— Что?.. — начал он в недоумении, но тут, же осекся. Сердитое выражение на его лице сменилось, к величайшему удивлению Дороти, выражением усталого смирения. — О, не говори мне! — произнес он медленно. — Ты — Дороти.

— Мисс Маккуин для вас! — Глаза Дороти блеснули опасным огнем. Нахальство этого человека не знало границ. На его лице не промелькнуло ни тени смущения, когда он был пойман на бесстыднейшей лжи. Наверняка это какой-то подручный рабочий, который извлек выгоду из смерти дяди Стива. Что ж, не долго осталось ему наслаждаться этой выгодой, теперь ему придется иметь дело с ней. — Как вы смеете говорить, что вы — владелец моей собственности!

— Дело в том, что это не ваша собственность… — начал, было, он. Но Дороти тут, же прервала его; спокойствие этого наглеца приводило ее в бешенство.

— Нет, без всяких сомнений это моя собственность! — Она свирепо посмотрела на него, затем порылась в своей сумочке, выудила оттуда конверт и, размахивая им перед носом этого лжеца, продолжала: — Вот письмо от нотариуса из Сиднея, в котором он уведомляет меня о смерти моего двоюродного дяди и о том, что я — его единственная наследница. Прочтите, если вы мне не верите!

— Да нет же, я верю вам, мисс Маккуин, — ответил мужчина почти презрительно. — Просто я не ожидал, что вы примчитесь так быстро посмотреть на свое наследство, вот и все.

— Что вы хотите этим сказать? — гневно воскликнула Дороти. — Кто вы такой, наконец?

— Меня зовут Гатри О'Нил. — Он внимательно посмотрел на нее, стараясь понять, известно ли ей его имя.

— Что ж, мистер О'Нил, с этой минуты вы можете считать себя уволенным! — воскликнула Дороти, совершенно забыв, что разговаривает со своим спасителем.

— Я очень сожалею, но вы не можете лишить меня работы, мисс Маккуин, — сказал он.

— Это еще почему?

— Если бы вы дали мне договорить, то узнали бы, что Биндабурра не является вашей единоличной собственностью. Я ваш партнер.

Дороти смотрела на него ошеломленно.

— О чем вы говорите? — сказала она упавшим голосом. — У меня нет никакого партнера!

— Боюсь, что есть, — сказал Гатри. Дороти с досадой отметила, что он казался скорее веселым, чем растерянным. Холодные глаза его поблескивали, а на лице блуждала легкая улыбка. — И смею заверить, что мне это обстоятельство нравится не больше, чем тебе.

Пытаясь не обращать внимания на его насмешливую полуулыбку, Дороти опять указала на письмо нотариуса как доказательство.

— Но дядя Стив оставил всю свою собственность мне. Так пишет его душеприказчик.

— Так оно и есть, — спокойно ответил Гатри, улыбка на его лице пропала. — Но ему принадлежала только половина поместья. К сожалению, для вас, я владею второй половиной.

Ливень за окном утих, и теперь лишь отдельные редкие капли стучали по крыше. Дороти посмотрела на струйки, сбегающие по лобовому стеклу, и попыталась осмыслить новость: у нее есть партнер.

— Надеюсь, вы можете это доказать? — проговорила она спустя некоторое время.

— Вряд ли бы я завел об этом разговор, если бы не мог доказать, — ответил он едко.

Дороти закусила губу.

— Я и представить себе не могла… Дядя Стив никогда ничего не рассказывал про вас.

— Не мешало бы вам разузнать побольше, прежде чем предъявлять свои права на собственность, — язвительно заметил Гатри.

Эта мысль уже пришла Дороти в голову, и она досадовала на свое легкомыслие. Она взглянула на своего нового компаньона с неприязнью.

— Я хотела приехать и убедиться, что все в порядке, — сказала она решительно. — Ведь могли возникнуть какие-нибудь проблемы после смерти дяди. А поскольку я понятия не имела, что у поместья есть совладелец, то решила, что разумнее всего будет приехать сюда самой, и чем скорее, тем лучше.

Гатри поднял брови и посмотрел на Дороти: она не была похожа на девушку, склонную к разумным решениям. У нее были яркие зеленые глаза на живом лице, густые темно-рыжие волосы, мокрые после дождя, спускались до плеч. Она выглядела хрупкой, очаровательной, даже ослепительной, но никак не разумной.

