Под ласковыми струями воды Света немного успокоилась, но случившееся за столом все равно не отпускало ее. На смену нерешительности и растерянности пришло твердое убеждение: да, Андрей нужен ей! А что это – любовь, увлечение или просто прихоть – не важно. Она поймет это потом, после, а сейчас важно только одно – он ей нужен.
Она вернулась домой и сразу закрылась в спальне. Быстро привела себя в порядок, разобрала постель. При мысли о том, что ей сейчас предстоит сделать, мелко и противно задрожали руки. От волнения пересохло во рту, стало и стыдно, и страшно, но Света пересилила этот страх. «Хватит трястись! – жестко приказала она себе. – Мы взрослые люди, а мучаемся оба, как прыщавые подростки. Это нужно и мне и ему, и, значит, это произойдет! Все. Вперед!»
Света вошла в комнату к Андрею, когда тот закончил стелить постель. Не поднимая на него глаз, она приблизилась к дивану и взяла его подушку. Прижала ее к груди, повернулась и пошла к себе, коротко бросив на ходу:
– Идем со мной!
Когда Андрей следом за ней вошел в спальню, Света швырнула его подушку на кровать и резко обернулась к нему.
– Отныне ты будешь спать здесь, ясно?!
Она с вызовом смотрела на Андрея, ожидая его реакции, но внутри у нее все дрожало. От смятения, напряжения и стыда на глазах выступили слезы.
Он шагнул к ней и уже открыл рот, чтобы что‑то сказать, но Света ту же испуганно закрыла его ладошкой.
– Нет, молчи! Только не сейчас! Потом. Все слова – потом...
И, словно не доверяя крепости своей ладони, немедля сменила ее куда более надежной преградой – жарким, отчаянным, долгожданным поцелуем...
...И наступила ночь. Ночь исступленной, неуемной, безудержной страсти. Ночь трепетной, пронзительной, щемящей нежности. Ночь мучительных наслаждений и сладостных мук. Ночь неукротимого буйства плоти и упоительного полета души. Ночь откровений блаженства. Ночь любви...
А когда они, обессиленные, наконец заснули, уже занимался рассвет.
14
Первое, что увидела Света, проснувшись, – это сияющие счастьем глаза Андрея. Он, уже умытый и одетый, сидел напротив кровати и с улыбкой смотрел на нее. В руках он торжественно держал кусок гипсокартона, накрытый газетой (в хаосе ремонта поднос ему, конечно, было не отыскать), с дымящейся чашкой и бутербродом с сыром на ней. Картина была совершенно уморительной, и Света, прыснув, захохотала.
– Господи, Андрюша, это же только в плохом кино так бывает...
Он, тоже смеясь, подошел и сел на край кровати.
– Ну пожалуйста, Свет, только один разок! Больше не буду, честное слово!.. Мне так хочется...
– Ладно уж, раб стандарта, давай свой «поднос»...
Света с наслаждением откусила от бутерброда и глотнула кофе.
– М‑м‑м... – зажмурившись от наслаждения глаза, промычала она. – Вкусно‑о‑о...
– Вот видишь, а ты обзываешься!..
Быстро покончив с «завтраком», Света вскочила и, запахнувшись простыней, скомандовала Андрею:
– Марш в ту комнату! Я – в ванную, если, конечно, эти руины можно так назвать!
Света была счастлива, счастлива абсолютно и безмятежно, счастлива настолько, что, удивив себя саму, вдруг запела примериваясь, как бы помыться в разрушенной ванной. Радость жизни переполняла ее, била фонтаном, и вся она звенела упоительным восторгом, как туго натянутая струна.
Все в том же веселом возбуждении, свежая и бодрая, Света вернулась к Андрею. Не удержалась, чмокнула мимоходом его в ухо и, плюхнувшись в кресло, спросила:
– Ну, какие у нас планы? Баня, футбол, городки?
– Давай поговорим, – с мягкой улыбкой предложил Андрей.
– Давай! – Света, дурачась, энергично кивнула. – О чем?
– Света, дай мне слово, что не будешь смеяться, – попросил он.
– Ни‑ког‑да! – все так же дурачась, она помотала головой.
– Я понимаю, что тебе это может показаться смешным, но... – Андрей опустил глаза и неуверенно, как бы извиняясь, сказал: – Я предлагаю тебе выйти за меня замуж.
Это прозвучало для Светы как гром среди ясного неба.
