Андрей засмеялся. Он бы с радостью, но вряд ли выйдет.

– Боюсь, что нет. – Он покачал головой.

Мальчишка кивнул, засунул деньги в поясную сумку.

– Так что жду в урочный час, приходи. Увидишь, что трава снова вылезла, – бери и коси.

Малец выбежал за ворота, его топот возбудил Дилю, она вывернула из-за угла и принялась гавкать вдогонку.

– Опоздала, дорогуша. – Андрей наклонился и потрепал собачку по спине. Шерсть теплая, руку не хотелось убирать. Вообще ему сейчас так тепло, как никогда в жизни.

Он выпрямился и посмотрел туда, откуда доносился рык косилки. Чем не идиллия? Дом, газон, женщина, собака…

Только как все это удержать? То, что свалилось ему в руки на выходные? Ему хотелось посадить эту женщину – тоненькую, светленькую, в голубых шортиках и белом топике – в карман, накрепко застегнуть молнию. У него есть такой пиджак, он привез его из Германии, купил на выставке. Накладной карман огромный, она туда запросто войдет.

Он засмеялся: «Мечтай, Волчара».

Внезапно гул косилки стих.

– Все, – сказала Ольга. – Побрила.

Андрей подошел к ней.

– А… меня? – тихо спросил он.

– Что – тебя?

– Побрить, – сказал он.

Она протянула руку и провела ею по щеке.

– Но ты не оброс, – сказала она. А он засмеялся. – Почему ты смеешься?

– Ты редкая женщина, – вздохнул он. – Ты не спросила, с какой стати ты меня должна брить.

Она кивнула.

– Это был бы второй вопрос. Зачем спрашивать, если нет повода? Ты гладкий. – Она прошлась по его щеке тыльной стороной ладони и царапнула гранью крупного серебряного кольца.

Он перехватил ееруку.

– Прости, больно, да?

– Ты когда-нибудь снимаешь… – Он смотрел прямо в глаза, в зрачки, которые, казалось, расширялись под его взглядом, – эти кольца?

Ее губы дернулись.

– Иногда… Снимала, – ответила она, не сводя с него своих глаз. Тоже не мигая.

– Я хочу… чтобы ты сняла, – тихо сказал он.

– Прямо… сейчас? Здесь?

– Нет, – так же тихо ответил он. – Пальцы замерзнут. Пойдем, я знаю где…

Он взял ее за руку и повел. Она не сопротивлялась, она шла за ним по стриженному ею газону, чувствовала запах свежескошенной травы, видела ромашки, павшие под острым ножом красной косилки. Этот человек знал о ней так много, как не знает никто. Поэтому казалось, она знает о нем тоже все. Она его чувствует, без всяких слов, понимает его взгляд, движение его пальцев. Она знает, что произойдет сейчас, не потому, что с ней это уже было. Нет, потому что сейчас будет все так, как хочет она. Прошло то время, когда она принимала то, что ей предлагали. Теперь она точно знает, чего хочет, как и с кем…

Андрей провел ее по крыльцу в сени. Остановился и обнял.

– Я хочу понести тебя…

– «Несет меня лиса в далекие леса», – пропищала она тихо, словно пытаясь снять напряжение, которое почувствовала в теле. Оно отвыкло от ласк.

– Примерно так. – Андрей кивнул. – К себе в постель.

– Ага, а там ты… ощиплешь меня, да?

– Начну прямо сейчас. – Он быстро спустил тонкую бретельку топика. Потом потянулся к молнии на шортах.

– Ой, – сказала она и уткнулась ему в шею…

Серебряные кольца валялись на полу, рядом с ними – голубые шорты и топик.

А они сами тоже валялись – на широкой постели с голубыми простынями, которые вздыбились, как будто по ним промчался шторм.

– Я готов запеть, – громко объявил Андрей.

– Ты… на самом деле умеешь? – хрипло спросила Ольга, удивляясь другому – почему он не отвернулся и не заснул?

– Все умеют. – Андрей отвергал свою исключительность.

– Не-ет. – Ольга покачала головой, растрепанные волосы прошлись по щекам Андрея.

– Фу, ты меня отхлестала волосами. – Он поморщился. – Ладно, я представлю себе, что нюхаю букет от фанатки. – Он приподнялся и уткнулся носом в ее волосы. – Ах, благодарю вас, дорогая, прэ-э-элестный букет!

– Как похоже, – развеселилась она. – Можно подумать, ты пел со сцены. Ну-ка скажи – ты пел? Или нет, ты пел в подземных переходах? Тоже нет. Там не дарят цветов. Там кидают деньги, – говорила она, ведя пальцем по его шее к ключице.

