— Нет. Вы ему сказали, что не верите?

— Нет. А что произошло на самом деле?

— Тот тип с красным галстуком в кафе, как только вы бросили конверт, почти сразу ушел, слился попросту и все. Не уверен, был ли там второй полицейский, но даже если и был, он бы даже за инвалидом в коляске не проследил — когда я нагнал курьера, никого поблизости не было.

— И где это случилось?

— В заведении под названием «Полное порно». Это киноклуб на Фрит-стрит. Тот парень исчез внутри. Где-то наверху. Я не смог за ним проследить.

— И что теперь будем делать?

— Пока не знаю. Поразнюхиваю немного. Между прочим, поход в кино обошелся мне в восемь пятьдесят.

— Чек взяли?

— У меня только членская карточка.

— Даффи, я же сказал, мне нужны чеки.

— Хотите, могу рассказать про фильмы в мельчайших деталях.

— Это не одно и то же.

— Конечно, думаю, даже лучше. — Маккехни рассмеялся.

Даффи не мог решить, какую линию разрабатывать. Он принялся анализировать все, что произошло до сих пор. Одни факты выглядели однозначными, другие — безнадежно двусмысленными. Для начала кто-то порезал жену Маккехни. А теперь кто-то пытается его шантажировать, хотя неясно, до каких пределов. Кто-то с неплохим чувством юмора пользуется именем умершего рэкетира. И потом, Салливан: что он задумал? Возможно, он просто спускает дело на тормозах, а вдруг он в доле? И при чем тут Шоу — старина Рик? Какова его роль? Он только выполняет указания Салливана или тоже замешан в этом деле? Рик Шоу запомнился Даффи тем, что никогда не злоупотреблял «рождественскими подарками». И все-таки каждый год, проведенный на Золотой миле, предлагал новые соблазны. Даффи знал, как это происходит: сначала не принимаешь бесплатную выпивку, даже если все остальные это делают, не берешь первую предложенную тебе девочку, потом отказываешься от травки и от кокса, а потом происходит что-нибудь банальное — например, просишь пару дней отсрочки, чтобы заплатить букмекеру. И вот ты уже попался. Совершенно неожиданно. Совсем необязательно, чтобы какая-то банда постоянно только и ждала, как бы подкупить легавого (хотя иногда именно так и происходило); дело было в самом районе. В радиусе одной мили здесь ощущалось постоянное давление, а слабые места есть у каждого.

Даффи чувствовал: нужна еще информация. Надо бы поговорить с кем-то, скажем, с Шоу, но об этом не могло быть и речи. Может, с Кэрол? Но так, наверное, будет нечестно, хотя можно спросить ее, что происходит в районе, не уточняя, зачем. Кроме Кэрол была еще Рене: нужно сходить и поболтать с ней, по старой памяти. Опасная фраза, «по старой памяти»: стоит начать думать в этом ключе, так дойдешь и до воспоминаний о Салливане. И потом еще негритянка из пип-шоу. Как там ее звали? Толи на «б», то ли на «п»… Белинда? Нет, это имя придурочной секретарши Маккехни. Вспомнил — Полли. Не то чтобы она ему должна, но все-таки.

Было еще несколько моментов, беспокоивших Даффи. Первое: Маккехни волновался из-за всего происходящего явно меньше, чем ему следовало, по мнению Даффи. Казалось, местами он даже ловил кайф. Хотя вполне возможно, он просто флегматик по натуре; а когда он рассказывал Даффи о происшествии с женой, то был, похоже, искренне расстроен. Возможно, Маккехни был на самом деле куда богаче, чем думал Даффи, и мог платить еще долго; но, если посмотреть на ту дрянь, которой он торгует, предположить подобное было сложно. Да и толп клиентов особенно не наблюдалось, однако могло статься, что подобный бизнес держался в основном на заказах по почте. Но тогда — в деле было так много «но» — как быть с тем пропуском на кассете? Версия Маккехни звучала вполне убедительно; но разве Салливан стал бы называть добропорядочного обывателя «собачьим хреном»? Хотя опять же, подобное было вполне допустимо; даже вероятно. И наконец, небольшое происшествие в закусочной на Пэддингтонском вокзале. Даффи никак не мог понять: если секретарша сумела запомнить, куда и во сколько надо прийти и узнала его, как она могла быть такой дурой и не выполнить остальные инструкции, которые Даффи дал Маккехни? А что, если Маккехни изменил эти инструкции, что, если она сделала все именно так, как ей сказали? Мысль об этом не давала покоя, но Даффи решил не зацикливаться. Маккехни, возможно, и не был законопослушным гражданином на все сто — но кто из прежних клиентов подпадал под это определение? Можно ли ожидать монашеского поведения от человека, продающего маски Кинг-Конга в Сохо? В этом бизнесе надо придерживаться одного-единственного правила: сыщик должен верить в честность намерений клиента до тех пор, пока не появятся убедительные доказательства обратного.

