Теперь, о договоренностях с турецкими военными. Говоря кратко – турецкий генштаб готов живо и с энтузиазмом реагировать на европейские посулы. Ставя при этом очень неудобные вопросы. Как Европа собирается блокировать турецкое побережье? Сколько готовы подкинуть европейцы туркам на финансирование операции? Что скажет пресса? Ну и наконец, чем сможет заняться население, после того, как им запретят выходить в море? Без ответов на эти вопросы турки с места не двинутся. Могут только предложить Европе попытаться разгрести все самостоятельно.

Что до наших договоренностей – они предполагают временное блокирование проливов с обеих сторон. После чего турецкая армия готова, дней за десять вычистить побережье Мраморного моря. И сделав паузу для перегруппировки заняться средиземноморским побережьем. С вашей и нашей помощью. У меня все.

Агафонов кивнул.

- Что скажет МИД?

- Мы сделали намек Брюсселю, что готовы заняться радикальным и быстрым решением турецкой проблемы. И такое решение потребует некоторых жертв с их стороны. По преимуществу – экономических. Брюссель естественно, взял паузу. Думаю, минимум – на месяц. И когда они, наконец скажут «да», то будут еще пару лет торговаться по деталям. По Турции повторяться не буду, полковник Болышев осветил ситуацию достаточно подробно. Только замечу, что наша уверенность, что турецкий генштаб не поддастся на европейские посулы, базируется на единственном соображении. А именно - единственной стороной, способной выделить достаточно войск является связка Крым-Россия, но не Европа. Не уверен, что этого достаточно.

- Кратко и исчерпывающе. Теперь скажу я, как видится ситуация из Кремля. – Посланец прошелся вдоль стола и оперся на край столешницы. - Европу можно уподобить котлу с несколькими кранами. Где-то втекает, где-то – вытекает. Суэцкий кран довольно велик. Через него втекают китайские, ближневосточные и часть африканских поставок. И нефть. Не вся, конечно. Процентов тридцать-сорок. Остальное идет из России, Африки, с месторождений Северного моря. Кое-что приходит с Южной Америки. После ливийской авантюры, в отдельных регионах,  вроде Италии и Франции сокращение поставок сейчас доходит до шестидесяти процентов. С учетом паники цены на основные виды топлива выросли втрое. И имеют тенденцию к дальнейшему росту.

Но Суэц работает не только на впуск. На выпуск тоже. Результат - падает европейский экспорт. А вместе с ним - промышленное производство. Соответственно – растет безработица.

То есть, в экономике имеются две разнонаправленные тенденции – рост цен и падение доходов. Резкое. Это пахнет бунтом на корабле.

Продолжая корабельную терминологию, коснемся политической составляющей. На этом красивом, большом и мощном судне нет капитана. Есть выборный капитанский совет из двадцати капитанов. И принимаемое решение, каждый капитан обязан согласовать с избравшей его частью команды. Понимаете, о чем я?  Такой совет подходит для чего угодно, но только не для принятия быстрых решений. Например, организовать оккупацию некой восточной страны. Или послать зов о помощи, адресованный могущественному заокеанскому соседу. А у того – своих проблем «через край». Там военный бюджет режут. И программы помощи населению. И торговаться с озабоченным своими проблемами соседом, согласовывая каждую запятую, такой толпой - занятие очень долгое.

Кроме совета капитанов есть и команда. Механики, мотористы, сигнальщики. Должности не выборные. Зачастую – наследственные. Банкиры, капитаны производств, медиамагнаты. Крупный бизнес. Они уже сработались со своими капитанами, определили правила игры. Новые выборы? Возможно. Но, не в этой ситуации. Смена пары лиц в капитанском совете – одно дело. Но смена всего совета? А дело пахнет именно так. И даже хуже. Наверх может вынести таких персонажей, которых не только к мостику, а даже к корабельному гальюну подпускать нельзя. 

И  что делать команде? Сработать за капитанов, попытавшись увести корабль от скал? Время на единственную попытку у них есть. Пока пассажиры еще не достигли точки кипения, а совет продолжает совещаться. Команда в состоянии принять быстрое решение. Но, не отдать приказ. Могут попросить об одолжении, шепнуть.

