— Отлично! А теперь пойдем обедать. Детали обсудим позже!

У меня вдруг пропадает всякое желание есть. К столу нас пригласила маленькая симпатичная американка. Она просунула в дверь свой курносый носик, помедлила, крайне враждебно оглядела меня с головы до ног — и исчезла. Изящное существо с длинными, гладко зачесанными темными волосами. Кто это был? Поль привез из Америки подружку?

Но я быстро беру себя в руки. Все равно в настоящее время у меня не получается ни с одним мужчиной! Я приехала сюда не для того, чтобы влюбляться. Мне нужен заказ. Поэтому я здесь!

Мы входим в столовую, обшитую деревом, с высоким потолком. Камин тоже деревянный, над ним неизбежная сцена охоты. Я видала и более жестокие. Однако этот несчастный, залитый кровью олень с потухшими глазами, окруженный брызжущими слюной псами, отнюдь не добавляет мне радости. Хоть бы я сидела так, чтобы не видеть картины. Куда же запропастился Поль?!

Господин президент заметил мой взгляд.

— Вы сядете спиной к камину! Не бойтесь, мадам! Надеюсь, картина не слишком будет раздражать вас. Моя семья тоже считает, что ее лучше убрать. Но я нахожу, что она хорошо написана, поэтому она остается! — В этот момент входит Поль. Курносое создание тут же забыто. Меня охватывает огромная радость. Он мой! Горячая волна захлестывает меня. Мне хочется плакать. Но я спокойно стою и улыбаюсь ему. Шесть месяцев, день в день! Мы не виделись ровно шесть месяцев.

Он не изменился. Только загорел. Черные волосы стали короче. На нем светлые брюки из твида и желтый пуловер из кашемировой шерсти. Он сияет во все лицо.

— Мой сын, — говорит президент, — я полагаю, вы знакомы.

— Да, да, — лепечу я, — мы танцевали в «Максиме». Но это было год назад.

— Бонжур, Тиция. — Поль целует меня в обе щеки, чем смущает меня еще больше, тем более что курносая малютка тоже подошла и ревниво смотрит на меня.

— Это Майя, — представляет ее Поль, — а это наша Мириам, моя сестра, с ребенком.

Мириам — вылитый Поль, только в юбке. Редко мне доводилось видеть такую схожесть между братом и сестрой. Те же кроткие, темные глаза, тот же узкий, прямой нос, те же полные губы, тот же красиво очерченный подбородок и даже родинка между бровями. Она почти такого же роста, как и он. Они могли бы быть однояйцевыми близнецами! Она на сносях, но своей красоты не утратила. Мириам сразу же вызывает мою симпатию. И это, по-моему, взаимно.

— Я слышала, как вы играли, — говорю я и жму ее руку, — поздравляю! Это готовая вещь для концерта! — Она смеется.

— У меня как раз нет концертмейстера, так что я сама разучиваю сопровождение. То есть пытаюсь. До совершенства еще далеко!

Обед пролетает мгновенно! Поль с отцом рассказывают о своем кругосветном путешествии, показывают фотографии, мы отлично понимаем друг друга! Но о втором этаже этого дома, который, если верить Томми Кальману, срочно нуждается в ремонте, никто не упоминает.

— Здесь многое изменится, — говорит господин президент в полчетвертого и заканчивает трапезу. — Мы откроем древесный питомник, садоводческое хозяйство. Пойдемте, Тиция, я вам еще не показал нашу оранжерею!

Вместе с Полем и Майей мы чинно шагаем по усыпанной гравием дорожке через парк, доходим до просеки, и нашему взору открывается — я не верю своим глазам! — стеклянный замок! Он смотрится как пальмовая оранжерея в Шенбрунне, только чуть поменьше, но явно построен в то же время и великолепно отлажен. Отопление функционирует, грядки подготовлены. Здесь Поль будет разводить свои овощи, а в передней части — свои любимые пальмы и кактусы.

Мы возвращаемся в дом. Президент смотрит на часы.

— У вас есть еще немного времени? Поль потом отвезет вас в Париж. Есть более крупное дело, на втором этаже. Мириам хочет иметь там собственную квартиру, с детской, ванной и комнатой для Нэнни, которая приедет из Англии. Мы уже и так и сяк гадали и планы чертили, но не можем прийти к единому мнению. Все мы одарены музыкально, а вот чертить никто не умеет!

Значит, все-таки не напрасно я сюда приехала!

