— Вставай, — тихо сказал Миша. — Пойдем.

Оцепеневший Веник поднялся и пошел вместе с головорезами в сторону сортира.

"— Вот оно, — подумал он, леденея от ужаса. — Начинается".

Они направились к двери, ведущей в туалет. Даже днем это была вотчина крутых и нормальные люди старались пользоваться туалетами в других местах. Вечером же, после отбоя, здесь почти всегда собирались крутые. За закрытыми дверями проходили толковища — решались вопросы: с кем разобраться, кого предупредить, а кого и опустить.

Веник, сопровождаемый громилами, миновал дверь и оказался внутри.

Сортир представлял собой продолговатое помещение. Справа, на небольшой возвышенности шел ряд овальных ниш в полу. В стене слева находился проход в душевую и несколько раковин.

Они прошли в дальний конец туалета, где на ящиках сидели несколько мужиков. Веник хорошо знал их всех. Это были крутые. Именно из-за этой публики, дабы как можно меньше встречаться с ними, он в свое время и перебрался на "квартиру" за пределами Тамбура.

Парень с сопровождавшими его громилами подошли к сидящим. Посредине, сидел главный авторитет Тамбура — Рекун. Его выделяло волевое лицо и довольно приличная одежда. На нем была ладная черная куртка и серые штаны, по качеству лишь немного хуже, чем одежда стражников. Не сказать, чтобы главарь отличался мощным сложением. На вид обычный мужик, который выделялся разве что осанкой, но о его ловкости и отваге ходили легенды, хотя мало кто видел, чтобы тот лично дрался. Говорили, что тот, кто увидит Рекуна в деле, уже не жилец.

Рядом с главарем сидел Кипа — еще почти совсем молодой парень в темно-синей куртке и темных штанах. С другой стороны сидел мужик в черном рабочем халате, по кличке Лифт. Он был одет как мастеровой, отирался в мастерских, но никто никогда не видел, чтобы тот работал.

Неподалеку от них стояли еще несколько крутых — Федя и Стекло. Это были рядовые бойцы. Федя вообще был моложе Веника.

— Ну, здорова, Веня, — приветствовал парня авторитет. — Чего стоишь? В ногах правды нет.

Веник присел на предложенный ящик.

Рекун был не из тех, кто зря языком трепет и поэтому сразу пошел конкретный разговор:

— Вот что, Веня, — начал авторитет. — Пришла нам весточка от друга твоего, Мельника. Сказано там — опустить тебя сегодня. Понял?

Веник похолодел. Вот оно, подумал он. Парня сковал ужас.

Признаться, его не сильно пугало предстоящее насилие. Ну, поимеют они его… Сунут член в задницу. И что? От этого на его памяти в Тамбуре еще никто не умирал. В кресле у Стоматолога куда больнее было.

Нет, не этого он страшился. Пугало парня то, что по всем признаком выходило, что это только начало. Ягодки, так сказать. Вряд ли Мельник бросил его в Тамбур и возбудил ненависть местных людишек лишь для банального изнасилования.

Рекун словно прочитал мысли парня и поэтому добавил:

— И так приказано каждый вечер тебя иметь. Ну и еще, по мелочам кое-что присоветовал. Дабы жизнь тебе медом не казалась.

Веник молчал и вдруг встрепенулся в надежде. Странно, думал он, что Рекун так распинается перед ним. Если бы он хотел его опустить, его бы уже насиловали. Да и без Рекуна это дело обошлось бы. А так… Значит, они что-то замышляют!

И снова, авторитет, словно угадав мысли парня, сказал:

— Но опустить тебя мы ведь всегда успеем. Так ведь? Вот мы и решили пока с тобой побазрить немного. По-дружески.

Он ухмыльнулся, обнажив два ряда мелких и острых зубов.

— Вот так, Веня. Расклад простой. Рассказываешь нам тут все, что с тобой было, а мы уже смотрим. Если нам это интересно, то может, и поможем как тебе. Усекаешь?

Веник кивнул.

— Вот и молодца! — похвалил его Рекун. — Давай, выкладывай все, что у тебя там произошло с Люксом и далее. Начиная с того момента, как ты или там Борода, завалили сына Мельника.

В этот момент, от входной двери до них донесся шум.

— Ну, куда ты прешься то! — послышался голос за дверью.

— Мне надо, — ответил плаксивый голос. — В туалет хочу.