— Это прекрасная мысль, — произнес он сухо, легкая улыбка вновь тронула уголки его рта. — Но ты, же ничего не смыслишь в управлении таким имением, как Биндабурра. Как же ты собиралась решать местные проблемы?

Дороти почувствовала непонятное волнение; его улыбка заставила екнуть ее сердце.

— Я очень легко ко всему приспосабливаюсь, — ответила она надменно, стараясь побороть свои чувства.

— А, на мой взгляд, ты просто безрассудна, — сказал Гатри.

Дороти подумала что, он говорит, как ее отец.

— Вовсе я не безрассудна!

— А как еще можно назвать твое внезапное появление тут? — спросил он резко. — Почему ты не дала мне знать, что ты едешь?

— Как же я могла дать вам знать, если я и не догадывалась о вашем существовании?

— Но ты могла бы предупредить хоть кого-нибудь, — отрезал он, сделав нетерпеливый жест рукой. — Или ты просто предположила, что тебя будут обязательно ждать в поместье, точно так же, как ты только что предложила, что Биндабурра будет за следующим поворотом?

Это было справедливое замечание, но Дороти вовсе не собиралась признавать это.

— Я помню, дядя Стив говорил о людях, которые работали с ним, и я подумала, что они будут там. Они ведь еще не покинули имение?

— Нет, но дело в том, что на этой неделе они работают на отдаленных участках.

— Все?

— В это время года их всего трое.

— И что, в доме никого нет? Ни кухарки, ни горничной?

— Домработница уехала неделю назад, и я еще не нашел ей замену. Я и сам-то не собирался возвращаться. — Он бросил взгляд на Дороти, замолкшую в смятении. — Если бы я поехал раньше или решил переждать дожди, то ты застряла бы здесь не меньше чем на неделю, пока кто-нибудь не проехал мимо. Тебе крупно повезло!

— Что-то я не чувствую себя везучей! — пробурчала Дороти. Как ей надоели все эти разговоры о ее безрассудстве и легкомыслии. — Я добиралась сюда из Сиднея двое суток. Я замерзла, устала и промокла, мои туфли пришли в негодность, — добавила она, вспомнив еще одну неприятность. — А это были мои любимые туфли!

— Считай, что ты легко отделалась, если потеря туфель — единственное, на что ты можешь пожаловаться, — ответил Гатри без тени сочувствия, завел двигатель и начал разворачиваться так резко, что Дороти едва не потеряла равновесие.

— Что вы делаете? — воскликнула она встревожено.

— Ты же не хочешь сидеть здесь всю ночь? Мы поедем вытаскивать твою машину. Если мы не сделаем это сейчас, то все протоки зальет водой, и мы застрянем здесь надолго.

Дороти, с одной стороны, была рада, что он решил вернуться за машиной, но мысль, что придется возиться в грязи, пытаясь сдвинуть с места машину, а затем тащиться в ней еще тридцать километров, вовсе не казалась ей привлекательной.

К счастью, оказалось, что воды прибыло столько, что Гатри не решился вытягивать машину.

— Мы только заберем твои вещи, — проговорил он, глядя на уровень воды в протоке, которую они пересекали.

— Она, что, всегда прибывает так быстро? — спросила Дороти, начиная нервничать при виде мощного потока, бурлящего у колес.

— Да, когда идут сильные дожди. До Биндабурры мы должны пересечь еще пять таких проток, поэтому, чем быстрее мы поедем, тем лучше.

Они нашли машину Дороти, ушедшую в грязь по самое днище.

— А, по-вашему, ничего, что мы бросим ее тут? — с сомнением спросила Дороти.

— Если дожди будут продолжаться с такой же силой, то никто не сможет добраться сюда, — ответил Гатри, наблюдая, как она раскрыла свой банановый зонтик и побежала к машине. — Да никому и не придет в голову повариться на такую машину, — добавил он, презрительно пнув одну из шин. — Такая тачка более чем бесполезна в наших краях. Почему ты не взяла напрокат полноприводную машину?

— Это было слишком дорого для меня, — простодушно ответила Дороти, открывая багажник.

Гатри достал чемодан и до отказа набитую дорожную сумку.