Англия, Франция и другие метрополии уходят из своих разбросанных по миру колоний, а США, используя свои экономические и военные возможности, берут под свою опеку местную элиту и заручаются влиянием в этих странах. С целью расширения своего влияния американская дипломатия оказывала давление на нейтральные страны. В любой период своей истории, начиная со времени получения американскими колониями независимости и вплоть до победы над Японией, Соединенные Штаты склонны были приветствовать достижение прежней колонией независимости. Но со второй половины 40-х гг. Америка начала смотреть на эту проблему иначе. Первостепенную важность приобретал вопрос: попадет ли новое государство в орбиту влияния США или пойдет независимым путем. Нейтрализм как основа внешней политики, вызвал весьма жесткое сопротивление США. Государственный секретарь Даллес объявил, что нейтральность является “устаревшей концепцией”, что нейтральное поведение в мире ,возможно ““лишь в совершенно исключительных обстоятельствах”, что нейтрализм “аморален и является близорукостью” ^*.

3 апреля 1954 г. государственный секретарь Даллес и председатель комитета начальников штабов Редфорд на встрече с лидерами конгресса постарались заручиться помощью конгресса для замены французского влияния в Индокитае. Президент Эйэенхауэр требовал от французов в качестве платы за военную помощь обещания немедленно уйти из Индокитая. (Наиболее “радикальное” решение предлагал начальник штаба военно-воздушных сил США генерал Туайнинг: сбросить на осаждавших Дьен-Бьен-Фу вьетнамцев три небольшие атомные бомбы ^*). В июле 1954 г. французы покинули Вьетнам. Президент Эйзенхауэр полагал, что в случае проведения во всей стране выборов Хо Ши Мин получит 80% голосов избирателей. В июле 1954 г. политики и военные предполагали высадку войск в Хайфоне, короткий марш-бросок на Ханой и операции местного значения для подавления локальных очагов сопротивления.

Сенатор Рассел возглавил оппозицию планам адмирала Редфорда. На слушаниях в сенате Рассел и его сторонники своими вопросами поставили адмирала Редфорда в тупик, поскольку тот не мог убедительно аргументировать эффективность разрешения индокитайской проблемы за счет ударов с воздуха. Государственный секретарь Даллес на вопрос, консультировался ли он с союзниками и кто из этих союзников готов послать своих солдат в Индокитай, ответил, что подобные консультации не имели места. Оппозиция сумела убедительно доказать необоснованность проектов индокитайского решения, выдвинутых Даллесом и Редфордом. Начальник штаба генерал Риджуэй охладил пыл сторонников тотального давления тем, что на основе изучения местных условий в Индокитае представил цифры, которые ошеломили буквально всех. Для достижения военной победы требовалось от полумиллиона до миллионасолдат, то есть в СЩА должна была быть объявлена мобилизация в больших масштабах, чем в период корейской войны.

После падения Дьен-Бьен-Фу (7 мая 1954 г.) генерал Риджуэй ознакомил со своими выкладками военного министра, министра оборваны и самого президента. Цена, которую предстояло уплатить за контроль над Индокитаем, была слишком велика. Американское руководство тогда предпочло “списать со счетов” Северный Вьетнам и консолидировать оставшуюся под своим руководством южную часть Вьетнама. Президент Эйзенхауэр должен был причинять во внимание мнение западных союзников: те предпочитали, чтобы США выполнили свою миссию в одиночестве, от оказания помощи они воздерживались ^*. США интенсифицировали поиски союзников. К сентябрю 1954 г. им удалось сформировать региональный блок СЕАТО – Организацию Юго-Восточного договора в составе Англии, Франции, Австралии, Новой Зеландии, Пакистана, Таиланда и Филиппин. Сенат США проголосовал за вступление США в эту организацию большинством голосов – 82 против 1. Предполагалось, что СЕАТО станет “охранителем” Юго-Восточной Азии, тем самым решая для США и вьетнамскую проблему ^*. На риск одностороннего вмешательства в дела Северного Вьетнама США не пошли. В отдельном протоколе, принятом под нажимом американцев, говорилось о контроле, который СЕАТО должен осуществлять над прежним Французским Индокитаем – Камбоджей, Лаосом и южной частью Вьетнама. Сам факт создания мощного европейско-азиатского блока под руководством США в те годы увеличивал возможности Вашингтона для удержания под своим влиянием этого самого удаленного от него региона.

