— Я не думала об этом именно в таком смысле.

— Тогда в каком смысле ты об этом думала? Виктория взглянула ему в глаза, увидела в них боль, которую он старался скрыть под маской гнева, и поняла, как важен для него ее ответ.

— Я не полагалась на рассудок, принимая это решение, — мягко сказала она. — Я думала сердцем. Я увидела тебя в окне, ты выглядел таким печальным и одиноким…

— И ты решила меня пожалеть, — горько заметил он.

— Я сделала это не только ради тебя, но и ради себя тоже. Наверное, мне просто хотелось почувствовать себя любимой.

В его глазах зажглась надежда,

— Ты любима, — горячо сказал он, потянулся к ней и сжал ее руки в своих. — И ты будешь чувствовать себя любимой каждый день своей жизни, если только позволишь это себе. Виктория, выходи за меня замуж. Стань моей женой и сделай меня счастливейшим из смертных. Стань моей женой, и в твоей жизни воцарятся мир и спокойствие. И, — добавил он, и голос его перешел в хриплый шепот, — любовь. Ибо я люблю тебя так, как ни один мужчина никогда не любил женщину.

Виктория хотела удержать подступившие к глазам слезы, но его слова слишком глубоко тронули ее, и она почувствовала, что щеки стали влажными.

— Роберт, — начала она, не зная толком, что собирается сказать, — я так долго не…

— У тебя может быть ребенок, — перебил он ее. — Ты подумала об этом?

— Нет, — призналась она, судорожно глотнув. — Но я…

— Выходи за меня, — повторил он, крепко сжимая ее руки. — Так будет лучше всего.

— Зачем ты так говоришь? — сказала она. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда ты указываешь мне, что делать.

Роберт перевел дух.

— Я не это имел в виду, ты же понимаешь.

— Я понимаю. Вот только…

— Только что? — мягко переспросил он ее. — Что мучает тебя, Тори?

Она отвела взгляд, чувствуя себя ужасно глупо.

— Не знаю. Брак — это что-то такое постоянное и неизменное. Что если я совершу ошибку?

— Если это ошибка, то ты ее уже совершила, — заметил он, кивнув в сторону постели. — Но это не ошибка. Супружеская жизнь не всегда будет гладкой, но жизнь без тебя… — Он провел рукой по волосам, беспомощно улыбнулся. — Я не могу без тебя жить. Не знаю, как это еще сказать.

Виктория прикусила губу — кажется, она тоже приходит к такому же выводу. После всего что случилось с ней за этот месяц, она уже успела привыкнуть к его насмешливым ухмылочкам, к тому, как лукаво поблескивают его глаза, и что его волосы всегда выглядят так, словно он не удосужился как следует пригладить их щеткой. Она прямо посмотрела ему в глаза.

— У меня есть некоторые возражения, — неуверенно начала она.

— Это вполне понятно, — заверил он ее.

— Но у меня также есть и несколько доводов в пользу супружеского союза. — Она говорила медленно, старательно подбирая слова.

Внезапно умолкнув, она бросила быстрый взгляд в сторону Роберта, опасаясь, что он не даст ей докончить свою мысль и кинется ее обнимать. Но он не двинулся с места, прекрасно понимая, что ей надо выговориться.

— Прежде всего, — продолжала Виктория, — как ты уже сказал, у нас может быть ребенок. С моей стороны непростительное легкомыслие не подумать об этом заранее, но теперь уже ничего не поделаешь. Полагаю, мне следует подождать несколько недель, и тогда мы увидим…

— Я бы не советовал тебе так поступать, — живо возразил Роберт.

Она спрятала улыбку.

— Нет, у меня и в мыслях не было, что ты позволишь мне вернуться в Лондон, а если я останусь здесь, то…

— Я не смогу держаться от тебя на расстоянии вытянутой руки, — промолвил он, пожав плечами. — Я честно в этом признаюсь.

— Тогда я тоже не буду пытаться обманывать тебя и говорить, что мне… — она покраснела, — …что мне неприятно твое внимание. Ты ведь знаешь, мне всегда нравились твои ласки — даже семь лет назад.

Он понимающе улыбнулся.

— Но есть и другие причины, по которым наш брак не должен состояться.

— Должен.

Она удивленно заморгала.

— Прости, что ты сказал?

— Мы должны пожениться. И не говори мне, что не должны.

