– Конечно. Хочешь, перейдем в комнату?

– Нет, я сяду за стол.

В воздухе витал запах свежей краски. Эйлин наморщила нос. Ей нравилось то, что она видела, – все чистое, новое. На потолке лепнина – овощи, фрукты и хлебные колосья. Она почувствовала легкий укол зависти. Конечно, не сейчас, но обязательно наступит время, когда она покинет маленький домик, в котором жила с Чаком.

Эйнджел подошел к ней, держа в руках два бокала – один с красным вином, другой – с белым.

Эйлин улыбнулась:

– Вообще-то я имела в виду воду.

– Тогда так и надо было сказать.

Он поставил перед ней бокал с белым вином.

– Я думала, ты позволишь мне выбрать.

– Ты предпочитаешь белое.

– М-м-м…

Эйлин сидела у края стола. Эйнджел подтащил стул и уселся так, что их ноги соприкасались под столом.

– Хорошо… – сказал он и вздохнул.

Сделав глоток из своего бокала, он уставился на Эйлин. Она машинально облизнула губы, поймала его сосредоточенный взгляд и, покраснев, отвернулась.

– Теперь расскажи мне, что ты имел в виду, когда сказал, что стрелявший по Аарону промахнулся.

– Я могу рассказать, но стоит ли портить такой вечер? Ладно, если хочешь… Сонни появился у меня при не совсем обычных обстоятельствах. Он здесь потому, что у него проблемы.

Нахмурившись, Эйлин вертела в руках бокал.

– Можно мне попробовать красное? – спросила она.

Поколебавшись, он протянул ей свой бокал. Эйлин сделала глоток и поморщилась.

– Клюквенный сок…

– Это сухое вино.

– Так что там с Сонни?

– Я почти все тебе рассказал. Он ввязался в одно дело, которое его не касалось. Очень опасное дело. Плохие парни могли видеть его там, где ему быть не полагалось. Если так, они, вполне вероятно, могли захотеть избавиться от него. Когда сегодня случилось то, что случилось, я решил, что мишенью был он. Но мы оба ошибались. Эти парни не промахиваются, и они не стреляют в тех, кто не является их целью. Они просто не могут позволить себе ошибаться.

Эйлин сделала большой глоток и закашлялась.

– Ты имеешь в виду мафию, – сказала она через минуту.

Он покачал головой.

– Мы так уже не говорим. Все изменилось.

– Кто это мы, Эйнджел?

– Те, кто занимаются этим делом. – Он помахал рукой. – Знаешь, за последние несколько лет я работал в разных местах.

– Но я думала, что ты уже покончил с этим.

– Так и есть, – сказал он, но Эйлин почему-то не очень ему поверила. – Просто я должен кое-что сделать для старого друга.

– У тебя плохо получается сказки рассказывать. Кто этот старый друг?

– Эйлин, я уже и так сказал тебе больше, чем должен был. Я живу по определенным правилам, и эти правила установлены не зря.

– Ты все еще в деле. Ты сказал, что покончил с этим, но солгал.

Эйнджел взял бутылку и наполнил ее бокал. Эйлин не стала его останавливать.

– Я не лгал. Я больше не на службе. Ушел, потому что хотел заниматься чем-то другим. Я здесь потому, что хотел поговорить с Финном. Он прошел через то же самое, изменил всю свою жизнь. Теперь я его менеджер. Вот и все.

– Но ты делаешь что-то, из-за чего за тобой бегают вооруженные люди.

Он потянулся к руке Эйлин, но она убрала ее.

– Не надо так, – сказал он.

– Кто этот друг? Не называй мне его имени, просто скажи, что это за человек. Чем он таким занимается, что ты боишься даже говорить о нем?

Эйнджел откинулся на спинку стула.

– Он больше не представляет ни для кого опасности. Он мертв.

Эйлин сжалась.

– Прости… Тогда почему ты…

– Это был отец Сонни.

– О нет. Твой брат. Эйнджел, прости…

– Ничего, все в порядке. Он сделал кое-что, что не понравилось людям, на которых он работал. Очень не понравилось. – Он придвинулся к Эйлин. – Если ты расскажешь об этом кому-нибудь, кто-то умрет. Понимаешь?

Она кивнула:

– Да.

Он был так одинок, и его преследовали плохие парни. Одиночество – вот причина, по которой он рассказывает ей все это.

– Не беспокойся, я никому не скажу.