До того, как в шесть Полю отвезти меня домой, я успеваю обмерить весь второй этаж, а заодно и окна на первом. Обещаю в начале следующей недели (сегодня четверг) прислать планы. Потом мы прощаемся и забираемся в белый «лэндровер», в котором сидишь высоко, как в автобусе.

Поль заводит двигатель. Включает фары. Мы мечтательно выезжаем из парка в большой мир. Наконец-то одни! Молча едем по тихому зимнему ландшафту. Время от времени улыбаемся друг другу. Мы оба немного смущены.

— Это твоя подружка? Майя из Америки? — спрашиваю я, немного погодя.

— Что? — Поль хохочет. — Ты что, хочешь меня обидеть? Это подруга моего отца. Он тебе не сказал?

— Нет!

— Она тебе нравится? — спрашивает он потом. Я качаю головой. — Нам тоже нет, — продолжает он, — но знаешь, мы пережили уже столько Май, что теперь не волнуемся. Ты получила мои открытки?

— Да, спасибо! Двадцать штук. Мне было очень приятно!

— Одной не хватает, — говорит Поль и смотрит прямо перед собой в сгущающиеся сумерки.

— Последняя была из Мехико.

— Еще одна придет. Из Санта-Фе. Там я написал, что мы раньше прилетим домой. И что я очень, очень соскучился!

Он пристально смотрит на меня.

— Ну расскажи, — говорит он немного погодя, — У тебя есть время? Я знаю один чудесный индийский ресторан, давай туда пойдем!

Мы ставим машину где-то на улице Севр и шагаем в холодной зимней ночи по бульвару Монпарнас. Мы не держимся за руки. Поль с уважением отнесся к моим словам. Мы замечательно дружим, и я хочу, чтобы так и оставалось.

Вот и ресторан. Очень благородно и дорого обставлен, с резными ширмами, свечами, приглушенным светом. Мы стоим у двери и ждем метрдотеля. Столик ведь не заказывали, но надеюсь, что мы его получим. Здесь так чудесно пахнет мятой и экзотическими специями, карри и сандаловым деревом. Я хочу здесь остаться! Не желаю возвращаться в холодную ночь!

Нам везет!

К нам подходит красивая смуглая индианка. На ней вытканное золотом сари, между бровями красная точка, а черные волосы заплетены в косу. Она приветливо здоровается с нами и ведет вниз, к одной из ниш. Там мы одни. Индианка принимает заказ и приносит нам коктейли, с большим количеством тропических фруктов и свежим соком манго. Вкус потрясающий! Мы сидим на небольшом расстоянии, наслаждаемся встречей и говорим о дружбе, которая в тысячу раз лучше, чем любовь, потому что прочнее, а страсть все разрушает.

Этого никому не хочется! Нам тем более!

— Я так рад, что вернулся, — говорит Поль, поднимая свой бокал. Мы пьем за его планы, мои успехи, за этот дивный, ничем не испорченный вечер. А потом все происходит очень быстро. Мы ставим бокалы. Молча долго смотрим друг на друга. И вдруг целуемся. Это получается само собой.

Поцелуй непродолжителен. Наши губы касаются лишь доли секунд, но это подобно эротическому разряду. Мои губы пылают, а заодно и щеки и лоб.

Я краснею как девчонка. Заметил ли это Поль? Заметил. И очень рад. Улыбается мне, потом опускает глаза. В воздухе вдруг разливается сладостное ожидание. Свечи горят ярче. Скатерть отливает золотом.

Рядом с моей рукой лежит красивая рука Поля. Я должна ее коснуться! Мы оба чувствуем одно и то же: наши пальцы уже переплелись. После этого мимолетного поцелуя ночь изменилась, и мы вместе с ней.

Мы вдруг не решаемся посмотреть друг другу в глаза! Непринужденность исчезла. Мы не произносим ни слова, пока не сервируют закуски. Я глазею на них, а сама прислушиваюсь к себе. Неожиданно я обнимаю его в своем воображении. Это еще что такое? При всем честном народе у меня эротические видения! Я лежу у него на груди. Он обхватывает меня сильными руками. Я мысленно ласкаю его тело. Бедра, живот… стоп! Прекратить, а то так недолго потерять самообладание и броситься на него! Я ведь хочу только дружбы. Или нет?

— Ты любишь острые блюда? — спрашивает Поль и ставит передо мной специи.

— Очень! Да. Спасибо. Нет! — Я уже не соображаю, что болтаю. Я обхожусь одной свободной рукой, потому что моя правая рука судорожно вцепилась в левую Поля. Так мы и едим, вернее, ковыряемся в еде, не отпуская друг друга.