— Ты, я полагаю, был у врача?

— Еще нет.

— Как нет?!

— Пойду завтра утром. Нет оснований паниковать, Альдо.

— А когда ты это у себя заметил?

— В среду.

— Господи, тебе же давно следовало обратиться к врачу! — воскликнул Альдо.

— Я думал, это ложная тревога, — признался Макс.

Он и теперь был не вполне уверен. Словно страус прятал голову в песок. Ему показалось, что при последнем мочеиспускании жжение, которое сначала было таким сильным, как будто он мочился серной кислотой, теперь немного поубавилось.

— Ты, наверное, надеялся, что это само пройдет?

Макс в тоске закрыл глаза и проговорил, словно обращаясь к самому себе:

— И почему только человеку приходится так страдать из-за того, что он позволил себе немного поразвлечься?

— Тоже мне, невинная жертва!

— Я не нуждаюсь в поучениях, Альдо, — проворчал Макс. — Тем более от тебя.

— Потому что я «голубой»?

Макс немного смутился.

— Может быть, я и «голубой», — продолжал Альдо с оттенком презрения, — но не дурак. По крайней мере в эпоху СПИДа я не позволяю себе ничего подобного… Ладно, завтра поговорим. Мне надо работать.

Альдо открыл дверь и едва удержался, чтобы хорошенько ею не хлопнуть. Правда, если честно, Макс этого не заслуживал. Альдо протяжно вздохнул. Что бы он ни говорил Максу, он и сам совершил в своей жизни немало глупостей — тех, что обычно называют беспорядочной половой жизнью. В его случае эпитет «беспорядочная» был даже слишком скромен. Альдо все познал и все перепробовал. Даже женщин.

Как давно все это было!.. Чего стоили одни поездки в Бангкок, полные диких, прекрасных и опасных приключений. Снова отправляться туда не имело смысла: что было, то было. Более чем достаточно одной лишь памяти о прошлых безумствах. К тому же Джонно для него больше не существовал. Конечно, он пытался развлекаться, как в старые добрые времена. У него даже был стройный симпатичный паренек с гладкой смуглой кожей, который вполне умело мог все это проделать… Так, да не совсем так. Такого безмятежного успокоения, которое он испытывал в объятиях Джонно, не способен был дать ему никто другой.

Вспомнив о Джонно, Альдо ощутил в душе застарелую боль и пустоту. В те мимолетные мгновения, полные надежд, которые прошли навсегда, ему казалось, что и вправду можно укрыться вдвоем в собственном замкнутом мирке, где они будут жить вместе и любить друг друга, а весь остальной мир — пропади он пропадом…

Джонно так и не понял или не захотел поверить, что Альдо готов был взять его с собой в Англию, где они могли бы зажить относительно осмысленной и размеренной жизнью. В конце концов он категорически отказался от переезда, и они распрощались на какой-то грязной железнодорожной платформе. Джонно послал ему воздушный поцелуй, прикоснувшись кончиками пальцев к своим изумительным, персикового цвета губам, и просто исчез, пропал, растворился в море желтокожих лиц, словно добрый волшебник. Джонно вернулся туда, откуда пришел, — в мир дешевых баров, где чувствовал себя, как рыба в воде.

Альдо судорожно сглотнул слюну. Нет, лучше вообще не вспоминать о Джонно. Не думать о его новых любовниках, которым тот служит с той же сказочной щедростью… Быть может, это он, Альдо, чего-то не понял?..

Макс отхлебнул воды из стакана, прополоскал рот и выплюнул воду в раковину. Его мучило раскаяние, что он наговорил Альдо лишнего, а этого делать не стоило. По большому счету ему, конечно, было безразлично, что подумает о нем приятель, но чего он совершенно не выносил, так это той тошнотворной проповеднической манеры, в которой в последние несколько месяцев Альдо начал позволять себе высказываться.

