Все немедленно согласились с этим.

— Больше того, я искренне думаю, что именно благодаря «ультра» мы сохранили способность логично рассуждать, несмотря на тяжелую ситуацию, — продолжал Эдвард.

— Возможно, ты прав, — согласилась Глория. — Всего несколько минут назад я была просто вне себя от беспокойства, а теперь настолько взяла себя в руки, что способна спокойно оценить положение.

— Об этом-то я и говорю, — обрадовался Эдвард. — Это совершенно фантастическое лекарство.

— Однако проблема остается, — настаивал Дэвид. — Если мы действительно начали страдать сомнамбулизмом, это означает, что у лекарства есть побочное действие, которого мы, возможно, не могли предвидеть. Во всяком случае, препарат оказывает на наш мозг совершенно уникальное воздействие.

— Я сейчас принесу сделанные мной радиоавтографы головного мозга, — предложил Франсуа. Он спустился в свое уединенное помещение и, быстро вернувшись, разложил на столе сканограммы мозга обезьян, которые получали меченный радиоактивными изотопами «ультра», — Хочу показать всем вам то, что мне удалось обнаружить сегодня утром. У меня еще не было времени хорошенько обдумать полученные результаты, и, наверное, я бы ничего не заметил, если бы компьютер не нарисовал такую вот картину на основе цифровых данных. Если внимательно присмотреться к этим изображениям, то можно заметить, что до определенного момента концентрация «ультра» в заднем и среднем мозге, а также в лимбической системе медленно возрастает по мере продолжения введения препарата. Но по достижении определенного уровня концентрация начинает резко возрастать, зависимость теряет линейный характер.

Все склонились над фотографиями.

— Может быть, перегиб кривой наблюдается в том месте, где концентрация «ультра», став критической, блокирует ферментативную систему, которая метаболизирует препарат, — предположила Глория.

— Думаю, что ты права, — согласился с ней Франсуа.

— Все это означает, что нам надо посмотреть ключи к таблице, где зашифрованы дозы, которые получает каждый из нас, — решила Глория.

Все посмотрели на Эдварда.

— Это звучит разумно, — согласился тот.

Он подошел к своему столу, отпер ящик и достал оттуда маленький ящичек, в котором находились карточки с закодированными номерами доз.

Сразу стало ясно, что наибольшую дозу получает Курт, на втором месте после него находится Дэвид. На другом конце шкалы находились получавшие самые низкие дозы Элеонор и Эдвард.

После долгой дискуссии, в ходе которой каждый приводил свои «за» и «против», им удалось прийти к рациональному объяснению того, что произошло. Исследователи сделали вывод, что, достигнув определенной концентрации в головном мозге, «ультра» блокирует нормальный обмен се-ротонина в ткани мозга и вызывает снижение его концентрации, что и служит причиной нарушения фазовой структуры сна и выгоняет их по ночам на улицу.

Глория предположила, что, когда концентрация «ультра» становится еще выше, то есть когда кривая накопления лекарства резко устремляется вверх, оно начинает блокировать передачу импульсации с нижележащих, рептилианских отделов головного мозга на вышележащие, так сказать, человеческие отделы. Сон, как и другие вегетативные функции, регулируется у человека этим низшим мозгом пресмыкающихся, где в наибольшей степени происходит накопление «ультра».

Несколько минут группа обдумывала эту гипотезу. Несмотря на то, что эмоциональная атмосфера несколько улучшилась, высказанная возможность снова вызвала у ученых тревогу.

— Если это верно, — сказал Дэвид, — то, что должно произойти, когда мы просыпаемся в условиях такой блокады?

— В таком случае мы испытываем ретроэволюцию, — предположил Курт. — Мы будем отданы на волю своих рептилианских мозговых центров. Мы превращаемся в кровожадных хищных пресмыкающихся!

Ужасный смысл произнесенных слов вызвал всеобщее оцепенение.