Виктория чуть не расхохоталась. Если Роберт чего-то отчаянно хотел, то становился похожим на очаровательного упрямого щенка.

— Я уже начинаю сомневаться, что ты позволишь мне принять собственное решение, — пригрозила она ему.

— Впредь я постараюсь уважать твои желания, — торжественно пообещал он. — Если я вдруг стану вести себя, как властный тупоголовый осел, ты сможешь стукнуть меня по голове своим ридикюлем.

Она прищурилась.

— Хм, а расписку дашь?

— Ну конечно. — Он подошел к столу, открыл ящик, вынул оттуда перо, лист бумаги и чернильницу.

Виктория следила за ним с открытым ртом. Он что-то нацарапал на листке и подписался размашистым росчерком пера. Затем подошел к ней и, протягивая ей листок, сказал:

— Вот, пожалуйста.

Виктория взяла листок и прочла:

— «Если я стану вести себя, как властный тупоголовый осел, я разрешаю моей возлюбленной жене, Виктории Мэри Линдон Кембл…» — Она подняла на него глаза. — Кембл?

— Ну да, Кембл. Ты станешь Викторией Кембл уже с сегодняшнего дня, стоит мне сделать соответствующие распоряжения. — Он указал пальцем на закорючку вверху листа. — Я датировал документ следующей неделей. Тогда-то уж ты точно будешь носить фамилию Кембл.

Виктория не стала комментировать его нахальную выходку и продолжила:

— Так, посмотрим… «моей возлюбленной жене, Виктории Мэри Линдон, э-э, Кембл, стукнуть меня по голове любым предметом, который окажется у нее под рукой». — Она вопросительно взглянула на него. — Любым предметом?

Роберт пожал плечами.

— Если я вдруг стану невыносимым ослом, тебе, вероятно, захочется стукнуть меня чем-нибудь потяжелее ридикюля.

Плечи ее затряслись от беззвучного смеха, когда она дочитывала:

— «Подписано: Роберт Филип Артур Кембл, граф Макклсфилд».

— Я не силен в юриспруденции, но, по-моему, этот документ можно считать вполне законным.

Виктория расплылась в улыбке и смахнула слезы со щек.

— Вот почему я согласна выйти за тебя замуж, — сказала она, торжественно потрясая листком.

— Потому что я позволил тебе молотить меня по голове, когда вздумается?

— Нет, не поэтому, — возразила она, смеясь, — а потому, что мне трудно представить, что было бы со мной, если бы ты не дразнил меня. Я стала чересчур серьезной, Роберт. Но я не всегда была такой.

— Я знаю, — нежно промолвил он.

— Целых семь лет я не позволяла себе даже улыбнуться. И я уже почти забыла, как можно смеяться.

— Я тебе напомню. Она кивнула.

— Мне кажется, ты мне действительно нужен, Роберт. Правда.

Он присел рядом с ней на край кровати и нежно ее обнял.

— И ты мне тоже нужна, милая моя Тори. Правда.

Некоторое время она молчала, наслаждаясь теплом его объятий. Потом вдруг встрепенулась и спросила:

— — А ты серьезно решил жениться именно сегодня?

— Совершенно серьезно.

— Но это же невозможно. Мы должны еще получить разрешение на брак.

Он хитро улыбнулся.

— Я уже достал это специальное разрешение.

— Как, уже? — Она открыла рот. — Но когда ты успел?

— Неделю назад.

— Ты несколько самоуверен, тебе не кажется?

— Но ведь я оказался прав, не так ли? Виктория попыталась напустить на себя неприступный вид, но глаза ее продолжали смеяться, и она ничего не могла с этим поделать.

— Я думаю, милорд, в данном случае вы вели себя, как властный тупоголовый осел.

— Просто осел или невыносимый осел? Я хочу знать, поскольку от этого зависит сохранность моего черепа.

Виктория не выдержала и захихикала.

— Знаешь, Роберт, мне начинает нравиться эта мысль — стать твоей женой.

— Значит ли это, что ты простила меня за то, что я тебя похитил?

— Пока нет.

— Нет?

— Нет. Я попридержу свое прощение до тех пор, пока не получу все, что мне причитается.

На этот раз пришел черед Роберта согнуться пополам от хохота. Пока он ловил ртом воздух, Виктория стукнула его кулачком по плечу и заметила: