– Этот юноша сын Джованни Камбони? – предположила леди Хэппендейл.

– Сомневаюсь. Подозреваю, что между ними существовала… противоестественная связь, – ответил Рэкселл.

– Ах, вот как!.. – растерянно пролепетала его сестра, чувствуя, что не в состоянии развивать подобную тему.

– Полагаю, Джованни с самого начала хотел, чтобы столь ценные документы попали после его смерти в руки Винченцо. Тем самым он желал обеспечить ему безбедную жизнь, ибо они представляли собой отличный материал для шантажа. Я нахожу его поступок весьма трогательным проявлением любви.

– А почему Винченцо не явился с ними к тебе? Возможно, ты заплатил бы ему даже больше.

– Он не знал, кто я на самом деле. Этого никто не знал, как ты сама сказала. К счастью, я совершенно случайно выяснил, что у Винченцо имеется ценная информация о богатом и знатном англичанине, и, повинуясь инстинктивному порыву, начал следить за ним. Поначалу я подозревал, что к нему попал только дневник, но и этого было бы достаточно, чтобы шантажировать Толби до конца жизни.

Леди Хэппендейл на минуту задумалась.

– Понятно… – наконец сказала она. – Не все, но, по крайней мере, кое-что. Значит, ты отнял у Винченцо письма – не спрашиваю, каким образом! – а потом, вероятно, предъявил их Толби?

– Я этого не сделал. – Нет?

– Я, конечно, навестил его вчера вечером, но по другому поводу.

– Ты же сказал, что Толби уехал из Англии? Я решила, что это твоих рук дело.

– Верно, но документы я ему так и не показал. Он не знает, что именно мне удалось добыть, да и удалось ли вообще. Вместо этого я сыграл с ним в кости, поставив на кон то, чем якобы располагаю. Он проиграл.

– Ты рискнул своим именем, титулом и состоянием? – изумленно воскликнула его сестра.

Рэкселл улыбнулся.

– О нет! Я никогда не рискую!

Леди Хэппендейл была настолько ошарашена, что даже ущипнула себя за руку.

– Да, я совершенно уверена, что не сплю, но у меня такое чувство, что мне снится сон! Ты же сам признался, что ты мистер Дарси, знаменитый игрок!

– Так оно и есть, но в моем понимании идти на риск – значит ставить на то, в чем ты не уверен. Я же ставлю только на то, в чем не сомневаюсь, если ты улавливаешь разницу.

Она ее не улавливала, но начала осознавать другое: перемену, которая произошла в ее брате за годы разлуки. Невозможно было точно определить, в чем заключалась эта перемена, но она видела перед собой другого человека. Внезапно прежний образ ее дорогого брата, который она с любовью хранила в памяти, потускнел и заиграл новыми красками, в нем проступили неизвестные ей ранее черты. Внешне он оставался все тем же Ричардом, может, только чуть старше, с теми же утонченными манерами и неотразимой улыбкой, но теперь это был зрелый мужчина, который обрел внутреннюю гармонию. Она чувствовала, что его природная сдержанность превратилась в подлинную цельность, которая появилась не случайно, а была по-настоящему выстрадана. За внешним обаянием, всегда присущим ему, угадывалась непреклонная твердость, составлявшая стержень его существа. Становление характера далось ему нелегко. Ей было трудно представить себе, каково это – остаться без всякой поддержки, но, будучи инвалидом, она убедилась на собственном опыте, что умение владеть собой недостижимо без усилий. Судьба запросила у него высокую цену, но, похоже, он заплатил ее без сожалений. Леди Хэппендейл предстояло заново узнать своего брата.

– Если ты так считаешь, дорогой, я готова поверить тебе на слово! – сказала она, глядя ему в спину: он подошел к окну и смотрел в сад. Видимо, что-то привлекло его внимание, ибо он явно перестал слушать сестру и не сразу понял то, что она сказала в следующую минуту: – Да, Ричард, скажи, пожалуйста, правда ли то, что ты якобы путешествовал с какой-то женщиной?

Он повернулся и переспросил, удивленно приподняв брови:

– Что, дорогая?

– Я подумала: если часть слухов – то, что ты жив, – оказалась верной, то возможно, подтвердится и остальное. Говорят, тебя видели в обществе таинственной незнакомки!