В общем, примерно месяц – другой у них есть. А потом: или на скалы, или здравствуй - северный сосед. - Московский представитель широко улыбнулся и продолжил. – Который расчистит путь, а заодно обдерет позолоту с бортов. И сейчас, господа, мы займемся моделированием того, что они способны предпринять. И выработкой мер противодействия…

Собравшиеся расходились, когда Агафонов поймал взгляд Федорова. Махнув рукой выходившим, он подошел к столу. - Забавная ситуация. Европа не может принять решение. Именно потому она проиграла. И по той же причине не может признать свое поражение.

Профессор поглядел на собеседника. - А зачем ждать? Берем и делаем.  А слова потерпевшего останутся словами.

Пару секунд Агафонов думал. - Может и так. Давайте попробуем. – Неожиданно легко согласился он.

Валера, наконец оставшись наедине с Матвеем, по-хозяйски полез в бар. Не озадачиваясь выбором, он набулькал себе грамм сто из ближайшей бутылки. Матвей, смотря на мародерствующего премьера, вздохнул и глянул на часы - полдень. Начинать пить рановато. А есть ли выбор? И он решительно присоединился  к Валере.

- Твое здоровье.

Валера кивнул. Оторвавшись от фужера, поинтересовался.

- И что именно мы собираемся делать. И брать?

- Плату за проезд. И безопасность.

Матвей замолчал, отпив еще пару глотков.

- Но больше всего я хочу понять, друже, насколько далеко готовы зайти наши партнеры. И в чем именно. Прозит, Валера.

Международный дебют Фесика получился громким.

В порту Марселя только приступили к извлечению осколков из бортов. Первые, недоуменные вопросы: почему пираты натовской страны вооружены советским оружием? Им что, западного мало?

Не собираясь отсиживаться в кустах, но и не сознаваясь прямо, Крым, через московские газеты, устами премьера поинтересовался - объявлено ли эмбарго на поставку оружия в Турцию?

Газетчики насторожились. Какого черта? С чего такие вопросы? В Брюсселе догадывались но, не имея твердых доказательств, решили до поры помолчать. И Крым без помех продолжил спектакль.

Фесик объяснил, что если такими поставками балуется Болгария и коли ООН не возражает, то и небогатый Крым тоже не прочь поторговать с турками.

Пресса сделала стойку. Брюсселе засомневались. А кто их знает? Дури, в принципе, у болгар могло хватить. У самых несдержанных, вроде «Дейли Мэйл» сдали нервы – младоевропейцы, твари! Мы так и знали! Болгары возмущенно отперлись. Сразу же. Помогло не сильно. Репутация у братьев-славян была и оставалась, скажем прямо - не кристальная. На том бы все и умолкло, если крымский премьер дал себе труд помолчать. Не тут-то было.

Дождавшись, пока улеглась пыль, Валера повторил вопрос – «Так я не понял, господа. Торгуем? Или как?»

На следующий день, в аэропорту Симферополя высадился борт журналистов. Валера, с гостеприимством истинного хохла принял всех. Открыл рот. И началось.

На целых три дня, Крым стал главной звездой российских и европейских газет. Премьер мотался с журналистами по всему полуострову, раздавая интервью налево и направо.

-А вот у нас - АЭС. А вот – порты. Нет, это не российский фрегат. Это крымский. Сами строили. Вон -верфь стоит. Там еще три таких же на стапеле клепают.

-А кстати, почему европейцам можно поставлять оружие воющим странам? Болгарам в Турцию, а французам и итальянцам - в Ливию? Вопреки ООН? Почему нельзя Крыму? Он что – рыжий?

Сельская непосредственность премьера, говорящего вслух то, что в приличном обществе говорить не принято, весьма импонировала журналистам, привыкшим тащить  клещами крупицы откровенности из власть имущих. А тут – такой фонтан!

Господа, да это просто новый Чавес какой-то!

-Дипотношения с Европой? Спасибо, не надо. Сперва уйдут наши деньги, потом переедет элита. И кто тогда будет давать указания нашим министрам? Я или Брюссель? Нет, вы мне лучше про оружие растолкуйте.