Я не всегда являюсь противником подобных крайних мер при ведении дел. И если бы я принял подобное решение насчет вас, проблем с его выполнением не возникло бы: если вы вспомните, какую враждебность испытывает к вам Джегго, то наверняка согласитесь, что осуществить подобное действительно несложно. Что ж, этот вариант в вашем случае рассматривался, однако я решил выбрать иной сценарий. Зачем уничтожать, как я всегда говорю, когда можно устранить? Что толку гордиться своим знанием и не применить его в полной мере?

Неожиданно Эдди встал из-за стола и исчез за дверью в боковой комнате, той самой, где над дверью находилась небольшая коробка кремового цвета. Вернулся он с несколькими палками из плотного картона, присел рядом с Даффи на диван и похлопал по первой папке:

— С содержимым этой папки вы уже знакомы. — Эдди раскрыл ее, и Даффи увидел, что это досье на него. — Данные, как видите, мы обновили, — заметил Эдди, указывая на последний полароидный снимок — на нем Ник сидел на этом самом диване, держа в руке свой более ранний снимок из досье.

— Получилось довольно забавно, как вам кажется? Можно бы сделать еще один, как вы сидите сейчас и рассматриваете фото, на котором вы же смотрите на свое раннее фото. Как зеркала, установленные в ряд, так чтобы отражение повторялось бесконечно.

Эдди отложил досье Даффи и похлопал по остальным папкам:

— Вряд ли стоит показывать вам все материалы, но кое-что я вам покажу, чтобы раздразнить. — Он пролистал содержимое первой папки, и глазам Даффи предстала куча снимков Ронни. Эдди быстро просмотрел документы под фотографиями: отчеты, записи телефонных разговоров, фотокопии писем Ронни, набросанная от руки карта, фотографии Рене и нескольких других шлюх. По объему досье не уступало тем, что могли иметься на Ронни в «Уэст-Сентрал».

Эдди раскрыл вторую папку и хмыкнул. Ник взглянул на первый снимок и после небольшой паузы произнес: «О, Господи!». Эдди хмыкнул снова. На снимке была секретарша Маккехни. На ней не было ни серебряного креста, ни длинной юбки. На ней вообще не было юбки. И трусов. На ней вообще ничего не было. Прическа у девушки была совсем другая, а видок — хоть сейчас в пип-шоу.

— Из ваших? — поинтересовался Даффи.

— Секрет фирмы, — отреагировал Эдди. — Да это и неважно. Думаю, завтра как раз перед началом рабочего дня она вполне может подхватить тяжелую форму гриппа.

Мартофф раскрыл третью, самую толстую папку и произнес:

— А вот из этой, кроме фотографий, вам показывать ничего не стоит.

Даффи заглянул в папку.

Салливан! Смазанное фото: Салливан идет по улице. Салливан в шортах на каком-то, судя по всему, зарубежном пляже, кругом бизнесмены, тоже в шортах — ни одного лица, знакомого Даффи со времен службы в «Уэст-Сентрал» — и все поднимают бокалы, глядя в объектив. Салливан в ресторане с Эдди крайне недовольно оглядывается на неожиданную вспышку камеры случайного фотографа. Салливан, выглядящий значительно моложе — лет двадцать назад. А вот это уже интересно. Салливан под руку с девушкой, которая с виду только случайно могла не быть проституткой. Эдди захлопнул досье и перешел к следующему.

— А вот это вам вообще, наверное, не надо бы показывать, — Мартофф просто перевернул папку и продемонстрировал Даффи имя на корешке: Маккехни.

Он собрал папки и отнес их обратно в боковую комнату, затем вернулся к столу, поднял трубку с одного из телефонов и нажал кнопку:

— Готовы?.. Да… Хорошо… Две минуты. — Он посмотрел на Ника. — А теперь, мистер Даффи, вы сможете поразмыслить над только что увиденными кадрами и одновременно выяснить, в чем заключается разница между уничтожением и устранением.

