– О, Софи, - хрипло пробормотал Бенедикт. - Я никогда еще не испытывал…

Софи замерла. Она была совершенно уверена, что он собирается сказать, что еще никогда не испытывал подобного чувства, и понятия не имела, как это воспринимать. С одной стороны, ей льстило, что именно она сумела заставить его трепетать от желания. Но с другой - он уже целовал ее раньше, два года назад. Разве он не испытывал тогда такое же сладостное томление?

Боже правый, неужели она ревнует его к самой себе?

Внезапно Бенедикт слегка отстранился.

– Что случилось? - спросил он. Софи слегка покачала головой:

– Ничего.

Взяв ее за подбородок, Бенедикт запрокинул ей голову.

– Не лги мне, Софи. Что произошло?

– Просто я нервничаю, - пролепетала Софи. - Больше ничего.

Прищурившись, Бенедикт с подозрением взглянул на нее.

– Это правда?

– Чистая правда. - Вырвавшись из его объятий, Софи отступила на несколько шагов и встала к нему спиной, скрестив руки на груди. - Я бы никогда не стала лгать.

Бенедикт смотрел на ее ровную спину.

– Я знаю, - тихо сказал он. - Ты не из тех, кто лжет.

Софи коротко рассмеялась, и Бенедикт, хотя и не видел выражения ее лица, с легкостью его себе представил.

– А откуда вам это известно? - спросила она.

– Это видно по всему твоему поведению. Софи молча стояла.

И вдруг - Бенедикт и сам не мог сказать, как это получилось, - у него вырвалось:

– Кто ты, Софи? Кто ты на самом деле?

По- прежнему не поворачиваясь, Софи едва слышно прошептала:

– Что вы имеете в виду?

– Что-то в тебе не так, - проговорил Бенедикт. - Слишком уж правильно ты говоришь для горничной.

Нервно теребя руками подол платья, Софи бросила:

– А что, это запрещается? В нашей стране не слишком преуспеешь, если у тебя не правильная речь.

– С этим можно поспорить, - ласково возразил Бенедикт. - Ты же не слишком преуспела.

Сжав руки в кулаки, Софи стремительно зашагала прочь.

– Подожди! - крикнул Бенедикт. В три прыжка догнав ее, он схватил ее за руку и с силой повернул к себе лицом. - Не уходи.

– Я не привыкла оставаться в обществе людей, которые меня оскорбляют.

Бенедикт даже вздрогнул: такая острая боль застыла в глазах Софи.

– Я вовсе тебя не оскорбляю, и ты это знаешь, - проговорил он. - Это правда. Ты не создана быть горничной, Софи. Это ясно мне и должно быть ясно тебе.

Софи горько рассмеялась - такого смеха Бенедикту еще никогда не доводилось от нее слышать.

– И что вы предлагаете, мистер Бриджертон? Найти работу гувернантки?

Бенедикт подумал, что это очень неплохая идея, и начал ей об этом говорить, но Софи прервала его.

– И кто меня наймет, как вы думаете?

– Ну…

– Никто! - выпалила Софи. - Никто меня не наймет. У меня нет никаких рекомендаций, и выгляжу я слишком молодой.

– И красивой, - мрачно прибавил Бенедикт.

Он понятия не имел, как нанимают гувернанток, знал лишь, что обычно этим занимается хозяйка дома. А простой здравый смысл подсказывал ему, что ни одна хозяйка дома не захочет иметь среди своих слуг такую молодую и хорошенькую девушку, за которой может приударить ее муж или сын. За примером далеко ходить не надо. Стоит только вспомнить, что пришлось Софи вытерпеть от Филиппа Кавендера.

– Ты можешь быть личной горничной, - предложил он. - По крайней мере тогда тебе не придется выносить ночные горшки.

– Вот как? - пробормотала Софи.

– Или компаньонкой какой-нибудь пожилой дамы.

Софи печально вздохнула, и Бенедикт почувствовал, что сердце у него разрывается.

– Вы очень добры, - проговорила она, - но у меня ничего не вышло. Не стоит за меня беспокоиться. Вы же не несете за меня никакой ответственности.

