Но Мак-Алистер лишь вопросительно приподнял брови в ответ.

— Оно выглядит очень тяжелым, — пояснила девушка, жестом указывая на бревно. — Кроме того, вы носили меня на руках.

И не стоит из-за за этого смущаться и краснеть, сурово одернула она себя.

— И уже не один раз.

Он бросил бревно на землю у костра.

— Вы — маленькая и легкая.

Глаза Эви опасно прищурились. Он что же, смеется над ней? Она не была ни маленькой, ни миниатюрной, как нередко называли ее члены семьи. Да, росту она невысокого, но в нужных местах у нее присутствуют все необходимые изгибы и выпуклости. Но ни в голосе, ни в лице Мак-Алистера Эви не заметила и следа насмешки.

Впрочем, таков уж он был, этот Мак-Алистер; догадаться о чем-либо по его лицу или поведению было решительно невозможно.

— Что ж…

Ну, и как прикажете ей реагировать на его слова? Поскольку Эви не имела об этом ни малейшего представления, то ограничилась тем, что спросила:

— Может быть, я могу чем-то помочь вам?

— Принесите еду.

Будучи уверена — ну, почти уверена — в том, что его повелительный тон не ущемляет ее достоинства, она пожала плечами и направилась к лошадям, чтобы достать из седельных сумок остатки завтрака, который они так и не доели с миссис Саммерс. Она обнаружила печально выглядевший одинокий сэндвич с ветчиной, ломоть черствого хлеба, кусочек подсохшего сыра и изрядное количество эля, разбавленного водой.

От жажды они, похоже, не умрут, а вот еды было мало даже для одного.

Эви украдкой взглянула на Мак-Алистера, который неутомимо таскал из леса ветки и сучья для костра. Пожалуй, ей стоит поумерить свою язвительность, да и вообще подумать о своем поведении.

— Боюсь, провизии у нас очень мало. — Эви подождала, пока он опустит на землю последнее бревно, и протянула ему сэндвич и львиную долю хлеба с сыром. — Впрочем, мне все равно не хочется есть.

Мак-Алистер невозмутимо разделил сэндвич на две части и протянул ей половинку.

— Ешьте.

Эви поспешно отступила на шаг, не приняв щедрого предложения.

— Я сыта. Здесь вполне хватит хлеба с сыром, чтобы…

— Возьмите сэндвич, Эви.

Девушка сообразила, что они опять оказались в опасной близости от очередного спора, посему шагнула вперед и взяла предложенную ей половинку.

— Право же, это глупо! Я буду давиться этим сэндвичем, а вам достанется так мало. Вы уверены, что…

— Мне хватит. — Он кивнул в сторону своей порции хлеба с сыром. — И этого, кстати, тоже берите побольше.

— Ладно, посмотрим, — неопределенно откликнулась она. — Если мне все еще будет хотеться есть после сэндвича.

Мак-Алистер не стал настаивать и опустился на колени перед кучкой аккуратно сложенного хвороста. Не прошло и минуты, как он с ловкостью, обусловленной, без сомнения, большой практикой, уже раздул огонек, и вскоре костер весело затрещал, разбрасывая вокруг искры. Эви уселась у огня, в мгновение ока проглотила свой хлеб с сыром и забросила в рот последние крошки с ладони, старательно избегая смотреть в сторону порции Мак-Алистера.

Они долго молчали, но молчание это было каким-то уютным и домашним — оно возникает не у родственных душ, а между людьми, уставшими и вымотанными до предела. Эви смотрела на языки пламени, не думая ни о чем, а вокруг них постепенно сгущалась темнота.

— Почему они так поступили? — вдруг спросил Мак-Алистер.

Она растерянно подняла на него глаза.

— Прошу прощения?

— Зачем им нужно было составлять заговор с целью подыскать вам супруга?

— А-а, вот вы о чем. — Эви тряхнула головой, приходя в себя, и улыбнулась ему. — Значит, вы все-таки поверили мне?

— Нет. Это гипотетический вопрос.

Эви вздрогнула, и плечи ее обиженно поникли. Она была обескуражена даже не столь явным неприятием ее точки зрения, а той легкостью, с какой он отмахнулся от ее мнения.

