Кузьмин кивнул, но было видно, что он не согласен с мнением начальника.

– …Сбои начались, когда в плотную разработку был взят журналист Талеев…

– Ага! Кукиш в сейфе! Ха-ха!

Новая судорога дернула щеку подполковника.

– Что бы ни говорили, я безусловно убежден, что Талеев – профессионал высочайшей квалификации! За неудачным обыском на его даче последовал мастерский уход из-под надзора и срыв операции в кафе на Воробьевых горах, который произошел только благодаря – или, к нашему несчастью, – его феноменальной личной подготовке. Моим людям ничего не оставалось, как открыть стрельбу, имитируя бандитскую разборку.

– Да вы прямо восхищаетесь им, подполковник!

– Я объективен, товарищ генерал. Потому что для нас обстановка в дальнейшем еще больше осложнилась. Хотя я продолжаю считать, что выбранная нами тактика, – в голосе подчиненного генерал уловил даже некоторый вызов, – правильна. Посудите: что могла предпринять напуганная обнаруженной слежкой женщина? Даже такая сильная, как Ольга Алексахина. Запаниковать и, возможно, дать нам искомый след.

С этими доводами генерал не мог не согласиться. Он промолчал, не мешая выводам подчиненного.

– Вместо этого картина меняется прямо на глазах: простое и изящное «обрубание хвоста» в метро, неподконтрольный контакт с… назовем этого человека пока «Х» в бистро гипермаркета…

– Стоп-стоп! Почему «Х»? Ведь это определенно Талеев.

По губам подполковника скользнула чуть заметная победная улыбка:

– Так точно, товарищ генерал. Вы в этом уверены. Я это знаю. Но никто из наших опытных агентов его НЕ ВИДЕЛ лично! А случайные свидетели – официантка, бармен в кафе-бистро – не смогли опознать по предъявленной им фотографии.

– Он мог изменить внешность… – не совсем уверенно протянул генерал.

– Так точно, мог. Но тогда и это говорит о его высочайшем профессионализме. Конечно, именно он обнаружил «маячок» в телефоне Алексахиной, он в считаные секунды «вырубил» двух хорошо подготовленных агентов, не причинив им серьезного вреда и не воспользовавшись их оружием. Не подлежит сомнению, что звонок в Администрацию – это придуманный (и продуманный!) им же ход.

Подполковник перевел дыхание. Потом решился:

– Вы сказали, товарищ генерал, что я восхищаюсь Талеевым. Нет! Уже сейчас я начинаю опасаться этого человека. – И он произнес с видимым облегчением: – Доклад закончил!

С минуту в кабинете царила тишина.

– Где он сейчас?

Кузьмин молча развел руками.

– Черт побери! – Усилием воли генерал не позволил раздражению вырваться наружу. – Поработайте в «Стелсе». Может, там отыщется какая-то ниточка. Мы не имеем права его упустить! И к черту всякие сантименты, он действительно опасен. Работайте на поражение.

– Слушаюсь!

– А что по поводу выявления других бойцов Команды?

– Нам сейчас известны не более половины настоящих имен и фамилий. Остальные – клички, прозвища без реальных привязок…

– Ну, как же, а Галина Алексеева – Гюльчатай?

Подполковник кивнул:

– …И еще Вадим Аракчеев, и Анатолий Майский – Стрелок. Но их нигде не удалось обнаружить, все данные в любых базах просто отсутствуют. Подозреваю, что искусно стерты в последние годы. Хотя об Алексеевой имеются интересные сведения: она – выпускница юридического факультета Московского университета, а потом – Высшая школа КГБ, простите, ФСБ…

– Мата Хари!

– …все последующие годы – никаких записей.

– Неужели ничего не удалось отыскать даже в нашей собственной системе?

Кузьмин отрицательно покачал головой.

– Ищите, подполковник, ищите! Нам не простят… И подготовьте мне план действий по Алексахиной. Разумеется, мы беспрепятственно выпустим ее из страны, а вот дальше… Нечего и с ней церемониться, раз сама связалась с такими людьми! У нас есть не более двух недель. – Генерал понизил голос. – Руководство «Вектора» категорически настаивает, чтобы с Командой было покончено до начала операции «Транзит». Хотя вы со своими людьми подключитесь к ней лишь на втором этапе.

