А краситься нет желания. Я пытаюсь заказать по телефону такси. Все номера заняты. Наконец, пробиваюсь, излагаю свою просьбу. Мне говорят: «Ждите, ждите…» Кончится это когда-нибудь? Включается магнитофонная запись: «Сожалеем, но в вашем районе нет ни одной свободной машины». Что делать? Моя машина сломана. Пару дней назад в меня на набережной Бранли врезалась машина по доставке купленных товаров. Теперь мне нужен новый радиатор. Надо подождать несколько дней. Без машины я себя чувствую беззащитной. Но мне надо попасть на остров. А поскольку в метро сегодня забастовка, остается только автобус.
— До свидания, Лолло!
— Оревуар, мадам. Я захлопываю дверь.
Вхожу в лифт и бросаю взгляд в зеркало. Исчезла жизнерадостная венка. Я выгляжу хуже покойника. Может, будет лучше, если улыбнуться? Я кривлю рот. Не помогает. Зато обнаруживаю темные круги под глазами.
Круги? С каких это пор они у меня появились?! Я вдруг чувствую себя так омерзительно, что с трудом заставляю себя выйти из дома. Именно сегодня, как назло, надо быть среди людей. Куда делась моя хваленая сила?
Я попадаю на авеню дю Президент Вильсон, где шумит транспортный поток. Может, та тощая персона в белом платье, стоящая в телефонной будке, и звонила мне анонимно? Почему она так таращится на меня? Меня охватывает паника! Вернуться! Остаться дома! Но я закрываю глаза и пытаюсь отдышаться.
Ведь меня когда-то вытащили из-под снежной лавины.
И я выстою, какие бы сюрпризы ни готовил мне наступивший день.
Я спускаюсь пешком к площади Альма и жду автобуса, который довезет меня на остров Сен-Луи. Его все нет и нет.
Итак, с кем же изменяет мне Фаусто?
Это должна быть женщина, чье имя он часто упоминает. Знаю по своему сорокадвухлетнему опыту.
Если влюблен, с удовольствием говоришь об объекте своей страсти. Одно имя произнести, и то уже повышает настроение. О ком же Фаусто часто рассказывал в последнее время? Никто не приходит на ум.
Подойдем к делу с другой стороны. Чаще всего это бывает кто-то из непосредственного окружения. В отличие от женщин, которые ищут любимых где-нибудь подальше, мужчины неохотно пускаются в неизведанное. Это я знаю по собственному горькому опыту. Самый тесный круг поставляет любовниц: секретарша, лучшая подруга, собственная сестра, соседка, кузина, теща (пользуются большим спросом во Франции), тетя, жена лучшего друга, прислуга. Очень популярны кухарки. Лолло? Нет, Лолло и так порядком занята. О подругах тоже не может быть больше речи. Лучшая подруга для меня — давно перевернутая страница. Поэтому-то у меня и не идет из головы Биби. Может, это все-таки был ее голос? Или она посвятила в свои тайны знакомую, которая мучит меня звонками? Похоже на нее! От Биби всего можно ожидать. Именно она разрушила мой стройный внутренний мир, из-за нее я в Париже не доверяю ни одной женщине, кроме Глории.
Еще год назад Биби была моей лучшей подругой.
Мы встречались по нескольку раз на неделе — в кино, в театре, в опере, в Гран-Пале. Ходили в рестораны и кафе. Но стоило мне представить ей Фаусто, как все изменилось.
Биби внесла нас в список своих гостей. Посыпались приглашения в дом. Я была настолько наивна, что даже обрадовалась!
Почти каждую неделю мы ужинали у нее и Кена. Дверь их трехэтажного особняка на престижной авеню Фош была всегда открыта для нас. И каждый раз это был праздник с множеством изысканных блюд, лучшими винами, свечами, мягкой музыкой и видом на освещенную Триумфальную арку.
Вскоре звонки Биби стали ежедневными. И с каждым разом разговоры становились все интимнее. Она хотела знать все про меня и Фаусто, как обстоят у нас дела в постели и что мне не нравится в нем. Она рассказывала о сексуальных проблемах Кена, чтобы потом опять выспрашивать меня о Фаусто.
Вскоре мы стали встречаться и днем. Ходили плавать в Поло-клуб или обедать в ресторан отеля «Клебер», что за углом от нашего дома. Иногда Фаусто составлял нам компанию. И через какое-то время она сделала одно открытие.
— По четвергам у твоего мужа никогда не бывает времени, — заметила она. — Ты можешь сказать почему?