– Черт бы побрал Ханикатта, – беззлобно чертыхнулся Рэкселл.

– Значит, это правда! – Леди Хэппендейл укоризненно покачала головой.

– Правда, и если мне удастся найти ее, я непременно познакомлю вас, чтобы ты могла лично поблагодарить эту девушку. Без нее у меня бы ничего не вышло.

– Удастся найти? Ты что, потерял ее по дороге?

– Именно так! – рассмеялся Рэкселл. – Она ускользнула от меня, прежде чем я успел… э-э… выяснить наши отношения.

– То есть она не знает, кто ты и чего добивался?

– Не знаю, насколько она осведомлена, – последовал ответ.

– Это действительно серьезно! И что ты намерен предпринять?

Вместо ответа он загадочно улыбнулся и спросил:

– Кстати, о таинственных незнакомках… Кто эта прелестная особа, что прогуливается в твоем саду?

Сердцем любящей сестры леди Хэппендейл почувствовала, что настаивать не время.

Она решительно обуздала свое любопытство и позволила брату сменить тему разговора.

– Хелен Денвилл, и она действительно очень привлекательная девушка. Я бы сказала, она отличается весьма своеобразной красотой. Всего за неделю я успела к ней привязаться и хочу оставить при себе в качестве компаньонки.

– Рад, что ты нашла кого-то, кто тебе понравился, – обронил Ричард с вежливым интересом. – Значит, ее фамилия Денвилл? Да, теперь припоминаю!

– Ты с ней знаком? – удивилась леди Хэппендейл.

– Да, если память мне не изменяет, – равнодушно пояснил он, – я встречал ее примерно за год до своего отъезда. Она тогда впервые появилась в свете.

– Странно, что ты ее заметил.

– Отчего же? По-твоему, я должен был забыть все, что связывало меня с прошлым? Или ты намекаешь, что я никогда не проявлял особого интереса к дебютанткам? Вообще-то я горжусь своей памятью на имена и лица. Надеюсь, мне не составит труда вновь занять подобающее место в обществе.

– Не сомневаюсь, милый, но я не об этом. У меня сложилось впечатление, что мисс Денвилл с тобой незнакома.

– Ничего удивительного! С чего бы ей меня помнить?

– Действительно, с чего? – пробормотала леди Хэппендейл, не в силах вообразить, что впечатлительная юная дебютантка, однажды увидев герцога Клерского, способна его забыть. – Иначе вчера, когда речь зашла о тебе, она бы упомянула о вашем знакомстве.

– Ты сказала, что эту новость принесла тебе Оливия Солташ – будь она неладна! Видишь, моя память в полном порядке, я не забыл, что эта особа завзятая сплетница! Мисс Денвилл присутствовала при вашем разговоре?

– Присутствовала, но никак не отреагировала, и ни вчера, ни позже, ни словом не обмолвилась о том, что встречала тебя в свете.

– Смею ли я надеяться, – улыбнулся Рэкселл, – что и другие, узнав о моем возвращении, проявят подобную сдержанность? Мисс Денвилл мне уже нравится.

– О да, она замечательная девушка, образованная и прекрасно воспитанная. Но не обольщайся, Ричард. Несмотря на спокойную реакцию мисс Денвилл, ты должен приготовиться к тому, что о тебе будут много говорить. Вчера новость была лишь сплетней, завтра она станет сенсацией! – Леди Хэппендейл подарила брату лукавую улыбку, очень похожую на его собственную. – Как ты думаешь, велика ли вероятность того, что уже сегодня Оливия Солташ удостоит нас своим посещением?

– Очень велика! – усмехнулся Рэкселл.

– Надеюсь, ты ошибаешься, – вздохнула Эмилия. – Не знаю, хорошо ли, если тебя увидят. Я имею в виду, посторонние.

– Почему нет? Я хочу без промедления объявить о своем “воскрешении”.

Помолчав немного, леди Хэппендейл небрежно произнесла:

– Ну, может, ты и прав. Кстати, у Оливии гостит племянница, мисс Дебора Солташ. Она настоящая красотка, Ричард. Думаю, ты назвал бы ее бриллиантом чистой воды.

– Ты правда так думаешь? – Он устремил на сестру испытующий взгляд. – В таком случае я буду начеку, ибо, как мне кажется, ты пытаешься предупредить меня, чтобы я не угодил в капкан.