Продолжая что-то ворчать себе под нос, Макс подставил ладони под струю холодной воды, а потом взглянул на себя в зеркало и, естественно, увидел всю ту же знакомую физиономию, лицезреть которую не доставляло никакого удовольствия. Что же, это никогда не беспокоило его. Конечно, он был тщедушен, узкоплеч и не имел подбородка, однако его внешность, — вернее, отсутствие таковой, — никогда не являлась помехой, когда дело касалось противоположного пола. Главное, он производил на них впечатление, а на остальное ему было наплевать. Макс был так уверен в этом своем природном даре, что даже испытывал к женщинам нечто вроде смутного презрения. Временами оно, это презрение, изрядно беспокоило его. То усиливаясь, то ослабевая, оно постоянно отягощало его душу.

Шум бегущей из крана воды заставил его поморщиться. Он закрутил кран, пока вода не закапала медленно-медленно, и вдруг ощутил внезапное желание помочиться. Впрочем, он тут же подавил этот позыв. Меньше всего ему хотелось, чтобы это еще раз напомнило о том, в каком плачевном положении он оказался…

И где только он подцепил эту заразу? Что касается Ивонн, то она была от него просто без ума и вряд ли позволяла себе похождения на стороне. Если это не Ивонн, то тогда кто? Мысли Макса невольно перескочили на сестру Полли Надю. Он чувствовал к ней всевозрастающую нежность, и это чувство смущало его. Ведь он был не из тех, кто распускает нюни со своими женщинами.

Макс одернул на себе свитер и прикоснулся ладонью к укромному местечку между ног, которым он так дорожил. Может быть, как-нибудь пронесет?.. Однако внутренний голос нашептывал ему прямо противоположное. У него даже под ложечкой засосало, когда он представил себе все неизбежные неприятности, которые, надо полагать, очень скоро не замедлят на него посыпаться.

— Уже поздно!

— Еще один бокал вина!

Люси смотрела на гладкую загорелую физиономию Роджера и думала о том, пользуется ли он кварцевой лампой.

— Мне еще нужно зайти на студию. В пять мне назначено быть в костюмерном цехе.

Этот завтрак грозил занять полдня. Она нарочно приехала чуть позже, чтобы сделать эту встречу еще короче, однако Роджер ухитрился все обернуть в свою пользу, заявив, что теперь у него как раз полным-полно времени. Люси обреченно вздохнула.

— Не думай о времени, — сказал он, медленно наполняя вином бокалы. — Наверное, Дику не терпится сниматься со мной в понедельник?

— Ну еще бы! — с готовностью подтвердила она. — Он рад, что снова может работать.

— Как это ценно — иметь человека, который мог бы замолвить за тебя где нужно словечко, верно?

— Ты же знаешь, как я тебе благодарна, Роджер, — с усилием выговорила она.

— Дик, я думаю, тоже был бы мне благодарен. Если бы, конечно, узнал.

Роджер усмехнулся. Наступило неловкое молчание. Уткнувшись взглядом в бокал с темным, цвета перезрелой сливы вином, Люси почувствовала, как спина и шея покрываются холодным потом, едва она представила себе, что было бы, если бы Ричард действительно узнал. Она беспомощно вздохнула, удивляясь тому, как вообще позволила себе прийти сюда. И с кем? С Роджером!..

Неужели она уже забыла обстоятельства их прошлого разрыва? А может быть, она до сих пор находится под властью его обаяния и не в силах ему отказать?

Она подняла на него глаза и встретила его спокойный взгляд — такой знакомый взгляд, которым он словно хотел сказать ей, что она может целиком и полностью на него рассчитывать, что она для него исключительная женщина. Роджеру всегда отлично удавались эти штучки. Он умел заставить женщину довериться.

— Я, конечно, понимаю, он будет занят всего лишь в шести эпизодах. Это не так уж много… — осторожно продолжал Роджер, а его горячая рука поглаживала ее руку. — Однако в последнее время я приобрел кое-какой вес на съемочной площадке. Я даже могу вносить небольшие коррективы в сценарий. Ну, ты понимаешь — идеи, побочные линии и тому подобное. Словом, если все пойдет, как задумано…

В какой-то момент их взгляды пересеклись, и Люси почувствовала, что краснеет.

— Мне действительно пора, Роджер…

Он выпустил ее руку и посмотрел на часы.

— Я и не заметил, как пролетело время, — пробормотал он с шутливым отчаянием.