Потому-то Лорен и не покидало ощущение нереальности происходящего. Три последних года она провела очень уединенно, общаясь лишь с дедом и с немногими местными жителями. Исключение составляли лишь те редкие случаи, когда ей нужно было вылететь в Нью-Йорк для подписания контракта на постановку очередного мюзикла.

Подобный образ жизни Лорен вполне устраивал — еще сегодня утром она ничего не собиралась в нем менять. Как вдруг каким-то ветром принесло этого Остина!

С ума я, что ли, сошла?! — думала Лорен, жмурясь от солнца, которое хоть и двинулось к закату, все же сияло так, будто хотело совсем лишить ландшафт теней.

Как это меня угораздило довериться чужаку?! Пусть он даже симпатичный, с приятным голосом и прочее… Наоборот, именно его привлекательность и должна была насторожить меня в первую очередь! Но нет, вместо этого я сделала все от меня зависящее, чтобы он остался на нашем ранчо. Будто под гипнозом находилась, ей-богу! Готова биться об заклад, что парень угодил в передрягу.

Собственное странное поведение удивляло Лорен сверх всякой меры. Ведь, кроме всего прочего, присутствие в доме постороннего человека обязательно станет помехой в работе! А этого она избегала.

В то же время Лорен почти не сомневалась, что ее новый знакомый — Остин или как его там по-настоящему? — человек порядочный. И возможно, ему действительно случалось ухаживать за пожилыми людьми. Конечно, он совершенно не похож на представителя обслуживающего персонала. Скорее, наоборот, на того, кому привычнее руководить, чем подчиняться. Но мало ли что — чего не бывает в жизни.

И все-таки об Остине ей ничего не известно.

Что же делать? Как сообщить деду о том, что она пригласила в дом чужого человека? Как будто ее кто-то за язык тянул!

Так ничего и не придумав, Лорен въехала в Унчито-Фоллз и через несколько минут подкатила к особняку, в котором размещался Университет третьего возраста. Многие престарелые студенты этого учебного заведения разъезжались по домам самостоятельно, других забирали родственники. К величайшему огорчению Бена, он относился ко второй категории, так как из-за болезни суставов не мог управлять автомобилем.

Ожидала Лорен во дворе минут пять, не больше. Впрочем, она всегда рассчитывала время так, чтобы оказаться возле университета к концу занятий. Тому была причина: неписаные правила этикета требовали общения с другими взрослыми детьми, приехавшими за престарелыми учениками. Лорен же далеко не всегда хотелось предаваться пустой болтовне. Поэтому она старалась по возможности сокращать время пребывания под стенами университета.

К сожалению, сегодня избежать разговоров не удалось. Не успела Лорен выйти из своего «ситроена», как в ту же минуту возле нее очутился Брендон Банч.

— Привет, малышка! Как дела?

В последнее время Лорен раздражали и нарочитая бодрость тона Брендона, и слащавая улыбка, и даже манера ерошить бесцветную жиденькую челку, в обычном состоянии спускающуюся к самым бровям, на фоне розовой кожи выглядевшим белыми. Но больше всего ее задевало фамильярное и совершенно необоснованное обращение «малышка» — повод к его употреблению попросту отсутствовал. Вдобавок Брендон употреблял это словцо лишь в отсутствие своей жены, тем самым будто подчеркивая якобы существующую между ним и Лорен интимность, которой в действительности не было и в помине.

И не могло быть, потому что Лорен старалась держаться на расстоянии от женатых поклонников. Что же касается Брендона Банча, то он возглавлял список подобных персон. К несчастью, с ним все-таки приходилось время от времени встречаться, потому что тот привозил в университет — и, разумеется, увозил обратно — свою тещу. Как он однажды признался, игриво подмигнув Лорен, чтобы дома под ногами не путалась.

А сам только тем и занимаешься, усмехнулась она тогда про себя.

Действительно, Брендон подходил к ней, где и когда только видел, и всегда был готов поболтать. Порой он просто выводил ее из себя своей назойливостью.

— Здравствуй, Брендон, — без особого энтузиазма ответила Лорен, поглядывая на крыльцо университета, где вот-вот должен был появиться дед.