Как сейчас помню этот день.
Мы стояли перед новой пирамидой из стекла в выложенном гранитом дворе Лувра (когда-то здесь цвели розы и пели птицы), и внутренний голос сказал мне: «Это ее абсолютно не касается!» Но я уже брякнула:
— По четвергам он изучает квартирные объявления в кафе «Клебер» и не хочет, чтобы ему мешали. — В четверг выходит газета с объявлениями о продаже недвижимости «Без посредников», в которой можно найти квартиры на особо выгодных условиях.
— Ага! — сказала Биби и с того момента у нее по четвергам тоже никогда не было времени.
И когда мы ужинали в субботу, она была рассеянна, без причины краснела, и впервые Фаусто не сидел рядом с ней. Она на него вообще не смотрела. Оба искусно игнорировали друг друга.
Всю следующую неделю Фаусто был в отъезде. Биби не позвонила мне ни разу. Я позвонила ей сама. «Мадам нет в Париже», — ответила бонна. Я увидела ее лишь через десять дней, в кафе «де ля Пэ» за чаем, и это была другая женщина. Биби полностью преобразилась, она была ослепительно красива, у ювелира на площади Вандом она проколола себе уши, и теперь у нее в ушах были большие золотые кольца, поблескивающие при каждом движении, что придавало ей разнузданно-игривый вид. Она походила на сытую кошку, лениво потягивающуюся на солнце.
— Ты влюблена? — спросила я неожиданно для самой себя.
Биби густо покраснела. Потом кивнула, не глядя на меня.
— В кого? — не унималась я.
— В одного знакомого Кена. Только поклянись, что будешь держать язык за зубами! Ни слова Фаусто. Я на тебя полагаюсь.
— Как он выглядит?
— Как бог! Он неудачно женат. На холодной блондинке. Я дарю ему тепло, которого ему так недостает.
— Где же вы встречаетесь?
— В одном отеле. В первый раз я так нервничала, что ошиблась номером. Он поймал меня в коридоре, и потом мы улеглись в постель…
— Хорошо было?
Биби широко распахнула свои узкие кошачьи глаза.
— Фантастика! — При этом она посмотрела на меня долгим немигающим взглядом, так что мне стало не по себе. — Кстати, на ужин в пятницу я не могу вас пригласить. Придут одни американцы, а твой муж недостаточно хорошо говорит по-английски.
— Ты имеешь что-то против Фаусто? Он обидел тебя?
— Нет, но если хочешь знать правду, я нахожу его иногда утомительным. Он всегда рассказывает одни и те же анекдоты! — Она поднялась, схватила свою крошечную черную лаковую сумочку и поцеловала меня в обе щеки. — К сожалению, мне пора идти! Пока, моя птичка! Я тебе позвоню!
Биби никогда больше мне не звонила. Она словно сквозь землю провалилась. Однажды позвонил Кен:
— Что случилось? Куда вы пропали? Вы поссорились с Биби?
Мы условились с ним о встрече. Но у Фаусто не было желания.
— Я обойдусь без Биби, — сказал он, зевнув. — Не люблю светских львиц. Их особняк выдает в них нуворишей. Стулья в столовой неудобные, повар плохой, к тому же я вечно должен развлекать всю компанию. У меня уже не хватает анекдотов. Биби — неподходящее общество для тебя. Поверь мне, моя маленькая Тиция, будет лучше, если мы отдалимся.
На том бы все и закончилось, если бы на следующий день (в четверг!) я случайно не увидела, как они выходят из отеля «Клебер», тесно обнявшись, со счастливыми лицами!
Я думала, подо мной разверзнется земля. В последние секунды я успела нырнуть под арку, и они прошли мимо, даже не заметив меня. Как уж я доплелась домой, сама не знаю, — ноги меня не держали.
О сцене, которую я закатила ему дома, противно вспоминать.
Фаусто все отрицал. Он никогда не был в отеле «Клебер». А я уже созрела для психбольницы! Страдаю галлюцинациями! Он целый день осматривал квартиры. Биби, надо отдать ей должное, пухленькая и темпераментная, но, честно говоря, слишком глупая.
Что мне оставалось делать?
Я занесла ее в графу «кратко и сладко» и не поднимала больше этого вопроса. Я готова все забыть. Однако Фаусто мучает меня с садистским наслаждением. По-прежнему ли он встречается с Биби? Не знаю. Знаю только одно: я несчастна как никогда.