— Минуту внимания! — крикнул Эдвард, стремясь вселить в себя и других бодрость духа. — Мы делаем слишком поспешные выводы, не основанные на фактах. Все это голые предположения. Мы не видели никаких подобных проблем у обезьян, которые получали «ультра», хотя все мы согласны с тем, что у обезьян имеются такие же, правда, несколько меньшего размера, полушария мозга, что и у людей, во всяком случае, у большинства людей.

Все, кроме Глории, улыбками оценили юмор Эдварда.

— Если даже с «ультра» возникли проблемы, — напомнил всем Эдвард, — мы все же должны принять во внимание положительные эффекты его действия. Мы же видим, как благотворно это лекарство воздействует на наши эмоции, остроту восприятия и даже на долговременную память. Возможно, мы принимаем слишком большую дозу лекарства и нам надо просто ее уменьшить. Наверное, нам надо принимать такую же дозу, как Элеонор, потому что она испытывает только положительное действие «ультра».

— Я не изменю своего решения, — твердо заявила Глория. — С этой минуты я прекращаю прием препарата. Мне страшно подумать о самой возможности того, что во мне сидит какой-то примитивный зверь и управляет мной без моего ведома, заставляя бродить по ночам.

— Это очень образно сказано, — заметил Эдвард. — Ты можешь прекратить прием лекарства. Здесь не должно быть никаких возражений. Никого нельзя неволить в таких вопросах и принуждать делать что-то против воли. Каждый из вас может решить, будет он дальше принимать препарат или нет. Но вот что я хочу вам всем предложить. Чтобы иметь гарантию безопасности, нам следует начать с половины той дозы, которую принимает Элеонор, принять эту дозу за верхний предел и постепенно, по одной стомиллионной миллиграмма за один шаг, уменьшать дозу.

— Это кажется мне разумным и безопасным, — согласился Дэвид.

— Мне тоже, — поддержал его Курт.

— И мне, — произнес Франсуа.

— Хорошо, — подытожил Эдвард. — Я совершенно уверен: если проблема заключается в том, что мы установили сейчас в результате обсуждения, то побочный эффект зависит от дозы. А принятое нами решение ограничивает риск продолжения опыта и делает его вполне приемлемым и допустимым.

— Я не собираюсь рисковать даже так, — заявила Глория.

— Никаких проблем, это твое дело, — согласился Эдвард.

— Вас не раздражает мое решение? — спросила Глория.

— Ни в малейшей степени, — ответил Эдвард.

— Я смогу быть контролером, — проговорила Глория, — и по ночам следить за вашим поведением.

— Превосходная идея, — одобрил Эдвард.

— У меня есть предложение, — сказал Франсуа. — Мне кажется, всем нам надо принять помеченный радиоактивным изотопом «ультра», чтобы я смог просканировать у нас головной мозг и картировать связывание «ультра» в мозге. Конечной оптимальной дозой должна стать такая, которая позволит достигнуть оптимальной концентрации «ультра» в головном мозге без дальнейшего ее нарастания.

— Я согласна с этой идеей, — поддержала его Глория.

— И еще одно, — добавил Эдвард. — Я уверен, что вам не надо об этом напоминать, ведь все мы профессионалы. Но все же я хочу еще раз просить вас сохранить все это в строжайшей тайне. Не стоит рассказывать ни о чем даже членам ваших семей.

— Об этом ты бы мог нас и не предупреждать, — обиделся Дэвид. — Меньше всего мы хотим скомпрометировать «ультра» и лишиться перспективы. Конечно, мы будем испытывать болезни роста, но «ультра» обещает действительно стать лекарством века.

Ким решила часть утра посвятить работе в замке, но, войдя в коттедж и взглянув на часы, поняла, что пора обедать. Она уже принялась за еду, когда зазвонил телефон. К ее удивлению, это оказалась Кэтрин Стерберг, архивариус из Гарварда, проявившая неподдельный интерес к личности Инкриса Матера.

— У меня есть для вас новость, которая, возможно, покажется вам хорошей, — сообщила Кэтрин. — Я только что нашла упоминание о том, что сделала Рейчел Бингхем!

— Это просто здорово! — воскликнула Ким. — Я уже не надеялась получить от Гарварда какую-то помощь.