Ничего не произошло. Правда, Даффи чуть не рассмеялся, когда взглянул на систему сигнализации. Потом он все-таки рассмеялся. Джексон и Хорвилл начали выпускать такие системы в 1952-м и, по каким-то причинам, продолжали производить их до середины шестидесятых. Не так уж они были плохи — то есть исправно срабатывали, издавали громкие звуки, не нуждались в обслуживании — проблема была в том, что грабители практиковались на таких системах еще в начальной школе. На них взломщики учили своих жен, чтобы те почувствовали, на что похожа мужнина работа. Среди грабителей ходили анекдоты о том, как человек готовился к работе с новейшим оборудованием, а на месте сталкивался с детской игрушкой — системой «Джексон энд Хорвилл» 1952 года.

Две минуты, несколько ключей — и Даффи открыл дверь в боковую комнату. В этот момент послышался звук с пола: Джегго начал двигаться, производя некоторый шум. Даффи быстро вернулся и пнул по голове с той стороны, на которой не было крови. «Если у него сплавятся мозги, ему же будет лучше», — подумал Ник.

В комнате царил образцовый порядок. Дальнюю стену занимали три полки с картонными папками, расставленными по алфавиту. Ник дотянулся до верхней полки и достал папку с надписью «Даффи». В кармашке на левой внутренней стороне лежали полароидные снимки с позапрошлой ночи. Даффи отложил досье и принялся искать другие имена. После чего, повинуясь внезапному, не совсем здоровому порыву, стал смотреть, нет ли досье на Кэрол. Слава Богу, папки с ее именем не было. Теперь Шоу. На него нашлась тоненькая папочка — пара фотографий, несколько записей — они то ли не пытались найти на него компромат, то ли он и был упертым честным служакой.

Даффи вытащил остальные папки и сложил их горкой на полу. Плотно сложенная бумага горит плохо, поэтому он разбросал листы посвободнее, осмотрел комнату и тут заметил два металлических сейфа. Оба были закрыты, но Даффи смог бы отомкнуть их на раз. Один сейф оказался набит аудиокассетами, расставленными опять же в алфавитном порядке. Даффи неторопливо просмотрел названия. Во втором лежали видеопленки. Ник раскрыл одну из коробок, вернулся в зеленую комнату и посмотрел пленку на свет, после чего свалил пленки и кассеты на груду папок.

Даффи взял свое досье, раскрыл его, положил на ковер; затем вытащил снимки, сложил их карточным домиком, достал спички и поджег край одного снимка. Фотография загорелась, край обуглился, потом вдруг химические реактивы на поверхности снимка вспыхнули ярким пламенем. Вскоре все снимки уже горели, огонь распространился на бумаги, лежавшие вокруг. Даффи не мигая смотрел, как полароидные фото пузырятся и исчезают в языках пламени, дымятся и испускают запах горящего бензина. Он смотрел, как они изгибаются и сворачиваются, и вот выстроенный им карточный домик рухнул. Загорелись остальные бумаги — костер получился нехилый. Даффи подкинул несколько кассет и пленок, потом пару папок и решил, что пора уходить.

Открыв дверь настежь, он подпер ее, чтобы обеспечить доступ воздуха, и проделал то же самое со всеми дверями на пути, таща Джегго за собой обратно по коридору. Уже покидая зеленую комнату, Ник ощутил жар пламени. Он протащил Джегго вниз по лестнице, снял цепочку с дверей запасного выхода и распахнул створки, чтобы сквозняк был сильнее.

Стараясь не запачкаться в крови, Даффи дотащил Джегго до дальнего угла двора и оставил там. Захочет вернуться и потушить пожар — пожалуйста. Ник перескочил через забор-другой, пока не очутился в переулке, ведущем обратно к Грик-стрит. Там еще можно было словить такси — водители нарезали круги в поисках пьяных иностранцев, которых можно отвезти в гостиницу, находящуюся в миле отсюда, и запросить десятку. В такую пору таксисты жадничают, но Даффи это не волновало. Когда первая машина не остановилась, он просто помахал пятифунтовой банкнотой перед следующей и назвал адрес Кэрол.

Эдди точно не догадается, что это Даффи его сделал. По крайней мере, сразу. Даффи был уверен — Джегго не успел его рассмотреть. Однако Эдди может прийти к правильному выводу методом исключения. Он может соединить факт работы Даффи в охранном бизнесе с тем, что кто-то сумел обойти сигнализацию в боковой комнате. Имя может всплыть у него в голове, когда он осознает, чего лишился. Что он тогда сказал? «Великие люди заводят библиотеки». У Эдди были досье, кассеты, пленки и полароидные снимки. Только теперь их у Эдди больше не было. Знание — сила, а без этой комнаты Большой Эдди Мартофф превратится всего лишь в рядового наглого бандита из Сохо.

Даффи не хотелось бы быть в поле зрения Эдди, когда тот все поймет. Не хотелось представлять, как Мартофф ведет пальцем по странице адресной книги в поисках его домашнего адреса — значит, Даффи ни за что не вернется в свою пэддингтонскую квартиру. В любом случае, после двух краж со взломом там почти ничего ценного не осталось. Все можно будет купить заново: одежду, инструменты, телевизор.

Прежде чем кануть в другой части Лондона, оставалось, конечно, еще несколько финальных штрихов.

Сидя в такси, Даффи чувствовал папки, которые спрятал под курткой; они делали его похожим на беременную женщину. Он забрал два досье: на Салливана и на Маккехни. Утром, после того, как они пролежат ночь под подушкой, надо будет забежать и сделать ксерокопии с досье Салливана. Пять копий. Маккехни не слишком волновал Ника, но Салливан просто так не отделается.

Потом он упакует досье, приложит кассету с записью телефонного разговора и расшифровку — Билл уже должен был доставить их Кэрол — и отошлет посылку в Отдел внутренних расследований. Даффи не знал, что там сделают с Маккехни (наверное, передадут папку дальше), но точно знал, что ждет Салливана. Ник решил отослать четыре экземпляра досье в криминальный отдел на Флит-стрит, а пятый оставить себе. Содержимого досье хватит Салливану как минимум на славные пять лет, в зависимости от того, какой судья попадется.

Когда Даффи добрался до Кэрол, она еще не спала. Пакет от Белла лежал на кухонном столе. Кэрол не видела Ника таким радостным уже много месяцев. Он улыбнулся, прижался к ней курткой, набитой папками, и поцеловал. Потом посмотрел как-то странно, покачал головой и произнес: «Прости». То есть это ей так послышалось, если вы не поняли. Она не стала уточнять. Не стала спрашивать, чем это он занимался, почему попросился переночевать или почему ей пришлось отменить свидание. Она не спрашивала, потому что на самом деле не хотела знать. И сказала только:

— Даффи, я подумала, ты придешь голодный, вот, купила хлеба и сыра.

Он взглянул на нее, потом вдруг глубоко задумался. Он вспоминал безумие последних дней, страх и злобу, кабинку в «Лампе Аладдина» и тонкую медную проволоку, угрожающе намотанную на член. Но вместо того, чтобы объяснять про Мартоффа и Джегго, про Георгиу, Салливана и Шоу, про Маккехни и Белла — вместо рассказа о том, что произошло с ним за это время и что сделал он, Ник сказал только: — Знаешь, я даже смотреть не могу на сыр.

И одарил Кэрол загадочной улыбкой.