Следующим препятствием служили сетка и канат. Кемпл забирался по плохо закрепленной снизу сетке, отчего ноги выскальзывали из ячеек, и все тело раскачивалось вместе с непрочной опорой. Двойной трос не представлял из себя ничего хорошего, требовалось пройти по нему, придерживаясь руками за второй трос над головой, медленно, словно двигаясь по узкому карнизу над обрывом.

Дальше начиналась следующая десятиметровка. На этот раз двигаться пришлось из стороны в сторону внутри железного каркаса. Приходилось перебрасывать свое тело рывками, подтягиваясь на руках: как показывал опыт, так было быстрее. Миха считал каркас самым глупым тренажером.

Еще десять метров ползком в изогнутой трубе, и остальные пятьдесят метров до финиша – просто быстро пробежать. Миха упал на стрелковую позицию одним из последних и, сняв предохранитель, открыл огонь.

Первые три пули ушли в семерку, почти в молоко, и все из-за пройденной полосы препятствий. Миха никогда не любил физическую культуру, считая ее абсолютно бесполезной и мешающей нормально жить. Не любил ее и сейчас.

– Что, Кот, совсем хреново? – весело спросил Барбос, упавший рядом немного раньше и уже отстрелявшийся на лежанке.

– Еще не совсем…

Кемпл собрался; в принципе, стрельба у него получалась хорошо, и, немного успокоив расшалившиеся нервы, он выпустил последние семь патронов, которые на сей раз попали в девятки, а парочка угодила в десятку.

Пораженная мишень упала, и Миха встал на колено. Следующая появилась в десяти метрах за первой. С этой было проще, и десять патронов выбили центр картона, образовав дыру.

Следующим и последним был «лес». Здесь требовалось подстрелить мишень, выскочившую из-за ствола дерева, но подстрелить именно бородача, а не какую-нибудь зверушку. Убитый зверек сильно снимал баллы. Мишени появлялись лишь на одну секунду, и за это время нужно было успеть ее снять, при этом оценив, кто есть кто. Иногда, очень редко, вместо бородача, но очень на него похожий, появлялся «свой», а его подстрелить – последнее дело, за такое снимали вообще все баллы.

Миха стрелял почти без промаха, поставив автомат для большей точности на двойной выстрел, и словно предугадывал, откуда появится следующая мишень. Компьютер выдвигал мишени каждый раз по-новому, не повторяясь. Кемпл всегда старался стрелять в голову, за что его чуть не прозвали Кочерыжкой, но как-то не прижилось.

– Класс, – сказал подошедший сзади Медведь. Он был здоровяком, довольно-таки выносливым, но вот со стрельбой у него не ладилось.

– Привет, Косолапый, – поздоровался Миха с Медведем. – Опять пятаки?

Миха удивлялся Медведю, здоровяку с добродушно-глупым выражением лица. «За что он вообще сел? – подумал Кемпл. – Может, нечаянно убил кого, не рассчитав силу удара?»

– Угадал.

– Тебе гранатомет нужен: куда ни попадешь, одни ошметки остаются.

– Да, сержант после пристрелки обещал походатайствовать о «гранике».

Миха согласно кивнул; «граником» называли ручной револьверный тридцатимиллиметровый гранатомет «ГРД-6» на шесть выстрелов, в народе прозванный еще и «колобком». На пристрелке такой бандуры Медведь показал наилучшие результаты, поскольку только ему удалось играючи совладать с ее тяжестью, ну а таскать на себе зарядную сумку с дополнительными патронами в количестве двадцати штук ему труда большого не составит.

За разговорами все не забывали оглядываться на сержанта и двух его помощников – капралов, которые ходили и записывали в блокноты результаты стрельбы.

– Ну что встали? – спросил сержант Камерун, подойдя к своей роте. – Всем марш-бросок на десять километров.

Миха тяжело вздохнул, и это не укрылось от сержанта.

– Что такое, солдат, вам скучно?

– Никак нет, сэр. Очень даже весело… сэр.

Кемпл с запозданием понял, что совершил большую оплошность. Привычка все отрицать и убеждать начальство в обратном сыграла с ним злую шутку. Понимал это и сержант.

