– Видишь ли… – Маклейн бросил в рот последний ломтик жареного картофеля и задумчиво посмотрел на пустую тарелку. – Я не обратился бы к тебе, если бы не оказался в безвыходном положении. У нас в отделении много людей, которые могут справиться с этим делом.

Генри молча кивнул, по-прежнему не проявляя никакого интереса к встрече. Он сидел не шелохнувшись, хотя у него болела спина от неудобной скамьи. Детектив по опыту знал, что выдержка и бесстрастное выражение лица могут заставить собеседника сказать то, что он не собирался говорить, – если ему было что скрывать, разумеется. Так что Генри не торопился проявлять любопытство. Он терпеливо ждал.

Маклейн отхлебнул содовой и с громким стуком поставил стакан на стол, как бы демонстрируя свою силу и авторитет. Сузив свои блекло-серые холодные цепкие глаза, выделявшиеся на бледном одутловатом лице, он сказал:

– У нас возникла проблема. Затронуты интересы важных людей. Очень важных. Это крайне серьезно, и я не могу рисковать…

– Капитан, – Генри приподнял одну бровь, показывая, что ему надоело слушать пустую болтовню, – нельзя ли ближе к делу?

– Хорошо. Хочешь напрямую? Я скажу тебе. Я не в восторге от того, что мне приходится обращаться к тебе с просьбой. Далеко не в восторге. Но у нас в подразделении происходит утечка информации – кто-то распускает язык. Это ставит под удар расследование, которое мы проводим по данному делу. Поэтому я уже никому не могу доверять. Тебе я верю. Ты мне не нравишься, но я доверяю тебе.

Генри снова кивнул. Он не любил Питера Маклейна и не доверял ему. Но сейчас не время говорить ему об этом.

– Что за работа? – спросил он.

– Речь идет о квартире некой Джулии. Просто Джулии. – Капитан провел ладонью по своим жидким волосам. – Мы предполагаем, что она получила в подарок краденую вещь. Думаю, сама она не знает об этом. Так вот, мы очень хотим вернуть эту вещь ее… прежним владельцам. Недавно Джулия заявила в полицию о том, что ее квартира была взломана, но ничего не пропало. Кто-то, очевидно, знает или подозревает, что у нее кое-что есть. Мы ведем наблюдение за ее домом на случай, если кто-то снова попытается проникнуть в ее жилище. Я не хочу привлекать своих людей, так как не знаю, кто из них разглашает служебную информацию.

Генри стиснул зубы. Ему надоело играть с капитаном в кошки-мышки. Он наклонился к Маклейну и вперил в него немигающий взгляд.

– Что я должен искать?

– Произведение искусства. – Капитан пошарил рукой в кармане брюк и вытащил оттуда пачку желудочных таблеток. – Старинный миниатюрный портрет в рамке, украшенной драгоценными камнями. Стоит, наверное, уйму денег. Я в этом не разбираюсь. Короче, нам надо, чтобы ты стал близким другом Джулии и выяснил, что ей известно.

Генри, терпение которого было уже на исходе, все же сдержался и ровным голосом спросил:

– Кто эта Джулия и каким боком она имеет отношение ко всей этой истории?

Маклейн окинул подозрительным взглядом помещение. У противоположной стены сидела пожилая пара, по соседству с которой обедала замотанная мамаша с четырьмя детьми. Капитан, очевидно, решил, что они могут быть переодетыми агентами. Он поставил локти на стол, подался вперед и кивнул Генри, чтобы тот приблизился.

– Значит, так. Она, судя по всему, красотка, ведущая свободный образ жизни. Меняет мужчин как перчатки. Ты знаешь женщин такого типа. Мы разговаривали с кое-кем из ее бывших любовников. Все они давали совершенно разное описание ее внешности, вплоть до цвета волос и глаз. Но говорили они, несомненно, об одной и той же особе. Она просто меняет свой облик для каждого нового друга. Джулия встречается с мужчиной какое-то время, он начинает сходить по ней с ума, осыпает ее подарками, а она бросает его и заводит себе нового хахаля. Когда она заявила о взломе, я послал к ней самого стойкого оперативника. Так он, пообщавшись с ней минут десять, готов был там же трахнуть ее. Профессионалка, – авторитетно добавил Маклейн и восхищенно присвистнул, что вызвало у Генри раздражение.

