— Ха-ха, — произнес Эдвард, — кажется, у нас рецидив суеверия.

Несмотря на всю свою серьезность, Ким не могла сдержаться и рассмеялась.

— Ты вот что мне скажи, — поддразнил ее Эдвард, — боишься ли ты черных кошек, перебегающих дорогу, опасаешься ли проходить под лестницами и пользуешься ли числом тринадцать?

Ким заколебалась, прежде чем ответить. Она действительно была немного суеверна, хотя никогда не придавала этому большого значения.

— Итак, вы суеверны, мисс, — объявил Эдвард. — Задумайся! Живи ты в семнадцатом веке, у тебя был бы очень большой шанс быть осужденной за колдовство. Тебя могли бы счесть ведьмой, потому что церковь считает суеверия формой колдовства, еретического оккультизма.

— Наверное, ты прав, умник, — улыбнулась Ким, — а я действительно суеверна. Но в том, что касается Элизабет, слишком много совпадений. Сегодня я узнала, что календарь 1692 года совпадает с календарем нынешнего, 1994-го. Я узнала, что Элизабет умерла в теперешнем моем возрасте. И если этого тебе недостаточно, могу сказать, что наши дни рождения отстоят друг от друга всего на два дня. Значит, мы родились под одним астрологическим знаком.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Эдвард.

— Ты можешь объяснить все эти совпадения?

— Конечно. Это чистая случайность. Это старое расхожее клише — если набрать достаточное количество обезьян и достаточное количество пишущих машинок, то, в конце концов, может получиться «Гамлет».

— Ох, я сдаюсь, — снова улыбнулась Ким, отхлебнув вина из бокала.

— Прошу прощения, — пожал плечами Эдвард, — но я все-таки естествоиспытатель.

— Я тебе сейчас еще кое-что расскажу, — продолжала Ким. — Я сегодня выяснила для себя кое-что. Оказывается, в прошлом жизнь была вовсе не так проста, как мне казалось. Рональд был женат трижды. Его первая жена умерла, оставив ему приличное состояние, которое безуспешно пытался оспаривать ее сын от предыдущего брака. Через пару лет Рональд женился на Элизабет. После ее смерти он в том же году женился на ее младшей сестре.

— Ну и что? — спросил Эдвард.

— Тебе не кажется это немного подозрительным?

— Нет, — ответил Эдвард. — Помни, что в те времена жизнь была грубее и тяжелее. Рональду надо было думать о воспитании детей. А браки с сестрами умерших жен — обычное явление.

— Ну, я не очень в этом уверена. Для меня в этом деле остается масса вопросов, на которые я пока не нахожу ответов.

Появилась официантка и прервала их разговор, чтобы сообщить, что их столик готов. Ким была приятно удивлена, она не думала, что они поужинают здесь же. Это было очень кстати, за день Ким успела основательно проголодаться.

Вслед за официанткой они прошли на террасу, где под деревьями, увешанными гирляндами маленьких лампочек, расположился мило сервированный столик. Стояла прекрасная погода, радующая прохладой после невыносимой дневной жары. Не было ни малейшего ветерка, и свеча на столе горела ровным неподвижным пламенем.

Пока они ждали еду, Ким показала Эдварду копию, снятую с прошения Рональда. Эдвард прочитал ее с большим интересом. Закончив чтение, он поздравил Ким с находкой, добавив, что ей удалось найти доказательства причастности Элизабет к колдовству. Ким, в свою очередь, рассказала Эдварду, что отец высказал предположение о вовлеченности Элизабет в оккультные дела.

— Я тебе говорил об этом, — напомнил Эдвард.

— Так ты думаешь, что это окончательное свидетельство каким-то образом связано с оккультизмом?

— Думаю, не может быть никаких сомнений, — убежденно произнес Эдвард.

— Я тоже так думаю, — согласилась Ким. — Но может быть, у тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет?

— Я не очень хорошо знаю предметы, которыми пользовались ведьмы при совершении ритуальных действий, — сказал Эдвард.

— Может быть, это была книга? — предположила Ким. — Или записка.

— Хорошая мысль, — заметил Эдвард. — Возможно, это был рисунок, какое-нибудь изображение.

— Может быть, кукла?

— Тоже хорошая идея, — одобрил Эдвард. Он помолчал. — Я знаю, что это может быть!