Ее взгляд не остался незамеченным.

— Не беспокойся, сейчас Бен появится.

— Да. Просто я всегда волнуюсь, не нужно ли ему помочь.

— О, думаю, он давно позвонил бы тебе и попросил зайти в здание! — рассмеялся Брендон.

Лорен удивленно покосилась на него. Что тут смешного, интересно? Затем подумала, что мало кто знает, как не хочется деду Бену прибегать к посторонней помощи, особенно на людях.

Заметив выражение ее лица, Брендон захлопнул рот. Однако молчал недолго.

— Ты так до сих пор и не нашла для него сиделку?

Лорен слегка поморщилась.

— К счастью, в сиделке нужды нет.

— Э-э… — Брендон взъерошил волосы. — Наверное, я неправильно выразился. Как вы между собой называли того парня, который катал Бена в кресле на колесах?

Лорен пожала плечами.

— Помощником.

— Ладно, будь по-твоему, спорить не стану. — Брендон неспешно обвел взглядом стройную фигуру Лорен. — Так тебе не удалось найти помощника для Бена?

Она готова была стукнуть его, когда он так на нее смотрел.

— А что? — сухо обронила она, вполне отдавая себе отчет в невежливости подобного ответа.

Брендон немного смутился, что стало для Лорен своеобразной наградой.

— Ну… я просто подумал, не могу ли я быть тебе чем-то полезен. Очень хочется помочь.

Она едва заметно усмехнулась. Спасибо, дорогой, как-нибудь обойдусь без тебя.

— Очень мило с твоей стороны, но, думаю, ты не должен взваливать на себя дополнительные трудности. Тебе и с тещей проблем хватает, ведь так?

— О, что верно, то верно! — с чувством произнес Брендон.

— Кстати, как она себя чувствует?

Брендон махнул рукой.

— Хорошо, будь она неладна! Еще нас с тобой переживет!

Нас с тобой… Почему не «нас с женой»? Что это за странные намеки?

Во время подобных бесед Лорен особенно остро ощущала потребность в помощнике для деда. Если бы таковой был, ей не приходилось бы самой возить деда в университет и, соответственно, встречаться с Брендоном Банчем, который почему-то вообразил, что у них нечто наподобие подготовительной стадии перед тайным, но очень бурным романом. Лорен догадывалась, что, зная, чем она занимается, Брендон вообразил ее кем-то вроде легкодоступной девицы. Вероятно, он разделяет до сих пор бытующее в небольших провинциальных городках мнение, что все причастные к искусству женщины сродни представительницам древнейшей профессии.

Впрочем, если даже Брендон и не заходил так далеко в своих суждениях, что-то такое он все же думал, иначе откуда взялась эта панибратская манера держаться, игривый тон, многозначительные взгляды и прочее в том же духе?

Неужели он и впрямь надеется, что я заведу с ним шашни? — подумала Лорен, незаметно бросив взгляд на Брендона. Смешно, ей-богу!

Правда, Брендон не знал некоторых подробностей ее личной жизни — тех самых, из-за которых она на время вообще утратила интерес к мужчинам.

Два года назад Лорен порвала со своим бой-френдом, актером по профессии. Тот сделал все, чтобы влюбить ее в себя, а потом выяснилось, что он лишь хотел, чтобы она помогла ему вернуться в труппу, откуда его выгнали за злоупотребление алкоголем, безалаберность и игнорирование репетиций. С подобным коварством Лорен на собственном опыте еще не сталкивалась, поэтому разочарование испытала очень сильное. Оскорбленная в лучших чувствах, она перестала обращать внимание на мужчин. Впрочем, ей и некогда было. Ее мюзиклы стали востребованными, и на нее навалилось много работы.

В настоящее время Лорен вела довольно невинное существование, если не считать эротических сновидений, которые все же посещали ее по ночам. Но видеть подобные сны не преступление, верно?

— …За исключением тех дней, когда тещу забирает из университета моя жена, — услышала она вдруг голос Брендона. Оказывается, он продолжал что-то говорить.