– Я мог бы ее нести.

Софи вопросительно уставилась на него. И внезапно Бенедикт понял, что никуда ее не отпустит. Он чувствовал, что между ним и Софи существует какая-то странная, необъяснимая связь, сродни той, которую он испытал лишь один раз в жизни, при встрече с таинственной незнакомкой в серебристом платье. Но незнакомка исчезла, словно ее и не было, а Софи здесь, живая, настоящая. Он устал от миражей. Ему нужен кто-то, кого он может видеть, до кого может дотронуться.

И ей он тоже нужен. Может быть, она пока этого не осознает, но он ей нужен.

Взяв ее за руку, Бенедикт резко потянул Софи на себя. Не ожидавшая ничего подобного, Софи потеряла равновесие и упала к нему на грудь.

– Мистер Бриджертон! - изумленно воскликнула она.

– Бенедикт, - прошептал он ей на ушко.

– Отпустите…

– Назови меня по имени, - настойчиво проговорил Бенедикт. Он мог быть очень упрям, когда хотел, а сейчас был именно такой случай. И он не собирался ее отпускать, пока она не назовет его по имени.

А может быть, и потом.

– Бенедикт, - наконец сдалась она. - Я…

– Ш-ш… - прошептал Бенедикт, приникая к ее губам.

Когда тело Софи стало мягким и податливым, Бенедикт слегка отстранился и заглянул ей в глаза. В свете солнечного дня они казались потрясающе зелеными и такими глубокими, что в них можно было утонуть.

– Я хочу, чтобы ты вернулась со мной в Лондон, - прошептал он, сам удивляясь тому, что говорит. - И жила там со мной.

Софи изумленно смотрела на него.

– Будь моей; - страстно прошептал он. - Будь моей отныне и навсегда. Я дам тебе все, что ты пожелаешь. А в ответ я прошу лишь одного: будь моей.

- Вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей, - решительно заявила Софи.

Бенедикт смущенно - наверное, от того, что она не стала ходить вокруг да около, - взшшул на нее.

– Я хочу, чтобы ты была со мной, - поправил он ее. Несмотря на то что слова его причинили ей острую боль, Софи улыбнулась:

– А какая разница?

– Софи…

– Какая разница? - повторила Софи, и голос ее прозвучал резко.

– Не знаю, Софи, - ответил Бенедикт и нетерпеливо проговорил:

– А какое это имеет значение?

– Для меня имеет.

– Отлично! - коротко бросил он. - Раз так, будь моей любовницей.

Софи ахнуть не успела, как он впился поцелуем в ее губы с такой страстью и в то же время злостью, что у нее ноги подкосились. Так он ее еще ни разу не целовал.

Казалось, руки его рыщут одновременно по всему телу. Они и на талии, и на груди, и под юбкой. Поглаживают, ласкают, сжимают.

И в то же время он так тесно прижимал ее к себе, что Софи казалось, что сейчас она растворится в нем.

– Я хочу тебя, - хрипло шептал Бенедикт, покрывая поцелуями ее шею. - Хочу прямо сейчас, здесь.

– Бенедикт…

– Хочу, чтобы ты спала со мной, - продолжал, не слушая, Бенедикт, тяжело дыша. - И сегодня, и завтра, и послезавтра.

Понимая, что не нужно этого делать, Софи тем не менее вытянула шею, чтобы Бенедикту было удобнее ее целовать. Ей были так приятны его поцелуи, по телу пробегала трепетная дрожь, и хотелось, чтобы эти сладостные мгновения не кончились никогда.

Внезапно, сама не зная как, Софи оказалась на земле, а Бенедикт на ней. Он казался таким большим, мощным и в то же время подходил ей безукоризненно. Краешком затуманенного сознания Софи понимала, что должна сказать "нет", положить конец этому сумасшествию, и не могла. Пока не могла.

Слишком долго она мечтала о нем, отчаянно пытаясь вспомнить запах его кожи, звук его голоса. Сколько же она провела ночей, мечтая, чтобы он был рядом!