– Хорошо. Они застрелили его. Выпустили в него несколько дюжин пуль.

Эйлин вцепилась в бокал обеими руками и сделала большой глоток.

– Они думали, что Сонни видел это? – спросила она. – Но на самом деле этого не было? Наверное, они уже поняли это и оставят его в покое.

– Надеюсь, они именно так и думают, – отозвался Эйнджел, – но он видел, как умер его отец.

– О боже… – Эйлин поежилась. – Хорошие люди не должны попадать в такие переделки.

Эйнджел промолчал. Она взглянула на него и похолодела.

– Его отец не был… хорошим?

– Думаю, на сегодня достаточно.

– Бедный Сонни. Неудивительно, что он такой колючий.

И снова Эйнджел промолчал. Эйлин сжала его руку.

– Спасибо, что был искренен со мной. Теперь я лучше понимаю, что происходит.

– Если бы ты уже не влезла в это по уши, я бы тебе ни слова не сказал. Но ты уже замешана в это дело и должна понимать, что болтать опасно. Ты ничего про Сонни не знаешь, договорились?

– Я понимаю. Я сделаю все, чтобы помочь. И никогда никому ничего не скажу.

– Хорошо. Потому что я чувствую, когда кто-то врет, и обязательно узнаю, если ты кому-нибудь проболтаешься.

– Я никогда этого не сделаю, Эйнджел! – Ее сердце колотилось. – Правда!

– Прекрасно! Потому что, если откроешь рот, мне придется тебя убить.

Какие холодные у него глаза.

Эйлин заметила в углах его глаз морщинки. От смеха? Она вдруг представила Эйнджела, щурящегося на солнце, в руках – автомат.

– Это была шутка, – сказал он, – плохая шутка.

Может, и так. А может, и нет.

Эйлин встала так быстро, что ножки ее стула заскрежетали по деревянному полу.

– Спасибо за вино.

– Эйлин…

Он тоже встал, и она вдруг словно впервые увидела, какой он высокий и крепкий.

– Что-то я загостилась, – сказала Эйлин, справившись с волнением. – Аарон, наверное, удивляется, куда я пропала.

Эйнджел встал у нее за спиной, и Эйлин почувствовала, что у нее подкашиваются ноги.

– Не нужно меня бояться, – сказал он.

– Я не боюсь.

– Нет, боишься. Я чувствую. У мужчин вроде меня особые отношения со страхом.

– Я знаю, у тебя была нелегкая жизнь.

– Я сам ее выбрал. Аарон не тревожится. Мальчики знают, что ты со мной.

Эйлин покраснела.

– Мне пора домой.

– Почему? Боишься, они могут подумать, что мы тут не только вино пьем?

Эйлин нервно рассмеялась:

– Нет, конечно нет. Просто я устала. Все эти приключения на болоте меня совершенно вымотали. Я так рада, что с Аароном все хорошо.

Эйнджел придвинулся ближе. Она чувствовала тепло его тела, слышала его дыхание.

Жаль, что она не на шпильках, вдруг подумала Эйлин. Тогда она была бы почти с него ростом и чувствовала себя более уверенно.

– Давай я вымою бокалы.

Она протянула руку, но прикосновение пальцев Эйнджела к ее шее заставило Эйлин замереть.

– Забудь о бокалах. Ты боишься, и мне это не нравится. Особенно когда я думаю, что причина твоего страха – я.

– Я не боюсь.

Пока он будет стоять за ее спиной, она не перестанет нервничать. Эйлин повернулась к Эйнджелу. Его рука скользнула по ее плечу. Он сжал ее кисть и принялся поглаживать нежную кожу запястья.

Эйлин охватило какое-то томление. Неужели она из тех женщин, которых возбуждает только страх?

– Ты видела тело Аарона?

– Он мне не позволил посмотреть, сам знаешь – мальчишки, они такие.

Эйнджел ухмыльнулся:

– Только до тех пор, пока они не вырастут и не начнут встречаться с женщинами.

Она заставила себя улыбнуться:

– Наверное, ты прав. И наверное, Аарон уже не ребенок.

– Я тут кое-что еще отремонтировал. Хочу тебе показать.

Эйлин не смогла заставить себя повторить, что ей пора ехать.

– Хорошо.

Все еще держа ее за руку, Эйнджел повел ее к двери, вырезанной в форме арки. Поднимаясь по лестнице вслед за ним, Эйлин ощущала, как сильно и часто бьется ее сердце.