– Мне все понятно, товарищ генерал. Разрешите действовать?

Хозяин кабинета кивнул и сосредоточился на просмотре текущей корреспонденции, скопившейся у него на столе.

…Первые сведения, пролившие целительный бальзам на изболевшуюся душу подполковника Кузьмина Дениса Витальевича, поступили к вечеру текущего дня от нештатных осведомителей: на Ленинградском вокзале опознали журналиста Талеева и проследили его до посадки в купе скорого ночного поезда Москва – Санкт-Петербург.

К цирку на Фонтанке в Санкт-Петербурге Талеев подошел еще днем, за несколько часов до начала вечерних представлений. Он внимательно просмотрел афиши, развешанные по всему фасаду здания. Группа бенгальских тигров и дрессированные морские львы сулили незабываемое зрелище. Уникальные номера предлагали зрителям воздушные гимнасты и эквилибристы, с ними достойно соревновались прыгуны на русских качелях и семейная команда акробатов из одиннадцати человек. Отдельный плакат рекламировал единственный в России номер под названием «Дом летающих кинжалов»: таинственный молодец в маске Мистера Икса и плаще Бэтмена кидал устрашающих размеров ножик прямо в голову миниатюрной девушке, почему-то наряженной в подвенечное платье и фату.

Табличка на входе гласила, что все билеты на вечернее представление проданы. Однако кассы внутри работали, предлагая желающим VIP-места – естественно, по немалой цене. Гера купил билет и вышел на набережную Фонтанки. Сначала он хотел зайти в какое-нибудь ближайшее заведение, чтобы пообедать, но, увидев на пути цветочный магазин, передумал. Он приобрел впечатляющих размеров букет и подошел к зданию цирка со стороны служебного входа.

Двери даже не были закрыты изнутри; правда, сразу за ними в стеклянной будке сидел молодой серьезный охранник. Но тут беспроигрышно сработали журналистское удостоверение в красных «корочках» на «триколорной бумаге» и непринужденное вранье о предварительной договоренности об эксклюзивном интервью с Мистером Иксом. А цветы, разумеется, для его очаровательной напарницы!

Гере долго объясняли, как найти нужную ему гримерку и не оказаться случайно в тигриной клетке, хотя и морские львы в таком случае – вовсе не подарок. Но все равно журналист быстро и безнадежно запутался в непредсказуемых переходах и лестницах старого здания. Спасибо, выручил какой-то мужчина в махровом зеленом халате с огромными красными попугаями поверх ядовито-желтого трико – ну, прямо, смерть дальтоникам!

Прикрывшись своим роскошным букетом, Талеев постучал в дверь.

– Любезный! – Как хорошо был знаком журналисту этот голос! – Сколько раз уже я говорил, что гримерка Татьяны в противоположном крыле?

Имитируя кавказский акцент, Гера пробасил:

– Эй, дарагой! Зачем нам Татьян? Настоящий джигит никогда не променяет кунака на какой-то жэнщин! Вах! – Талеев сделал несколько шагов вперед, не опуская букета и тесня хозяина гримерки.

– Будет тебе сейчас и «жэнщин», и «кунак»!

С этими словами плечо журналиста с такой силой сжала вынырнувшая из-за букета рука, что он даже поморщился. Однако ловко перехватил запястье, вывернул его вниз и резко оттолкнул от себя:

– Теряешь хватку, Циркач!

Больше от неожиданности, чем от толчка, его противник шлепнулся обратно в кресло перед зеркалом, с которого только что поднялся. И обалдело уставился на Талеева:

– Команди-и-и-р…

В следующее мгновение Вадим уже тискал Геру в своих объятиях, вместе с рассыпающимся по полу букетом.

– Вах! Я же гаварыл: лубить будэм!

…Они пили крепчайший кофе, курили и никак не реагировали на постукивания, поскребывания и даже громовые удары в предусмотрительно запертую дверь гримерки.

– Не обращай внимания, здесь всегда такая катавасия. Цирк! – Вадим смотрел на журналиста с нескрываемой радостью, даже восхищением.

– Вадик, ну не век же мы не виделись!

– Век не век, а жизнь – это точно. Посмотри, как все переменилось! Время измеряется не астрономической длиной каких-то промежутков, а калейдоскопом событий, которые в них укладываются, количеством и качеством перемен.