Итак, после Северной и Южной Америки, Европы и Дальнего Востока зоной “жизненных интересов” США была объявлена Азия. Создав СЕАТО, США имели крупный региональный блок (после НАТО и пакта Рио-де-Жанейро). Помимо Сайгона, важной опорой внешней политики США в Азии оставался Тайвань. Ситуация, когда США бросили всю свою мощь на поддержку тайваньского режима, вызывала немало вопросов. В частности, президента Эйзенхауэра однажды спросили, что предприняли бы Соединенные Штаты, если бы в 1865 году руководители Южной конфедерации и остатки ее армии переправились на Кубу, откуда под прикрытием британского флота осуществляли бы рейды против Флориды. Д. Эйзенхауэр отказался отвечать на вопрос, сославшись на то, что аналогия не точна.

В США все чаще стали говорить о теории “домино” (любимая метафора Д. Эйзенхауэра), согласно которой потеря Вьетнама, Тайваня и даже еле заметных на карте Азии островов Куэмой и Матцу могла привести к возникновению “серьезной опасности” для региона, находящегося под американским контролем, состоящего из островных и полуостровных позиций в западной части Тихого океана. По мнению Вашингтона, Япония, Южная Корея, Тайвань, Филиппины, Таиланд и Вьетнам, Индонезия, Малайя, Камбоджа, Лаос и Бирма в этом случае, “вероятно, полностью попали бы под коммунистическое влияние” (написано Даллесом и отредактировано Эйзенхауэром в 1958 г.) ^*.

Здесь таилась опасность. В январе 1954 г. в связи с инцидентами на находящихся в прибрежной полосе КНР двух небольших островах Куэмой и Матцу президент обратился к конгрессу с просьбой предоставить ему полномочия “использовать вооруженные силы Соединенных Штатов таким образом, каким президент посчитает необходимым” ^*. Без малейших дебатов палата представителей одобрила такую резолюцию (409 голосами против 3). В сенате эта резолюция была принята 85 голосами против 3. Пожалуй, никогда в американской истории конгресс не вручал президенту таких полномочий, которые могли означать военные действия против великой державы – Китая, у которого был договор о взаимопомощи с СССР.

К середине 50-x годов “изоляционисты”, пацифисты, враги интервенционизма ушли в историческую тень. Конгресс штамповал резолюции, подобные вышеприведенной, что свидетельствует о следующем. Во-первых, внутри страны благодаря маккартизму создался такой климат, когда выступать против инициативной внешней политики стало попросту невозможно. Во-вторых, для американских политиков стало уже немыслимым ограничивать “жизненно важные интересы” США узкими рамками Западного полушария. Идея американской ответственности и широкого распространения американских интересов завладела сознанием большинства американцев.

Суммируем обстоятельства, которые благоприятствовали распространению американской зоны влияния. Достаточно высоким был ритм роста американкой экономики, о чем свидетельствовал цифры ВНП. Резко увеличился объем американских инвестиций в Европе, Канаде, Латинской Америке. Американская помощь, значительная в этот период, “покупала” элиты многих средних и малых государств. Поставки оружия военным режимам и военным министерствам десятков государств шли сплошным потоком – важный в то время рычаг воздействия CIIIA на ряд европейских и на многие латиноамериканские, азиатские и африканские государства. Сформировалась система союзов (НАТО, СЕАТО, Багдадский пакт, Договор Рио-де-Жанейро, АНЗЮС, американо-японский договор). В международных валютно-финансовых организациях США доминировали полностью. Технологическое превосходство Соединенных Штатов было более чем ощутимо. Итак, стратегический компонент, крепость собственной экономики и ее технологическое превосходство, экономическая помощь и прямые инвестициями – вот те основания, которые позволяли США приобретать новые зоны влияния.