– Вы, должно быть, миссис Дарси! – весело защебетала хозяйка дома. – В нашей деревушке новости распространяются мгновенно. А я миссис Хеммингс. Входите, прошу вас, посмотрим, чем я смогу вам помочь.

Хелен даже не успела ответить: портниха потащила ее за собой и привела в небольшую гостиную. В голове у Хелен теснились самые разные мысли: во-первых, миссис Коутс, без сомнения, уже рассказала о новых постояльцах всей деревне, во-вторых – у миссис Хеммингс совершенно ужасный вкус, хуже некуда, в-третьих – полный кавардак в гостиной не сулит ничего хорошего и красноречиво свидетельствует о качестве ее работы, и, наконец, напрасно она связалась с мистером Дарси и согласилась участвовать в его безумных авантюрах.

– Вам придется извинить меня за беспорядок в мастерской и примерочной, – сказала миссис Хеммингс без тени смущения, – у меня не было ни малейшей возможности привести их в порядок. Хорошо еще, успела прибраться в гостиной, после того как Мэри Коутс забежала вчера вечером и сообщила о вашем приезде.

У Хелен возникло острое желание немедленно повернуться и бежать без оглядки. Если нынешнее состояние гостиной является результатом уборки, на что же тогда похожи остальные помещения в доме?! Однако она подавила свой порыв и послушно последовала за портнихой в так называемую мастерскую.

На пороге не слишком просторной комнаты Хелен в изумлении остановилась. Ее глазам предстало странное зрелище. Два потрепанных манекена, несколько разрозненных стульев – один с продавленным плетеным сиденьем, другие завалены старыми журналами “Ла белль ассамбле” и “Лейдиз мансли мьюзием”, причем кучи так угрожающе высоки, что, казалось, того и гляди рухнут на пол; на столах валяются папки, набитые, по всей видимости, счетами клиенток вперемешку со старыми выкройками, несколько пар ножниц, масса катушек и шпулек и подушечек для булавок. Повсюду стояли коробки с белоснежными кружевами, из ящиков старинного резного комода торчали перья, ленты и фурнитура. На полках шкафа громоздились рулоны разноцветных тканей. В дальнем углу висела тяжелая занавесь из вылинявшей парчи, за которой, вероятно, находилась примерочная.

И посреди всего этого хаоса на двух свободных стенах висела на крючках коллекция элегантных повседневных платьев и невероятно изысканных вечерних туалетов, какие Хелен доводилось видеть только в лучших магазинах на Нью-Бонд-стрит.

Миссис Хеммингс словно прочла ее мысли.

– Да, миссис Дарси, – сочувствуя замешательству гостьи, сказала она, – это мои модели. Видите ли, я обожаю свою профессию и больше всего на свете люблю шить красивые платья. О, не для себя! Боюсь, у меня чересчур эксцентричный стиль, и к тому же я настоящая Дюймовочка, так что приходится одеваться поярче, чтобы не затеряться в толпе. Дамы приезжают ко мне издалека потому, что я умею определить, что кому идет – кроме себя самой, – и еще потому, что мои вещи баснословно дешевы, хоть и сшиты по последней моде! Полагаю, я кажусь вам очень странной!

Подобная прямота требовала равной откровенности. Хелен не стала расточать светские любезности и без обиняков сказала:

– Миссис Хеммингс, позвольте выразить вам мое искреннее восхищение. Вы и впрямь странное существо, если не требуете за такие потрясающие платья целого состояния. Они прекрасны! Но признаюсь, я не понимаю, как подобная красота рождается среди такого… такого хаоса!

– У меня тут действительно сущий хаос, – легко согласилась портниха, ничуть не обидевшись. – Сама не знаю почему, но чистота и порядок действуют мне на нервы!

Хелен еще раз оглядела комнату и прошла внутрь, осторожно переступая через раскиданные вещи.

– У меня просто дух захватывает!

– Тогда присядьте, – предложила миссис Хеммингс, – и отдышитесь немного, прежде чем мы займемся вашим гардеробом.

Хелен присела на край стула, показавшегося ей надежнее других, и положила сумочку на шаткую башню из бумаг и журналов, после чего миссис Хеммингс засыпала ее вопросами, не требующими ответов, – о размерах, цветах, фасонах и аксессуарах.

