Она так безумно и беззаветно любила его. И подозревала, что он именно так себя поведет. В конце концов, у нее было множество примеров того, как ревностно Вячеслав относился к каждой ее частичке. Но ее решение действительно казалось Агнии правильным.

Она и сама вышла из автомобиля и, обойдя его, остановилась рядом с Вячеславом:

— Я люблю тебя, — прошептала Агния, приподнялась на носочки и прижалась губами куда дотянулась, к затылку мужа. Он резко выдохнул облачко дыма, ничуть не расслабившись.

Агния отстранилась и еще секунду посмотрела на спину Вячеслава. Вздохнула, чуть поперхнувшись горьким дымом, и повернулась к церкви. Но уже через два шага тяжелая ладонь Вячеслава легла на ее плечо, мешая Агнии накинуть на волосы платок.

— Ни-фи-га, — по слогам прорычал ее муж. — Я не дам тебе сделать ничего подобного, Бусинка! И не надейся!