Чем этот идиот восхищается? – зло подумал детектив.

– Значит, какой-то тип, втрескавшийся по уши в эту Джулию, подарил ей бесценную миниатюру для обогащения ее личной коллекции, – констатировал он.

– Ха! Не думаю. – Маклейн, не уловивший сарказма в тоне Генри, стукнул себя кулаком по жирной ляжке. – Скорее для обогащения своего тела.

Сальный голос капитана действовал Генри на нервы. Не женщина, а мечта, язвительно подумал он. Такую бы пригласить домой к маме на воскресный обед. То, что надо. Но, тем не менее, это дело почему-то заинтриговало его. Генри и сам не мог объяснить почему. Он чувствовал, что Маклейн сказал ему далеко не все.

– Кто прежде владел портретом? До того, как он попал к Джулии?

– А вот здесь, Стюарт, твоя работа заканчивается. – Глаза капитана превратились в припухшие щелки. – Этим будет заниматься полиция. Твое дело – проникнуть в ее квартиру под видом близкого друга и найти вещицу. Будешь докладывать лично мне о том, как продвигается работа. В участок не звони и вообще никому ни слова об этом деле. Если мои ребята узнают, что я привлек тебя, они устроят мне обструкцию.

Генри кивнул. Он уже ощущал профессиональный зуд. Чутье подсказывало ему: дело не только в том, что богатые любители искусства хотят вернуть свою драгоценную миниатюру. Он чувствовал, что все гораздо серьезнее и сложнее. И именно поэтому Генри захотел заняться этим делом.

Он подавил улыбку. Дику это тоже понравится. Его боевой соратник, партнер и лучший друг в данный момент находился в доме своих родителей на побережье под Гастингсом и оплакивал смерть матери, умершей недавно от рака. Отца Дик потерял еще раньше.

Генри и Ричард служили в морской разведке и составляли ударную боевую единицу, прозванную «Джемини»[2]. Они были награждены высокими наградами и пользовались уважением не только сослуживцев, но и командиров. Между друзьями существовало такое взаимопонимание, что они могли обходиться – и часто обходились, особенно при проведении очередной операции, – без слов.

Генри подумал, что, если его знаменитая интуиция не подвела и ему придется провести кое-какое расследование, чтобы разобраться в этом деле, он, возможно, сумеет вернуть своего друга к нормальной жизни. Дик целый год ухаживал за больной матерью, не оставляя ее ни на один день.

– Я согласен, – сказал он.

– Задание несложное, – небрежно бросил капитан. – Думаю, ты быстро обработаешь эту Джулию, она еще сама будет бегать за тобой. – Маклейн противно хихикнул и опрокинул в рот стакан с остатками содовой.

На его лицо и рубашку посыпались мелкие кусочки льда. Капитан выругался, а на губах Генри появилась едва заметная улыбка. Если бы справедливость всегда торжествовала так быстро, не без злорадства подумал он.

В закусочной пахло прогорклым жиром, да и Маклейн изрядно ему надоел, поэтому Генри быстро обсудил с капитаном условия работы, попрощался и вышел на улицу.

Вдохнув полной грудью теплый летний воздух, Генри направился к ближайшей станции метро. Он решил, что неплохо было бы взглянуть на дом, в котором живет любвеобильная Джулия. Затем Генри предполагал составить план действий и попробовать раскопать интересные данные по делу, за которое взялся. Если обнаружится действительно что-то стоящее, послать телеграмму Дику.

Генри вдруг почувствовал, как по его нервам словно пробежал легкий ток. Это было знакомое безошибочное ощущение слежки. Он замедлил шаг, подошел к невысокой кирпичной ограде и встал к ней спиной.

В нескольких ярдах от себя он увидел хорошо одетого мужчину с короткой стрижкой. Наметанный глаз детектива отметил небольшую выпуклость под пиджаком – оружие. Правительственный агент.

Генри слегка расставил ноги и спокойно смотрел на мужчину, который шел прямо на него. Его подозрение по поводу серьезности дела, за которое он взялся, получило свое подтверждение гораздо раньше, чем Генри ожидал. Появление правительственного агента сразу после странной встречи с Маклейном могло означать только одно: этот парень находится здесь в связи с красоткой Джулией и ее другом-коллекционером.