Необычная манера портнихи вести беседу очень напоминала беспорядок, царивший в ее доме, но чем дольше Хелен слушала ее вроде бы бессвязную болтовню, тем яснее понимала, что та обладает редкостным талантом модельера и безошибочным чутьем на детали. Рассеянно перебирая платья, висевшие вдоль стен, портниха не умолкала ни на минуту, порой поражая гостью исключительно точным суждением относительно оттенков цветов и фасонов, которые в полной мере подчеркнули бы достоинства внешности ее новой клиентки. Хелен пришла к выводу, что эта белокурая женщина в вызывающе ярком платье с кружевами необычайно умна. Говорила в основном миссис Хеммингс, но Хелен все же улучила момент, Когда та сделала паузу, и спросила:

– А почему у вас так много готовых платьев?

– О, затрудняюсь ответить! Некоторые ждут своих заказчиц, которые придут на последнюю примерку, когда останется только подшить подол, но остальные… Временами я придумываю модель, которую очень хочу сшить, не имея в виду определенную клиентку. Я просто решаю ее сшить, а уж потом жду подходящую заказчицу, и если никто не появляется, тогда… я вешаю платье на стену и любуюсь! Так, где же?.. Ах, вот оно! Его-то я и искала!

С этими словами миссис Хеммингс показала прелестное вечернее платье из темно-красного шелка с золотистым отливом с высокой талией и ниспадающей изящными складками юбкой. Вырез не выглядел нескромным, но был гораздо глубже, чем тот, к которому привыкла Хелен. Покрой казался обманчиво простым – неподходящим для бала или торжественного приема, но идеально соответствовал интимному ужину с кавалером. Мистером Дарси, например.

– Разве вы шили его не на заказ? – осторожно спросила Хелен, не веря, что такое чудо можно купить.

– Я уже забыла, – ответила миссис Хеммингс. – Возможно, я сделала его для кого-то, хотя сейчас не припомню, кто бы это мог быть. Наверно, для дамы с вашим цветом волос… Ну неважно, даже если оно предназначалось для другой, все равно берите, я сошью ей новое.

Хелен благоговейно прошептала:

– Можно?

– Миссис Дарси! – воскликнула портниха. – Только попробуйте отказаться!

– Я не могу… – слабым голосом запротестовала Хелен, но миссис Хеммингс окончательно сломила ее сопротивление, заявив, что платье просто создано для нее, и предложила его незамедлительно примерить.

Хелен сдалась. Она прошла за занавесь и, надевая платье, с удивлением обнаружила пристроченный к подкладке корсажа счет. Хелен вытащила его и передала миссис Хеммингс. Та изумленно ахнула, увидев, что счет выписан на довольно значительную сумму, и сказала, что он потерялся уже несколько месяцев назад. Обвинив в нерадивости какую-то Сару, которая, видно, не положила его на место, она заверила Хелен, что счет не имеет никакого отношения к золотисто-красному платью, которое, кстати, сидит на ней просто идеально!

Затем Хелен примерила несколько повседневных платьев и выбрала два: простенькое муслиновое для прогулок и очаровательный наряд, состоящий из темно-зеленого батистового платья с отделкой в виде косичек на рукавах и воротнике и гофрированной накидки в тон. Оба туалета дополнялись нижним бельем и перчатками.

Дамы остались довольны результатами своего общения, продолжавшегося несколько часов. Все это время они дружески болтали, и Хелен нашла возможность рассказать только что придуманную историю о том, как мистер Дарси сначала настоял, чтобы она путешествовала налегке, а потом все-таки решил, что у нее недостаточно одежды.

Наконец Хелен собралась уходить. Она надела новый темно-зеленый комплект, который только что выбрала: уж очень не хотелось натягивать загрязнившееся от долгого путешествия старое платье.

– Вы говорили, что дешево продаете свои вещи, миссис Хеммингс, – сказала она, – но я все же полагаю, что должна вам кое-что – кроме удовольствия находиться в моем обществе! Скажите, сколько за все?

Хелен начала рыться в сумочке, но миссис Хеммингс ее остановила.