Веник узнал голос одного гадкого мальца, одного из множества стукачей. Скорее всего, тот выполнял указание стражников и был послан удостоверится, что приказ Мельника исполняется.

— Пошел на хер отсюда! — сказал ему грубый голос.

Стукачок что-то забубнил.

Рекун дал знак парням у стены. Они затопали ногами, изображая суматоху.

Стекло вдруг заорал визгливым голосом:

— Не надо парни! Не надо!

Веник сперва удивился, но тут сразу сообразил, что Рекуна всерьез заинтересовала его история, раз он придумал эту инсценировку изнасилования, серьезно рискуя своим положением. Если до Мельника дойдет, что его приказ проигнорирован, то даже от такого крутого авторитета, как Рекун, останется одно мокрое место.

Главарь кивнул Венику и пошел в душевую. Остальные крутые и Веник направились за ним. Громила Миша остался в туалете с вопящим Стеклом.

Короткий коридорчик привел в душевую, куда не ступала нога обычных мужиков. Несколько кабинок в дальнем углу было переделано во что-то вроде кабинета, где расслаблялись подпольные лидеры Тамбура. Возле нескольких столов, стояла кучка металлических стульев. Крутые заняли свои места. Усевшись на один из стульчиков, Веник начал рассказывать.

Он понимал, что времени мало и поэтому старался говорить сжато и емко. С первых же минут рассказа о том, как он завалил первых стражников, Веник с удовольствием отметил, что слушатели поменялись в лицах, начав смотреть на парня даже с каким-то уважением. Веник говорил просто, не останавливаясь на каких-то моментах и неинтересных мелочах. Он, не скрывая, рассказал про Главное Убежище, про свой путь по Диаметру, про Альянс и Совет. Вкратце упомянул вылазку на "Перово" и плен. Затем новый побег, суд на Диаметре и свой путь назад. Рассказ о злоключениях занял на удивление мало времени.

— Ну что, поняли? — выкрикнул Кипа, когда Веник закончил свое повествование. — Я говорил, что надо его послушать, а вы…

— А мы что делали? — раздраженно сказал Рекун. — Но это все лирика. Ты, Кипа, понял, что он рассказал?

— Да понял! Метро, оказывается, рядом, а мы…

— Не хера ты не понял! А ты, Лифт?

— Блин, Рекун. Я верю и не верю ему. В башке не укладывается…

— Слушайте мужики, — встрял Веник. — Я понимаю, вы меня и опустить можете и все такое. В любом случае, Мельник мне сына не простит и рано или поздно грохнет. Поэтому, какой мне смысл, перед смертью, вам тут лапшу на уши вешать?

— Да понимаю я, — ответил Лифт. — Только все равно. Чудно это…

— И самое главное, — подал голос Кипа. — Вот что интересно. Мы ведь Веника за человека то не считали. Борода — придурок жизни. Дед — выживший из ума пердун. Ну Фил, тот был себе на уме. А вот гляди, сколько они всего наделали…

— Правильно! — перебил его Рекун. — Про это я и хочу вам сказать. Если уж эти чудики таких дел наворотили, то нам сам бог велел!

— Перетереть надо, — сказал Кипа.

— Да! Но не сейчас, — ответил пахан. — Надо расходится, а то пронюхают, что мы тут долго с ним возились, да и парни притомились там.

Из туалета по-прежнему регулярно доносились вопли "насилуемого" Стекла и возня, так что, вероятно, в общей комнате всем казалось, что там и правда опускают Веника.

— Вот что Веня, — сказал вставший с места Рекун, положив руку на плечо парню. — О сегодняшнем разговоре — никому ни слова. Завтра еще побазарим. Если кто спросит, то тут тебя избили и опустили. Усек? Ну и отлично, идем.

Они вернулись в туалет. По знаку пахана, Миша и Федя подхватили Веника за руки и поволокли из туалета, словно у того не было сил идти. Дотащив до постели, они грубо бросили парня на нары и ушли. Устраиваясь на кровати, Веник заметил, что несколько мужиков на соседних койках украдкой наблюдают за ним.

"— Стукачи долбанные", — без злобы подумал про них Веник и быстро уснул.

На следующий день Веник опять вышел на работу. Местные мусорщики уже знали о ночном происшествии и, похоже, всерьез верили, что Веника опустили. Одни смотрели на него сочувственно, другие брезгливо. Для него и это было неплохо. По крайней мере, ненавистных взглядов стало существенно меньше.