На этот раз Даффи завязали глаза, повели назад тем же коридором, по которому притащили сюда, потом вниз по лестнице; его столько раз поворачивали кругом, что голова закружилась, потом провели еще немного, заставили подняться на несколько ступеней вверх, затем на улицу, опять в помещение, вдоль по коридору, мимо жаркого помещения и, наконец, оставили на ложе, по ощущениям напоминающем высокую кушетку. После чего подняли ему скованные наручниками руки над головой и завели назад, за шею (так вот почему они ослабили наручники в зеленой комнате?). Даффи услышал слабый щелчок и почувствовал, что не может пошевелить руками. Чьи-то руки сняли с него ботинки и носки, стянули штаны и трусы. Даффи лежал, не двигаясь — какой смысл вырываться, когда у тебя завязаны глаза, а руки за головой. Двое человек взяли его за ноги, раздвинули их в стороны и привязали за щиколотки. Даффи ощутил себя беспомощным, незащищенным, чувство было такое, будто его сейчас кастрируют.

В следующее мгновение они просто разрезали одежду выше пояса — ножницы защелкали вдоль рукавов к воротнику, и куртка, разрезанная на три части, упала на пол. Рубашку сняли таким же способом. Даффи остался лежать привязанный к кушетке, полностью обнаженный. Кто-то прикрыл веревки на щиколотках полотенцами. Мысли крутились в бешеном вихре. И все этого время никто не произнес ни слова, из-за чего беспомощность стала только мучительней.

Следующий акт показался еще более странным. Рядом запахло чем-то сладким, после чего на живот вылили какую-то жидкость и чья-то рука принялась нежно втирать масло в область живота. Потом к первой руке присоединилась вторая, стала размазывать масло по груди. Вскоре еще одна пара рук начала массировать ноги. То и дело Ник ощущал нежное прикосновение женской груди. А потом произошло нечто отличное от предыдущего сеанса массажа в «Лампе Аладдина»: губы мягко обхватили его член и принялись сосать.

Если бы тело подчинялось приказаниям разума, он бы заставил свой член остаться в состоянии маленького сморщенного стручка, каким тот и был до настоящего момента. Однако тело так своевольно, капризно, непослушно. Даффи знал это по опыту ночей, проведенных с Кэрол: сколько раз он разражался потоком ругательств в сторону неподатливой плоти! А сейчас, несмотря на страх, охвативший сознание, тело расслабилось. По мере того как нежные руки втирали масло в член, он напрягался и вставал. Соски мягко скользнули по его груди и исчезли. Его член обрабатывали с профессиональной уверенностью. Даффи почувствовал чье-то тело между ног — видимо, девушка, которая прежде массировала ему грудь, опустилась на колени. Тишину не нарушало ничто, кроме мягкого скольжения рук по умащенной коже. Даффи ощутил новое прикосновение в области паха — и мир неожиданно вырвался из темноты и тишины в область света и звуков.

Когда с глаз сняли повязку, Даффи потребовалось секунд пять, чтобы понять, что они с ним сотворили. А за пять секунд полароид, оснащенный специальным механизмом, может сделать полдюжины снимков. Следующие шесть фотографий вряд ли обладали ценностью для Эдди, так как Даффи издал разъяренный вопль, лицо его исказилось, и Джегго пришлось с силой дать ему в ухо, чтобы заткнуть. Но первые шесть снимков с белокурым ангелоподобным семилетним мальчиком, схватившим Даффи за возбужденный член, и самим Даффи, с руками, скрещенными за головой, в позе сибарита, смотрящего в объектив с безмятежным выражением удовольствия, — эти шесть снимков вполне подходили для целей Эдди.

Даффи развязали и приказали собрать одежду. Он натянул брюки, ботинки и изрезанную рубашку, сложил вместе куски куртки. Его вытолкали через боковую дверь прямо на Фрит-стрит. По лицу Ника текли слезы. Проезжавшее мимо такси проигнорировало рыдающее пугало, слишком похожее на обычного пьянчужку из Сохо. Живот сводило от тошноты. Даффи поплелся домой.

Даффи добрался до дома, когда уже начало светать, и первые молочники позвякивали бутылками в корзинках, развозя их по домам. Он взглянул на часы, завернутые в полиэтилен и вывешенные за кухонное окно — на них было две минуты седьмого. Даффи упал на постель и провалился в сон без слов и сновидений. Сны появились только по пробуждении, когда он открыл глаза и обнаружил подарок — полароидный ночной снимок. Сны о жужжании и щелчках полароида, исторгшего из себя снимки. О том, как Эдди, Георгиу и Джегго склонялись над ними, пока те проявлялись, хихикая, точно школьники при просмотре первого в жизни порнофильма. О том, как Эдди повернулся и сказал ему: