Судя по всему, план безумно понравился Тулускиной.

– Могу себе представить, какая рожа будет у Валерика, когда он увидит меня прикованной к трубе в том ужасном доме...

– Ну, положим, дом очень даже ничего. Вот расположен он действительно в стороне от другого жилья. И сейчас, ближе к ночи, впечатление создает самое что ни на есть хичкоковское.

– А как зовут вашего похитителя женщин? – спросила Тулускина.

– Иван Иваныч Ушкин. Можете соврать, будто он вам представился.

– А с чего вы взяли, что он маньяк? – спросила любопытная Тулускина.

– Ну как же! – растерялась Софья. – Он украл девушку, приковал ее и все такое...

– Все такое – это что? – не отставала Тулускина.

– Ах, я не знаю, у меня не было времени с ним поговорить!

Когда «Фольксваген» свернул к коттеджу Ушкина, Тулускина вжала голову в плечи.

– Да... – протянула она. – Одинокой женщине тут действительно может стать не по себе.

– Теперь будьте внимательны, – предупредила Софья. – Маньяк лежит в коридоре связанный. Я свалила его с ног ударом по голове, но сейчас он, вероятно, уже пришел в себя. Мы отвезем его на другую сторону лесопарка и выпустим. Пусть катится на все четыре стороны! А сами вернемся в дом и займемся организацией спектакля. Кстати, осторожнее, на пороге валяется некоторое количество огурцов и стекла.

Софья отворила дверь в коттедж и тут же увидела, что Ушкин сидит, прислонившись спиной к стене, и пытается выпутаться из веревок.

– Здравствуйте, Иван Иванович! – добрым голосом сказала Софья, будто раскрывая объятия. – Какая встреча, а?

– Я вас помню! – пискнул главбух, прекращая извиваться и морща лоб. – Я видел вас в ресторане. Так это вы напали на меня? Но зачем? Что вам надо? Вы – воровка?

– Фу, Иван Иванович! Что такое вы обо мне подумали? Даже противно.

– Воровка? Чья бы корова мычала! – громко заявила Тулускина, засунув руки в карманы и выступая вперед. – Мучитель женщин! Надо же! Такой лысенький, тощенький – а туда же!

– Так они, лысенькие и тощенькие, – насмешливо глядя на Ушкина, заметила Софья, – как раз и являются самой опасной частью человечества. Их пожирают комплексы, они копят в себе обиды и в один прекрасный момент начинают выплескивать свой негатив, начинают мстить...

– Кому же это я мстил? – взвился Ушкин, от которого за версту несло огуречным рассолом.

– Ладно, Ушкин, я все знаю, – устало махнула рукой Софья. – Вы бегали в ресторан «Фантомас», потому что помешались на девушках из танцевальной группы. Сначала вы положили глаз на Оксану Василевскую. Начали дарить ей безделушки, анонимно, разумеется. А потом подкараулили на стоянке, затащили в свою машину и увезли.

– У вас что, сексуальные отклонения? – с интересом спросила Тулускина и, оправдываясь, пояснила для Софьи: – Мне ведь надо знать, что он делает с девушками!

– Я ничего не делаю! – не на шутку испугался Ушкин. – Я... Я держу дома Оксану в качестве домашней любимицы.

– Домашней любимицы? – недоверчиво переспросила Софья. – Вы что, вообразили, что она ваша внучка?

– Я даю ей лакомые кусочки со своего стола... – прошептал Ушкин.

– Я что, сплю? Я не ослышалась? – спросила Софья. – Судя по всему, вы вообразили, что Оксана – ваше домашнее животное?

– Не надо делать брезгливое лицо! – закричал Ушкин. – Я ее кормлю, балую, я люблю ее, в конце концов!

Тулускина и Софья молча переглянулись.

– А если просто завести таксу?

Ушкин гордо отвернулся.

– А, понятно! Такса не умеет разговаривать! – догадалась Тулускина. Потом повернулась к Софье и спросила: – Так, значит, маньяка вывозим и отпускаем?

– Маньяка? – изумленно переспросил Ушкин, дернувшись всем туловищем. – Вы меня называете маньяком? Но за что?! Я ведь объяснил, что ничего не сделал Оксане!

– Достаточно того, что вы ее украли и удерживаете силой, пристегнув наручником к батарее, – заявила Софья.

– Значит, он не маньяк, а просто похититель женщин, – заявила Тулускина. – Но моему мужу мы скажем, что маньяк. Чтобы ему было пострашнее.

Ушкин обреченно закрыл глаза.