Он позвонил Кэрол и спросил, не зайдет ли она вечером. Она ответила отрицательно — собиралась идти в кино. (С кем — по уговору спрашивать не разрешалось.) Но завтра прийти сможет. Даффи обрадовался и пообещал приготовить лучший в мире горячий бутерброд — самый вкусный из всех, что она пробовала.

Еще один вечер в одиночестве. Можно пойти прогуляться, найти кого-нибудь. Сохо бередило желания, это точно. Дело не в увиденных фильмах — про пылесос, овчарку и гусыню — и не в воспоминаниях о том, как девица прижималась к окошечку в пип-шоу; дело было в атмосфере. Воздух над промышленными городами всегда был тяжелый, с запахом копоти; он наполнял легкие и все тело; в Сохо воздух, казалось, был пропитан духом секса.

Даффи лениво размышлял, кого снять, мужчину или женщину. Для него это было все равно, что выбирать между беконом с яичницей и беконом с помидорами. В любом случае удовольствие обеспечено — все зависит от состояния вкусовых рецепторов в данный конкретный вечер. После знакомства с женщиной последующий визит к венерологу менее вероятен. С другой стороны, выходит немного дороже; женщина не станет платить за свою выпивку, даже если не собирается потом с тобой в постель. Отдельные дамы под влиянием чувств совершали ошибку, думая, что если Даффи так любезен с ними, то история будет иметь продолжение. Тогда приходилось вести себя твердо и говорить «нет», что добавляло к завтраку горькую нотку.

Еще одна особенность заключалась в том, что в практическом плане на мужчину, если хочешь с ним переспать, можно больше положиться. Женщин дольше приходится убалтывать, и даже в баре для одиноких, где изначально предполагается, что все посетители находятся в поисках партнера, существовал неписаный закон: девушка имеет право в конце концов сказать «нет», даже если весь вечер она посылала тебе сигналы, означавшие «да». Поход же в «голубой» клуб никогда не заканчивался разочарованием. Конечно, не все шли туда с мыслью о постели; некоторые были настроены на «посмотрим» или «попробуем в другой раз»; но нормальный и опрятно одетый человек никогда не уходил отсюда один. И за завтраком особых проблем не возникало. На деле большинство из приведенных парней стремилось встать и уйти еще до того, как остынут простыни. Даффи это тоже устраивало.

Дело шло к еще одному вечеру в «Аллигаторе». Кроме того, ночь, проведенная с девушкой накануне встречи с Кэрол, всегда выбивала его из колеи. Да и ощущения от такой ночи портились — он начинал пускаться в сравнения, а это до добра не доводит. Нет, решил Даффи, сегодня это определенно будет юноша. И отправился в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Через несколько часов вечер в «Аллигаторе» завершился для Даффи знакомством с Джеком, приятным белокурым американцем со Среднего Запада, который путешествовал автостопом по Европе, руководствуясь гей-справочником «Спартакус» [8]с почтительной решимостью посетить каждый клуб и бар, указанный в нем. Туристическая составляющая предприятия почти что перевесила гомосексуальную: Джек потягивал кампари в «Аллигаторе», совсем как путешественник с фотоаппаратом на пузе в каком-нибудь соборе. Ему чуть ли не напоминать пришлось о желании с кем-нибудь переспать. За завтраком Джек признался в скромном желании написать собственный «Голубой путеводитель» параллельно с «Путеводителем по вкусной пище», собирая отзывы членов «клуба» и время от времени посылая проверяющих в заведения, чей уровень становился ниже. Даффи пообещал связаться, если ему понадобится работа.