— В общем, верите вы мне или нет, но это хитрость, план, уловка, называйте, как хотите. Она как-то связана с обещанием, которое мистер Флетчер дал умирающему лорду Рокфорту — отцу Алекса. Откровенно говоря, не представляю, что это было за обещание, раз для его выполнения требуется выдать меня замуж. Я почти не знала покойного лорда.

— Разве вы не можете сами выбрать себе мужа?

— Разумеется, могу, — быстро откликнулась Эви и понадеялась, что в сгущающихся сумерках он не заметит легкого румянца у нее на щеках.

В общем-то, ей еще никогда не предлагали руку и сердце, хотя, с другой стороны, она всегда старалась не дать ни одному джентльмену оснований для подобного шага.

— Замужество меня просто не интересует как таковое.

— А почему?

Она подняла с земли маленькую веточку и бросила ее в огонь.

— С таким же успехом я могу спросить: а почему оно должно меня интересовать?

— Чтобы иметь детей и собственный дом.

— Халдон давно стал для меня домом, мистер Мак-Алистер, и останется таковым до тех пор, пока там живут члены моей семьи. Кроме того, не всякая женщина рассматривает свою жизнь исключительно через призму замужества, детей и домашнего хозяйства.

— Но так делают многие, — заметил он и после секундной паузы добавил: — Мак-Алистер.

Эви вновь непонимающе уставилась на него.

— Простите?

— Зовите меня Мак-Алистер, а не мистер Мак-Алистер.

— Понятно.

Ничего не понятно. Боже, что за странный мужчина!

— Мак-Алистер — ваше первое имя [5]?

Он отрицательно покачал головой.

— А оно у вас есть,первое имя? — полюбопытствовала она.

Эви подождала немного. И еще. Потом рассмеялась и закатила глаза.

— Нет, из вас лишнего слова не вытянешь, это я уже поняла.

— Мистером Мак-Алистером звали моего отца.

— Ну, обычно так оно и бывает.

— Мне неприятно вспоминать о нем.

— Ясно.

Она принялась рассеянно крутить в пальцах травинку, разрываясь между вежливостью, которая требовала оставить эту тему и более не возвращаться к ней, и любопытством, которое подталкивало ее узнать, в чем тут дело. Как и следовало ожидать, любопытство победило.

— Он дурно обращался с вами?

— Не знаю, — равнодушно отозвался Мак-Алистер. — Он исчез, когда мне было четыре года.

— Мне очень жаль. — Эви принялась грызть травинку. — Полагаю, братьев и сестер у вас нет?

— У меня есть шестеро младших братьев.

Он разломил оставшийся хлеб пополам и протянул ей половину.

— Младших?.. Ага.

Она наклонила голову, не зная, как поступить. Но ей очень хотелось есть, а он был так настойчив, предлагая ей хлеб, к тому же, порция была очень маленькой, и… она изрядно ослабела… словом, она приняла угощение.

— Тогда мне все понятно.

И, только вонзив зубы в хлеб с сыром, Эви поняла, что он не сводит с нее глаз.

— В чем дело?

— Вам все понятно?

Она искоса взглянула на него.

— Вы ожидали, что я стану упрекать вашу мать?

— Да.

— Вот как? — Да, в прямолинейности ему не откажешь. — Не понимаю почему. Большинство представителей полусвета считают внебрачные связи очень модными и увлекательными — при условии, что леди сподобилась произвести на свет хотя бы одного наследника мужского пола.

— А вы сами принадлежите к этому полусвету?

— Нет, но я не стану осуждать одинокую брошенную женщину за то, что она ищет утешения. Ей ведь не оставили выбора, вы не находите? Жаль, что она не смогла получить развод.

— Вы одобряете разводы?

Святые небеса, неужели они действительно затеяли философский диспут?

— При определенных обстоятельствах — да, одобряю. Не думаю, что людям следует разрешить менять своих спутников или спутниц жизни как перчатки, но женщина должна иметь возможность разорвать губительный и несправедливый союз.

— Подобно тем женщинам, которым вы помогаете?

Эви проглотила еще кусочек хлеба.

— Именно.

Мак-Алистер, не мигая, смотрел на нее добрых пять секунд, словно заново оценивая.