– Раз так весело, то отожмитесь тридцать раз.

Миха забросил на спину автомат и упал на землю. Наказание было не слишком суровым: могли бы приказать пробежать на пяток километров больше, хотя и отжимание отнимет много сил, а в беге Миха и так не очень силен. Десять километров он, конечно, пробежать мог: усиленные тренировки на тренажерах и нормальное питание дали ему возможность теперь это сделать, но чувствовал он себя после как выжатый досуха лимон.

Миха догнал ушедшую вперед роту, с ужасом и усмешкой вспоминая те недалекие времена, когда даже три километра казались ему неразрешимой проблемой. На финише он чуть ли не падал, будучи при этом «пустым», а не в полной экипировке, как сейчас.

На марше Миха злился, считая, что этот дурацкий бег – пустая трата времени и сил. Миха подтянул все ремешки, чтобы ничего не бренчало и не ерзало, натирая кожу до кровавых синяков.

– Ну что, размялись? – спросил сержант, когда рота остановилась, пробежав десять километров марш-броска.

– Так точно, сэр… – не слишком ровным хором ответила рота.

– Прекрасно. Тогда снимайте свое барахло и добро пожаловать на татами.

Спортивная площадка для единоборств представляла собой утоптанную землю под легким навесом, не предусматривались даже смягчающие маты. Потому все прошли в казарму, скинули бронежилеты и переоделись в легкую спортивную форму, а старую отнесли в сушилку, она на сегодня еще должна была пригодиться.

Сто человек сели в круг, где в центре стоял сержант: он был, кроме всего прочего, еще и инструктором по рукопашному бою.

– Итак, вот вы после тяжелого перехода по горам нарвались на банду бородачей, – начал Камерун свое традиционное вступительное слово. – Закончилась короткая перестрелка; кого-то подстрелили вы, кого-то убили у вас, в итоге дело дошло до рукопашки. Рядовой Кемпл, как нужно действовать, если у вас закончились боеприпасы, а враг наступает?

– Есть два варианта. Первый – замаскироваться и, как только противник подойдет достаточно близко, всадить в него нож.

– А если спрятаться не получится?

– Нападать первым.

– Молодец, рядовой, сейчас мы отработаем нападение. Я бородач, а ты – это ты. Давай.

Кемпл тяжело поднялся на ноги; после бега на длинную дистанцию они гудели и даже вроде как онемели. Взял тренировочный нож из твердой резины и двинулся на сержанта. Рукопашная, как и бег, не была его сильной стороной, но Миха собрался и провел серию резких выпадов. Камерун легко уклонялся и парировал удары, потом сам перешел в наступление, и теперь уже Михе пришлось защищаться. В конце концов нож выбили, и Кемпл оказался повержен, «заколотый» своим же ножом.

– Ну что ж, уже лучше. Следующий.

Занятия продолжались своим чередом. С другими солдатами сержанту удавалось справиться не так легко, как с Михой. Тех учила улица, и от их выпадов уклониться было уже не так просто. Кто-то, вот чудо, даже сумел повалить сержанта, но «убить» его не смог. Камерун вывернулся и «свернул» противнику шею, сказав при этом:

– Неплохо, но нужно еще много работать.

Все следили за действиями сержанта, постигая нелегкую науку побеждать. Потом он стал объяснять новые приемы и некоторые заставлял повторять солдат в спарринге.

– Ну дает сержант, – с ноткой восхищения сказал Барбос уже в столовой. – Скольких же он бородачей ухлопал?

– Сотни две, наверное, голыми руками придушил, – предположил Миха.

– Или даже три, – вставил Медведь. Жрал он за троих; впрочем, еды хватало.

– А ведь я его, признаться, убить хотел, – признался Барбос. – Даже план составил.

– Удивил, – ухмыльнулся Медведь. – Тут его каждый второй прибить хотел, это не считая каждого первого.

После обеда пошло своим чередом. Час теоретических занятий по тактике боя сменился практикой минно-взрывного дела. Учились устанавливать и снимать растяжки, обезвреживать фугасы или правильно уничтожать «неизвлекаемые». На этом поприще Миха добился больших успехов.