– Нет, я пою себе, когда работаю, – сказал он. – В водокачке, в моей мастерской, прекрасная акустика. Иногда поем на пару с Палычем. Ты уже видела его.

– Симпатичный, – кивнула она. – Но знаешь, у меня к поющим мужчинам какое-то… нестандартное отношение.

– Считаешь, что они… не совсем мужчины?

– Не-ет. – Она поморщилась. – Я их опасаюсь. Они дурно влияют на женщин.

– Как это? – Он удивился.

– У меня была начальница, фанатичная поклонница одного певца.

– А что он поет?

– Романсы. Она тащится от них. И от певца тоже.

– Юная душа? – насмешливо спросил он. – Она из тех милых малюток, которые мечтают о страстях позапрошлого века?

Ольга расхохоталась:

– Не такая уж и малютка. И не юная. Этой малютке за пятьдесят, а я – половина ее… тела. Кстати, ты был когда-нибудь в консерватории на концерте? – спросила Ольга.

– А… где это?

– Так, ответ ясен. Снимаю вопрос. – Она улыбнулась. Не он. Марина Ивановна не слишком далека от истины.

– Тебе мой ответ не понравился? Тогда вот этот как? Обещаю тебе, Ольга, я больше не запою никогда. Если ты не хочешь. Не стану дурно влиять на тебя.

Она снова фыркнула:

– Похоже, это мне не грозит.

– Ты уверена в себе? – Он приподнялся на локте. – В тебе тоже, – бросила она и покраснела.

– Можно подробнее? – Глаза загорелись.

– Если хочешь. – Она убрала палец из ключицы. – Мне незачем ходить в магазин «Интим».

Андрей не понял и молчал, пытаясь соединить пение, даму, специфический магазин… А почему, кстати, он никогда в таком не был? А ему-то зачем?

– О-ох! – Он захохотал так, что ее голова подпрыгивала на плече. Потом резко оборвал смех. – Дошло наконец. Я рад, что ты так считаешь. В этот магазин ходят не только фанатки, но и те, кому… не нравится в постели с мужчиной, который у них есть.

Она приподнялась и посмотрела ему в лицо.

– Или с женщиной, не забудь…

– Никогда в голову не приходило, честное слово. А тебе? Не пришло… прямо сейчас? – осторожно спросил он.

– Нет, – тихо сказала Ольга. – Мне… нравится. Но почему ты… ты не отвернулся от меня и не заснул? – осмелилась она спросить.

– После первого раза я не засыпаю. – Он легонько надавил пальцем на кончик ее носа. Она не отстранилась.

Потом вывернулась из-под руки и села.

– Я же не отдала тебе твой заказ! – спохватилась Ольга.

Сдернула с него простыню, завернулась и потопала в комнату, в которой оставила сумку. Вернувшись, приказала:

– Сядь и закрой глаза.

Он подчинился. Ольга вынула галстук, по зеленому полю которого летали две осы – одна большая, другая поменьше. Набросила на шею Андрея.

– Открой. Ты такой хотел? Сейчас принесу зеркало, – сказала Ольга.

– Не ходи босиком, – крикнул он вдогонку, а сам наклонился и пошарил рукой под кроватью.

– Не нашла. – Ольга вернулась ни с чем.

– А это я выполнил твой заказ.

Андрей схватил ее за талию, подтянул к себе и положил на колени. Она завизжала, а он надел ей на ноги валенки.

– Вставай.

– Ух ты… – выдохнула она. – Как ты… сумел? Сделать такие?

– Под песню. Но больше не выйдет, жаль. – Он сделал скорбное лицо. – Ты запретила мне петь.

– Пой! Пой! Как можно громче! На всю деревню.

Ольга не могла оторвать глаз от трех ос, которые летели по серому полю, вышитые золотыми нитками.

– Пойдем к зеркалу, посмотрим, стильно ли мы одеты. – Андрей протянул ей руку.

Зеркало было вправлено в толстый гардероб.

– Ну как парочка? – спросил он ее.

Ольга привалилась к его боку.

– Неподражаема. А… почему ты вышил три осы? – спросила она.

– Так, на всякий случай. Для веселья.

– А-а, – протянула она.

– Никогда бы не подумал, если бы не увидел собственными глазами, что мы так эротично одеты. Мне кажется, – продолжал он, крепко обнимая Ольгу за плечо, – галстук и валенки очень возбуждающие предметы. Проверим?