— Что? — встрепенулась Ким.

— Метла! — со смехом воскликнул Эдвард.

— Да ну тебя. — Ким не смогла сдержать улыбки. — Я же серьезно.

Эдвард извинился. Потом он пустился в объяснения того, чем на самом деле являлось ведьмино помело, и как оно появилось в средние века. Тогда рукоятку метлы смазывали отваром галлюциногенов, и когда голая ведьма садилась на палку, дьявольское снадобье всасывалось через слизистую оболочку интимных мест женщины. Ну а дальше в этих колдовских ритуалах основную роль играли психотические видения — это называется психоделическим эффектом.

— Хватит, хватит, — умоляюще произнесла Ким, — идею я поняла.

Принесли еду. Они не проронили ни слова, пока официант расставлял тарелки. Первым молчание нарушил Эдвард.

— Проблема заключается в том, что уликой может оказаться любой предмет из очень длинного ряда, и мы никогда не узнаем, что именно это было, пока не получим описание улики. А если заглянуть в судейские протоколы?

— Я подумала об этом, — сказала Ким. — Но мне объяснили, что протоколы заседаний Особого трибунала не сохранились.

— Очень плохо, — посетовал Эдвард. — Думаю, это снова отбросит тебя к безнадежным поискам информации в бумагах, сваленных в замке.

— Да, — согласилась Ким без энтузиазма. — К тому же нет никаких гарантий, что и там есть какие-то ценные свидетельства.

Они принялись за еду. Разговор стал более приземленным. Когда они покончили с десертом, Эдвард вернулся к теме и заговорил о могиле Элизабет.

— Интересно, в каком состоянии ее останки? — подумал он вслух.

— Я не видела тела, — ответила Ким. Вопрос шокировал ее. — Гроб не вскрыт. Ковш только задел край и слегка поцарапал его.

— Может быть, нам стоит его вскрыть? — предложил Эдвард. — Мне бы хотелось взять пробы, если, конечно, там осталось из чего их брать. Если бы удалось получить из этих проб какой-либо из алкалоидов, продуцируемых вновь открытым грибком, то мы докажем, что салемским дьяволом был обыкновенный плесневый грибок.

— Я не ожидала, что ты предложишь такую вещь, — поразилась Ким. — Мне совсем не хочется тревожить прах Элизабет.

— Мы опять становимся суеверными, — сказал Эдвард. — Это то же самое, что содрогаться при упоминании о патологоанатомическом вскрытии.

— Совсем разные вещи, — парировала Ким. — Ведь Элизабет уже похоронили.

— Есть такое понятие, как эксгумация, — возразил Эдвард.

— Возможно, ты и прав, — неохотно признала Ким.

— Давай завтра съездим туда, — предложил Эдвард. — Взглянем на гроб вместе.

— Для эксгумации тела надо иметь разрешение, — напомнила Ким.

— Экскаватор уже сделал самую главную часть работы. Давай посмотрим завтра и на месте решим, что делать.

Принесли счет, и Эдвард расплатился. Ким поблагодарила и заявила, что в следующий раз угощать будет она.

— Ну, это мы еще посмотрим, — рассмеялся Эдвард.

Когда они вышли из ресторана, наступил неловкий момент. Эдвард предложил ей поехать к нему, но она отказалась, напомнив, что очень неловко чувствовала себя сегодня утром. Попрепиравшись, они, наконец, сошлись на том, что поедут к Эдварду и там продолжат обсуждение вопроса.

Сидя на диване в гостиной Эдварда, Ким спросила, не помнит ли он студента по имени Киннард Монихен, который проходил практику в его лаборатории лет пять назад.

— Киннард Монихен. — Эдвард, вспоминая, прикрыл глаза. — У меня было так много студентов за эти годы. Хотя припоминаю. Он потом ушел в резидентуру по хирургии.

— Да, это он, — подтвердила Ким. — Больше ты ничего не сможешь о нем вспомнить?

— Я был очень разочарован, когда он ушел в практическую медицину. Он очень умный парень, я рассчитывал, что он станет теоретиком-исследователем. Способности у него к этому были. А почему ты спрашиваешь?

— Мы с ним встречались несколько лет, — ответила Ким. Она хотела, было рассказать Эдварду о приезде Киннарда в имение, но вовремя остановилась. Впрочем, Эдвард прервал ее сам.