Джен досадливо закусила губу и, отобрав у него платок, провела им по влажным ресницам.

— Брэд! — внезапно донесся до нее голос Пэм.

Джен мигом забыла о платке, о Дако и уставилась в окно, за которым Брэд, бросив сигнальную ракету в снег, обнимал жену, всхлипывавшую на его груди. Впрочем, эти ласки продолжались недолго. Очень скоро Пэм пришла в себя и, отвесив Брэду увесистую пощечину, направилась к джипу.

Джен и Бриззел недоуменно переглянулись.

— Достойный пример супружеских отношений, — донесся с заднего сиденья ехидный голос Бишопа.

— И все-таки жаль парнишку, — вздохнул Крейг, в который уже раз наблюдавший подобную сцену.

— Надеюсь, эта леди снова не сбежит, — мрачно констатировал Дако и, перегнувшись через Джен, крикнул в щелку окна: — Эй, Брэд, всех вам благ! Вы что там, оледенели?!

У Памелы Уитон — в девичестве Суэйзи — было не так уж и много недостатков. Однако один из них повлиял на ее жизнь гораздо сильнее, чем все остальные вместе взятые: она никогда не была уверена в себе.

В детские годы сверстники Пэм частенько дразнили ее пышкой, пончиком, колобком, толстухой — в общем, всеми теми нелестными прозвищами, которые обычно дают не в меру упитанным детям. Добродушная бабушка Пэм твердила внучке «не слушай их, девочка» и продолжала кормить ее вкуснейшими домашними булочками с корицей, от которых, увы, объемы тела Пэм и не думали уменьшаться.

В старшей школе, устав от насмешек одноклассников и невнимания тех мальчишек, которых Пэм так хотелось заинтересовать, девочка твердо решила сесть на диету. Но мать, придававшая этим попыткам дочери так же мало значения, как и тому факту, что девочка уже повзрослела, лишь хихикала над своим неуклюжим творением, очевидно считая, что Пэм тоже должна относиться к своей внешности с юмором.

С юмором у Пэм были не очень-то хорошие отношения, поэтому долгое время, вплоть до своего поступления в университет, она вела затворнический образ жизни и почти ни с кем не общалась, кроме родителей, которые, как это часто бывает, хотели, чтобы их чадо сделало все то, чего они не смогли добиться в жизни. То есть чтобы была умнее, успешнее, удачливее и красивее их самих.

Новый ритм жизни, захлестнувший Пэм в университете, напряженная учеба и постоянные волнения — все это не замедлило сказаться на ее внешности, причем, как ни странно, наилучшим образом. Стрелка весов с ненавистных семидесяти опустилась до пятидесяти четырех, и Пэм была несказанно счастлива, когда обнаружила, что может позволить себе одежду на несколько размеров меньше.

В новом весе Пэм чувствовала себя гораздо более уверенной, и ей казалось, что она начала забывать о своем «толстушечьем» прошлом и школьной репутации пожирательницы пончиков. У Пэм появились поклонники, но, увы, она, тогда еще не слишком разбиравшаяся в мужчинах, влюбилась не в того парня.

Джек учился на третьем курсе и отличался довольно вздорным характером, чрезмерными требованиями к окружающим, в том числе и к самой Пэм, но самым главным его недостатком было, пожалуй, то, что большую часть времени он проводил не в самом университете, а в кафе, располагавшемся неподалеку от учебного заведения.

Пэм с самого начала не очень-то нравилось, что Джек предпочитает ее компании бутылочку-другую пива или чего-нибудь покрепче, однако, довольная уже тем, что у нее наконец-то появился собственный парень, закрывала на это глаза.

Поскольку Джек был первым ее мужчиной, Пэм решила, что любит его без памяти. Джек, у которого всегда были проблемы с женщинами, тоже решил, что влюблен в нее. Очень скоро эта пара сыграла свадьбу, и жизнь Пэм превратилась в настоящий кошмар.

Поначалу Джек даже предпринимал попытки остепениться. Его вытурили из университета, но ему удалось найти себе неплохую работу, благодаря которой они с Пэм смогли позволить себе снять квартиру. Но очень скоро работа ему наскучила, а старые привычки поманили с новой силой.