– Но почему именно Оксана? – не удержалась и спросила у него Софья. – Почему не коллега по работе, не продавщица ближайшего магазина? Почему?

– Оксана... Она изображала кошечку... – застенчиво сказал Ушкин. – Когда танцевала, она вертела хвостиком и вообще была так мила...

– А теперь, судя по всему, она вам уже надоела? – грозно спросила Софья. – Вы собирались ее убить? Признавайтесь!

– Убить? Я? С чего вы взяли? – Ушкин часто-часто заморгал глазами и сморщил нос, пытаясь таким образом поправить сползшие очки.

Софья наклонилась и одним неласковым движением водрузила их на место.

– Почему? Потому что вы начали посылать маленькие «зоологические» подарочки Тане Полейко! Вот и сегодня в магазине затарились по полной программе. Нацелились опустить еще один конверт Тане в почтовый ящик?

– Я никому не собирался причинять вреда! – шепотом сказал Ушкин. – Просто я решил, что девушек может быть больше... Места у меня здесь много, живу я один...

– Понятно, он все-таки сдвинулся на танцовщицах, – мрачно заметила Тулускина.

– Не на танцовщицах! – пискнул Ушкин. – А на девушках-кошечках... Когда я... ну... приобрел Оксану, я через некоторое время снова пошел в тот же ресторан. Ну, где она выступала и откуда я ее увез. Хотел осмотреться, проверить, как там дела. И увидел, что выступления продолжаются как ни в чем не бывало! Только место Оксаны заняла другая девушка, Таня. Она тоже стала надевать на голову шапочку с ушками и вертеть хвостиком... Из нее тоже получилась классная кошечка! Мне так захотелось иметь и такую тоже...

– Все, хватит. Повезем его в лес, – с отвращением сказала Софья. – Я выслушала достаточно. Я менеджер по работе с клиентами, а не психоаналитик. Вы берите его за плечи, а я за ноги. И наденьте ему на голову шапку, вон она валяется. А то простудится, умрет и ускользнет от правосудия.

– За плечи я боюсь, – сказала Тулускина. – Если у него подвижная шея, – он может изловчиться и укусить меня!

– Тогда берите его за ноги, а я – под мышки.

– Но я выше вас! – возразила Тулускина. – Поэтому ноги у него задерутся, а голова наоборот.

– Ну и хорошо. Может быть, у него в котелке начнется бурное кровообращение и мозги случайно встанут на место.

– Что вы хотите со мной сделать? – закричал Ушкин слабым голосом.

– Ведите себя прилично, – сказала Тулускина. – В конце концов, вы маньяк или нюня?

– Почему вы называете меня маньяком? – снова возмутился он, не оказывая, впрочем, никакого сопротивления при транспортировке.

– А как вас называть – Красной Шапочкой? – буркнула Софья отдуваясь. Она шла спиной вперед и очень боялась поскользнуться.

– Куда мы его, в багажник? – азартно спросила Тулускина.

– Нет, из багажника мы его потом вряд ли достанем. Он там слежится. Лучше запихнем на заднее сиденье.

Поскольку Ушкин всячески способствовал делу, все получилось удачно. Софья нажала на газ, и машина на дикой скорости понеслась вдоль леса. Через некоторое время дорога кончилась на краю снежного поля.

– Надеюсь, вы не умеете драться ногами? – мрачно спросила Софья, открыв заднюю дверцу и развязывая Ушкину путы на лодыжках.

– Вы меня отпускаете? – уточнил тот, бегая глазками по сторонам.

– Конечно! – ответила вместо нее Тулускина. – Зачем вы нам сдались?

– Ну что? – шепнула ей Софья. – Руки оставляем связанными?

– Естественно. А то еще кинет камнем в стекло. Или уцепится за дверцу. От человека с такими наклонностями можно ожидать чего угодно.

Когда они уезжали, Ушкин уныло стоял по колено в снегу и смотрел вслед убегающим огонькам.

– Прямо прослезиться можно! – заметила Софья.

Вернувшись в коттедж, заговорщицы перво-наперво решили убрать стекла и огурцы, чтобы внимание милиционеров не рассеивалось по пустякам. Поскольку Софья ударила Ушкина банкой прямо на пороге, огурцы вместе с рассолом распределились равномерно по крыльцу и коридору. Чтобы навести порядок, дверь в коттедж пришлось оставить открытой. Тулускина пошла выбрасывать мусор на кухню, а Софья наклонилась, чтобы затереть тряпкой последнюю лужу. А когда поднялась, невольно посмотрела в зеркало, висевшее напротив двери. Посмотрела и сдула со лба влажную прядь волос: