— Если я останусь, это может повлечь за собой всякие осложнения, — сказала она, стараясь как можно осторожнее выбирать слова.

Губы Рэнда скривились, но он неохотно кивнул.

— Это в отдаленной перспективе. Но если вы уедете сейчас, Элис, осложнения возникнут немедленно.

Элис нахмурилась, явно не понимая, что он имеет в виду.

— Как это?

— Кое-кто не переживет разлуки, — объяснил Рэнд. Он посмотрел на Томми, внимательно следившего за их разговором, потом снова на Элис. — Видите ли, здесь, в Лахайне, находятся сейчас двое парней, которые успели влюбиться в вас без памяти.

Признаваясь в любви, Рэнд смотрел прямо в ее необыкновенно красивые глаза. У нее сузились зрачки, затем слегка приоткрылся от удивления рот. Элис побелела как полотно, затем шею и щеки ее залил румянец.

— Пожалуйста, Рэнд, — прошептала она. — Не надо шутить такими вещами.

Не отрывая подбородок от ладони, Рэнд повернул голову и посмотрел на Томми.

— Томас, мой мальчик, — серьезно произнес он. — Ты ведь влюблен в Элис?

Томми, казалось, встревожили слова дяди. Он крепче сжал модель китобойного судна и внимательно посмотрел на Элис, на дядю, потом снова на Элис. Наконец, оправившись от смущения, мальчик медленно кивнул.

— Слышали? — Рэнд улыбнулся. — Устами младенца глаголет истина. — Он понизил голос. — А я, кажется, уже показал, что чувствую в отношении вас.

Рука Элис непроизвольно потянулась к коралловым бусам. Мысли ее были сейчас далеко. Рэнд ясно понял это, увидев, как Элис быстро облизнула губы, словно только что снова пережила их утренний поцелуй.

— Это просто смешно, — сказала Элис безо всякого убеждения.

— Конечно, — сказал Рэнд.

— Вы прекрасно понимаете, что я не могу остаться.

Рэнд тяжело вздохнул.

— Что ж, Томми, похоже, мы ни капельки не нравимся нашей Элис.

— Рэнд! — запротестовала Элис, увидев смущенное выражение лица Томми. — Чего вы пытаетесь добиться?

— Заманить вас на наш праздник, — с невинным выражением лица ответил Рэнд. — Мы с Томми решили отдать вам свои сердца.

Томми поставил кораблик на стол и молитвенно сложил руки под подбородком, с благоговением глядя на Элис. Рэнд наклонился в ее сторону, ожидая ответа.

Она закрыла глаза, чтобы не видеть этих двоих, и попыталась ухватиться за последние проблески здравого смысла. В голове тут же всплыл образ яхты с красно-оранжевым парусом, но теперь он казался бледным и далеким, а через несколько секунд и вовсе померк.

— Но если я останусь, то буду все время уговаривать вас продать чайницу Токугавы, — предупредила Элис, делая последнюю отчаянную попытку отказаться от приглашения.

Ей так хотелось остаться — но вовсе не ради Конрада и чайницы. И это заставляло чувствовать себя предательницей.

Рэнд улыбнулся и пожал плечами. Уговоры Элис Марлоу нисколько его не утомят. Напротив, он с удовольствием будет слушать ее снова и снова.

— Хорошо, — наконец еле слышно произнесла Элис. — Я останусь на праздник.

Томми поднял руки и издал такой громкий победный клич, что половина обедавших на веранде посетителей ресторана повскакивали со своих мест. Элис поглядела на лица людей, не сводящих глаз с их столика, и ей захотелось исчезнуть. Посмотрев на Рэнда, она увидела, что он закрыл лицо ладонью одной руки, а другой держался за грудь. Плечи его тряслись от смеха.

— Ой, — сказал Томми, в голосе его слышалось раскаяние.

— Все в порядке, парень, — выдавил из себя Рэнд. — Честно говоря, ты точно выразил мои чувства.

— А что мы будем делать сейчас? — тихо спросила Элис, заметив, что взгляды окружающих снова возвращаются к своим тарелкам.

Рэнд взял меню, оставленное официанткой, и передал его Элис.

— Я бы посоветовал опакапаку с рисовым пилавом и салатом из папайи.

— Что такое опакапака? — подозрительно спросил Томми.

— Маленький ворчун! — сказал Рэнд. — Это такая рыба. А что будешь есть ты?

— Пиццу.

— Так я и думал.

Рэнд перевел взгляд на другой конец зала, и улыбка погасла на его губах. Через три столика от них, почти незаметный за стволом пальмы, смотрел в их сторону человек в бежевой спортивной куртке. Как только Рэнд взглянул в его сторону, человек отвел взгляд и спрятался за пальму.

На веранде было тепло, но Рэнд поежился.

Уходящее за горизонт солнце окрасило низкие облака в темно-красный и пурпурный цвета. Когда начало темнеть, Элис повернулась и медленно направилась по песчаному пляжу в сторону коттеджа. Все еще погруженная в свои мысли, она шла вдоль линии прибоя, позволяя волнам омывать свои босые ноги.

Вернувшись из Лахайны, Элис провела почти весь день, прогуливаясь по залитому солнцем пляжу. После двух дней постоянного напряжения ей требовалось побыть одной, постараться привести мысли в порядок и восстановить утраченное душевное равновесие.

Нельзя сказать, чтобы это удалось ей в полной мере. Элис все еще чувствовала себя скованной, словно за каждым углом ее подстерегала незаметная глазу беда. Она нырнула с головой в мир незнакомых ей тревожных чувств. Элис никак не могла решить, что это были за чувства — страх, ужас или просто навязчивые подозрения?

Вечерний ветерок трепал пижамную куртку, которую прошлой ночью одолжил ей Рэнд. Мягкий хлопок, касавшийся обнаженных плеч, казался жестче наждачной бумаги. Когда Элис вышла на пляж, яхты, сновавшей вдоль берега последние два дня, нигде не было видно. Она накинула на плечи пижамную куртку, чтобы хоть как-то защититься от солнца. Кожа Элис, непривычная к палящим тропическим лучам, успела немного обгореть.

Прогулка в одиночестве ничуть не облегчила состояния Элис, она все равно продолжала перебирать в уме проблемы, которые могли возникнуть из-за ее решения остаться на праздник. Здравомыслящая часть ее существа говорила, что Элис должна улететь вечерним рейсом на Оаху и предоставить Конраду Брейсу самому гоняться за японской чайницей. Но голос разума не мог пробиться сквозь паутину охвативших ее чувств и эмоций.

Рэнд Тернбулл признался ей в любви.

После четырех лет неудачного брака с Робом Марлоу Элис почти убедила себя в том, что любовь — иллюзия. Однако за последние два дня она поняла, что ошибалась. Любовь становится иллюзией лишь тогда, когда не встречает ответного чувства.

«Рэнд и Томми любят меня», — думала Элис, все еще потрясенная неожиданно быстрым развитием событий. Но самым потрясающим было то, что она тоже успела привязаться к Рэнду и его племяннику. Как и любая болезнь, внезапная любовь имела свои симптомы. То у нее вдруг начинало болеть сердце, то кружилась голова, порой Элис чувствовала себя на грани нервного срыва.

Она коснулась висевшего на груди глиняного кулона. Любовь и богатство. Не слишком ли самонадеянно считать, что она сможет получить одновременно и то, и другое?

Элис шлепала босиком по воде. Она могла хотеть чего угодно, для этого не нужно было получать вознаграждение за найденный амулет. Но, как говорит пословица, старые привычки умирают тяжело. Оглядываясь на прошлое, Элис говорила себе, что не стоит безоглядно верить своему счастью. Если не хочешь больно ушибиться, надо всегда быть готовой к новым падениям.

Огни коттеджа гостеприимно сверкали впереди. Элис пошла побыстрее. Наверное, из-за нее Кику пришлось задержаться с ужином. Затем она снова замедлила шаг, заметив приближавшуюся к ней по мокрому песку темную фигуру. Она вздрогнула, узнав в подходившем мужчине Рэнда. Он был в шортах, но на этот раз босой и без рубашки.

Они остановились в нескольких шагах друг от друга. Пена прибоя, омывавшего босые ступни их ног, мерцала в свете луны. Ветер трепал пижамную куртку, покрывавшую плечи Элис, и волосы Рэнда.

— Элис. — Рэнд произнес ее имя так тихо, что едва можно было расслышать за шелестом волн. — Вас так долго не было.

— Я надеялась, что этого никто не заметит. — Я замечаю все, что имеет к вам хоть какое-то отношение.