Кристин чувствовала себя Золушкой. Правда, эта Золушка сама планировала бухгалтерию своей жизни. А ее Принц не был ни молод, ни особенно хорош собой. Это, впрочем, не слишком беспокоило Кристин. Было всего две вещи, которых она не смогла бы простить мужчине: скупость и небрежность в одежде. Кажется, ни тем, ни другим Принц не грешил.
Эрик заехал за ней на шикарном «ламборгини», и у Кристин захватило дух, когда она оказалась в салоне этой машины. Богатый любовник в ее родном городке раскатывал на джипе, но по меркам их забытого богом местечка даже такая машина считалась признаком благополучия.
Видели бы Кристин те, кто когда-то осмеливался называть ее заморышем! Видела бы ее мама, которая теперь получала от дочери лишь короткие письма и денежные переводы, которые Кристин старалась отправлять родным каждый месяц.
Из окна шикарной машины Кристин украдкой бросила взгляд в окошко своей гостиной. Она знала, что за шторами притаилась Элен, искренне радовавшаяся за успешную подругу и надеявшаяся разглядеть хотя бы фрагмент того счастья, что выпало на долю Кристин.
Эрик Айсман действительно не был скупым. В этом Кристин смогла убедиться в тот же вечер. Букет из сто одной розы — элегантный ответ на подаренный галстук, — самый модный и дорогой ресторан в городе — все это свидетельствовало в пользу того, что Принц очень щедр.
Теперь перед Кристин стояла задача заинтересовать Эрика настолько, чтобы у него не мелькнуло и мысли, что их первое свидание может стать последним. Впрочем, особенно стараться Кристин не пришлось. Во-первых, она, с интересом смотревшая каждый выпуск «Мешка с деньгами», вполне могла поддержать разговор о бизнесе. Во-вторых, кое-кто, сам того не желая, помог Эрику убедиться в том, что Кристин неотразима в своем платье цвета молодой листвы, исключительно удачно подчеркивавшем цвет ее лаймовых глаз.
Этим кем-то оказался молодой официант, который обслуживал столик Эрика и Кристин. Поначалу девушка не обратила на него внимания, но, когда бедняга, сраженный ее красотой, положил в бокал Эрика мороженое, предназначенное для Кристин, она заметила, что раскрасневшийся от стыда официант очень привлекательный молодой человек.
Его огромные карие глаза смотрели на Кристин с такой грустью, словно она уже долгие годы была единственной любовью его жизни. Его крупные чувственные губы словно молили ее о поцелуе. Его молодое тело, крепкое и поджарое, по которому вопреки желанию Кристин скользнул ее взгляд, казалось телом молодого бога.
Эрик, который сквозь поджатые губы — эту его привычку разговаривать с людьми Кристин невзлюбила тогда же — потребовал от молодого человека извинений, выглядел рядом с парнем как жалкая иллюстрация скоротечности юности и красоты.
Молодой человек извинился, но обращался он вовсе не к Эрику, а к Кристин. В его глазах светилось такое безграничное восхищение, что, казалось, еще секунда — и Эрик взорвется от злости. Кристин постаралась сделать вид, что ее не интересует ни сам официант, ни его извинения, и, улыбнувшись Эрику одной из самых ослепительных своих улыбок, забрала у него бокал и принялась есть мороженое прямо из него.
Кристин умела есть красиво и знала, какое впечатление это производит на мужчин. Эрик забыл об инциденте и с вожделением смотрел на Кристин, поедающую уже подтаявшее мороженое. Он и сам таял как мороженое под ее взглядом, устремленным на него из-под густых темных ресниц.
Этим же вечером Эрик предложил Кристин поехать к нему, но она не собиралась становиться приключением на одну ночь, поэтому недвусмысленно дала понять ему, что придерживается строгих правил поведения и, хотя у нее никого нет в Нью-Йорке, не собирается заскакивать в постель к едва знакомому, пусть и такому обаятельному мужчине.
Эрик Айсман рассчитывал на большее, однако отказ Кристин принял без раздражения. Ему даже понравилось, что эта девушка не так доступна, как большинство молоденьких красоток, готовых запрыгнуть в постель на первом же свидании. Он отвез Кристин домой, а она дорогой вспоминала инцидент, произошедший в ресторане.