Оставив съемную квартиру, Пэм и Джек переехали к ее матери, но этот переезд только ухудшил и без того тяжелое житье Пэм. Мать, оставшаяся в одиночестве после развода с мужем, отцом Пэм, постоянно пилила дочь за неудачный выбор, а Джеку пеняла на то, что он не может обеспечить ее дочери достойную жизнь. Муж тоже не отставал от матери: чтобы не чувствовать себя никудышным, Джек, зная о комплексах Пэм, постоянно твердил, что она толстеет, дурна собой и он сделал ей большое одолжение, женившись на ней.

Несколько лет Пэм металась между двух огней. Ей страшно было расстаться с Джеком: ведь тогда ей снова пришлось бы остаться в полном одиночестве. Порой, ожидая возвращения своего дорогого супруга с очередной работы и пытаясь представить, в каком состоянии он вернется домой, Пэм подолгу плакала от боли и унижения.

Так продолжалось до тех пор, пока она не закончила университет и не подыскала скромное местечко редактора в малоизвестной газете, посвященной туризму. К тому времени благодаря постоянным стрессам она умудрилась сбросить еще семь килограммов и превратилась в настоящую красавицу с кошачьими глазами и длинными волосами.

Памела не только ловила на себе восхищенные мужские взгляды — она чувствовала, что эти взгляды не оставляют ее равнодушной. Джек уходил из ее сердца, но пока еще не замечал этого, а Пэм потихоньку распускалась, как бутон прекрасного цветка, словно проживая заново свою вторую юность.

Именно в редакции газеты Пэм впервые увидела Брэда Уитона. Молодой человек не был красавцем, но его глаза цвета молочного шоколада, глубокий и ласковый взгляд, открытая теплая улыбка, сразу же привлекли ее внимание.

Он был вежлив, весел, умен, остроумен и нравился всем без исключения. Он сразу же начал ухаживать за Пэм, а та и сама не заметила, как с головой окунулась в новый роман.

Поначалу Пэм думала, что сможет вовремя остановиться, но очень скоро поняла, что чувства, которые она испытывает к Брэду, вовсе не похожи, ни на дружескую привязанность, ни на то, что когда-то было у нее с Джеком.

Пэм казалось, что теперь она знает себе цену, но это была иллюзия. Скорее Пэм поняла, что теперь она красавица и может позволить себе выбирать сама, а не ждать, пока кто-то обратит внимание на девочку «со скамейки запасных». Брэд был ласковым, нежным, чутким, и Пэм всем сердцем полюбила его, несмотря на то, что ей было жаль Джека, который как раз потерял очередную работу из-за своего пристрастия к спиртному.

Осталось лишь узнать, что думает по этому поводу сам Брэд.

Он, как выяснилось, не только разделял чувства Пэм, но и обещал всяческую поддержку в том случае, если она твердо решит расстаться с мужем. Пэм не стала откладывать в долгий ящик разговор с Джеком, и за жутким скандалом, который муж, в очередной раз, напившись, устроил почти уже бывшей жене, последовало расставание.

Пэм полагала, что это расставание станет началом нового и светлого периода в ее жизни, но ошиблась. Хотя Брэд относился к любимой с нежностью и трепетом, все же он был не так прост, как ей показалось с самого начала.

Еще во время их первых свиданий Пэм насторожило то, с какой легкостью Брэд флиртует при ней с другими, даже мало знакомыми женщинами. Заметив, что она ревнует, Брэд бросил фразу, которую Пэм вспоминала в течение всех долгих лет их брака:

— Люди по своей сути свободные существа, а несвобода делает их несчастными.

Как выяснилось, под свободой Брэд имел в виду свободные отношения. Пэм, уже не собиравшаяся с прежней поспешностью выходить замуж, хотела понять, насколько далеко распространяются убеждения Брэда. Она свободно флиртовала с его друзьями, свободно раздавала свои телефоны незнакомцам, свободно отвечала на их звонки и принимала приглашения на свидания. И делала все это под носом у Брэда, не ожидавшего, что Пэм так быстро усвоит его уроки.

Очень скоро такая свобода стала ее последователю поперек горла. Терпение Брэда лопнуло, и он заявил Пэм, что разочаровался в своей теории, поскольку понял, что не готов делить любимую женщину с кем-то еще.