«О господи, ну зачем он?.. Зачем?.. Он же все испортил... – заметалось у нее в голове. – Хотя чего‑то подобного от него и следовало ждать... С его представлениями о морали... Он же считает это своим долгом!»
– Скажи, Андрей, а ты всем, с кем переспишь, это предлагаешь? – съязвила, не удержавшись, Света и тут же пожалела об этом.
– Ну зачем ты?.. – с упреком взглянул на нее Андрей. – Ты же понимаешь, что у нас все иначе, не просто так... Да, я знаю, что мы с тобой из разных кругов, даже из разных миров. Вряд ли ты когда‑нибудь мечтала о муже‑шабашнике... Мне нечего тебе предложить, и на твое согласие я, честно говоря, не рассчитываю... Но раз уж случилось меж нами такое... в общем, я должен был тебе это сказать.
«Нет, он прав, смеяться нельзя. Он просто встанет и уйдет. В его‑то положении...»
– Хорошо, Андрюша, давай серьезно, – мягко сказала Света, взяв его руку в свою. – Если ты зовешь меня замуж, то, надо полагать, ты меня любишь?
– Да, – ответил Андрей и, смешавшись от ее пристального взгляда, добавил: – Мне кажется, люблю...
– Вот видишь – «кажется»... – Света еле сдержала вздох облегчения. – И мне тоже, Андрюша, кажется, что я тебя люблю. Но ведь и ты, и я – мы оба прекрасно понимаем, что семья – это не поле для экспериментов, никакие «кажется» в этом деле недопустимы. И, поверь мне, то, что мы, как ты выразился, из разных миров – сейчас совершенно неважно («фу, как противно врать!»), а важно только то, действительно ли есть между нами самое главное или нам это только «кажется».
– И что же нам теперь делать?
– Ничего. Просто у нас с тобой, Андрюшенька, начался роман, и чем он закончится, мы пока не знаем. – Света по‑прежнему не выпускала его руку. – Он может быть прекрасен, как в сказке, и тогда непременно закончится свадьбой, а мы с тобой станем самой счастливой парой на свете. Но он может закончиться и разочарованием, и тогда мы постараемся о нем забыть. Давай не будем торопиться, пусть все идет, как идет. А пока нам хорошо вместе – и это главное, верно?
– Верно, – улыбнулся Андрей, – только...
– Что‑то еще? – встревожилась Света. Андрей замялся, даже слегка покраснел.
– Да, – он опустил глаза и пробормотал: – Ночью мы с тобой... не предохранялись, ну и...
– У тебя СПИД?! – вдруг ужаснулась Света.
– Ты что? – опешил Андрей. – Откуда?!
– Так о чем ты, горе мое? Ну?! – взмолилась она.
– Ну как... О беременности... – окончательно смутившись, буркнул Андрей.
– Господи, испугал как, дурачок, – с облегчением улыбнулась Света. – Глупый, мне же не пятнадцать лет, что ж я, по‑твоему, не знаю, когда можно, а когда нет? Нашел, о чем волноваться! Пусть это тебя не беспокоит.
– Я хочу, чтобы это не беспокоило тебя, – совершенно серьезно сказал Андрей. – В общем, если что, то знай: я муж тебе.
– Муж, муж! – Света засмеялась радостно и бросилась ему на шею. – Муж – объелся груш!..
15
Полное и безмятежное счастье чудесным образом изменило жизнь Светы. Казалось, весь мир, как по волшебству, стал ярче, нарядней и праздничней. Так выпавший ночью первый снег в одночасье меняет все вокруг, превращая вчерашнюю унылую и промозглую осень в ослепительно‑чистую, восхитительно‑прекрасную, сказочную зиму.
Света, полная сил, буквально летала на работе, ее обуревали новые идеи и планы, и эта бьющая через край энергия заставляла сотрудниц ее агентства понимающе переглядываться. Но и в неистовой круговерти своей кипучей деятельности Света ни на секунду на забывала о ждущем ее дома дорогом человеке. Мысли об Андрее возникали постоянно, наполняя душу тихой радостью и волнующим предвкушением скорой встречи.
Так продолжалось несколько дней, а потом, когда спала первая эйфория, Свете стал приходить в голову тревожный вопрос: «А что дальше?» Понятно, что предложение Андрея оставалось в силе и вернуться к тому разговору можно было в любую минуту. Беда в том, что возвращаться к нему ей совсем не хотелось. Наоборот, она боялась его повторения как огня.