Какими глазами смотрел на нее этот красивый мальчик… Какой сильной должна быть любовь, которую он когда-нибудь испытает к женщине. Всю ночь Кристин ворочалась в своей одинокой постели. Впервые за всю жизнь она думала о мужских ласках без отвращения, без цинизма, с которым эта самая жизнь приучила ее относиться к ним.
В ее снах молодой красавец с огромными печальными глазами обнимал ее, покрывал ее тело поцелуями и делал все это с такой нежностью и страстью, что, даже проснувшись, Кристин испытывала невыносимое жгучее желание.
Скорее всего, со временем она позабыла бы о красавце-официанте, но он не позволил ей забыть о себе. На следующий вечер, когда Кристин не без волнения дожидалась звонка от Эрика, молодой человек пришел к ней в дом с букетом орхидей, не уступавшим по размеру букету, который вчера подарил ей Эрик.
Кристин не мог не тронуть этот жест. По всей видимости, этот букет стоил молодому человеку его месячного жалованья в ресторане и всех чаевых. Оказалось, Лео — так звали этого сумасшедшего красавца — оставил ресторан сразу после ухода Эрика и Кристин. Поймав такси, он ехал следом за «ламборгини» и таким образом выяснил, где именно живет красавица, покорившая его сердце.
Кристин пригласила Лео войти, хоть и чувствовала, что ей не стоит это делать. Элен в тот день работала допоздна, и не было никого, кто мог бы удержать Кристин от опасного шага. Но Эрик не звонил, а Лео так горячо говорил ей о своих чувствах…
Кристин открыла бутылку вина, а Лео предложил зажечь свечи. Свечей не оказалось, и они ограничились тем, что выключили верхний свет, оставив включенными торшер и бра. Оставшись в полумраке с влюбленным молодым человеком, Кристин впервые узнала, что такое романтика. Казалось, Лео счастлив уже тем, что ему позволено сидеть рядом с красавицей и любоваться ее лицом. Мысль о том, что молодой человек даже не претендует на большее, еще сильнее подогрела желание Кристин.
Она и сама не заметила, как ее рука потянулась к его лицу, как губы потянулись к его губам, как сумасшедшая сила, которая никогда раньше не владела Кристин, разметала в клочья все мысли, разбила вдребезги все доводы рассудка, который пытался возмутиться неповиновением своей обладательницы.
Лео немедленно откликнулся на этот страстный призыв. Он был таким же нежным, как тот Лео, которого Кристин видела во сне. Каждое его прикосновение, каждый поцелуй были проникнуты таким глубоким чувством, что Кристин испытывала невыразимое блаженство, от которого и душа ее, и тело, слившись в единое целое, исполняли танец, название которого было ей до сих пор неведомо.
Кристин шептала его имя, и оно казалось ей музыкой. Кристин вдыхала его запах, и он казался ей таким восхитительным, что она зарывалась лицом в шелковые волосы Лео, чтобы вдыхать этот запах еще и еще. Лео шепотом говорил ей, что любит ее, что никогда не встречал такой восхитительной женщины, хрупкой, как бабочка, и нежной, как цветок орхидеи.
Кристин не слышала, что на кухонном столе надрывается ее мобильный. О том, что ей звонил Эрик, она узнала лишь следующим утром. Лео, оставшемуся той ночью в ее доме, Кристин сказала, что никогда не позволит своим чувствам взять верх над разумом, а потому ему придется довольствоваться лишь короткими встречами, которые в любой момент могут прекратиться.
Тогда влюбленный Лео был согласен на все, лишь бы хоть изредка видеть свою богиню…
Эрик, обеспокоенный молчанием Кристин, позвонил ей на следующий день. Ему не терпелось повторить свидание, но в этот раз он позвал Кристин на яхту своего партнера по бизнесу, где собирался весь цвет делового общества. Путь в лучшую жизнь, о котором она так мечтала, наконец открылся, но, увы, встречи с Лео никак не вписывались в ее далеко идущие планы.
Как ни пыталась Кристин взять под уздцы свои чувства, порвать с Лео она так и не решилась. Эрика Айсмана ей удавалось держать на расстоянии, но тот уже не раз намекал, что рассчитывает на большую близость, чем поцелуи и объятия. Он искренне недоумевал, почему ответом на его ухаживания, на дорогие подарки, от которых Кристин поначалу отказывалась, чтобы не вызвать ненужных подозрений, по-прежнему остается ее упорное нежелание стать его женщиной во всех смыслах этого слова.
