В другой раз Гизель снова явился, но не в монастыре, а в деревне, где он желал наказать одного крестьянина за его похвальбу изловить Гизеля. Крестьянин этот был крепкого сложения, огромного роста, мужественный и сильный. Гизелю и троим из его шайки, вероятно, не удалось бы справиться с крестьянином, если бы им не помогла их собака, которая, схватив крестьянина за ухо, повалила его на пол. Тут стрелки и добили его ружейными прикладами.

В последний раз собака дралась в последней победеГизеля над своими преследователями. Это случилось 28 декабря 1770 г. Предводитель браконьеров заночевал со своей шайкой в деревенском трактире, и тут на него напала многочисленная стража, пришедшая из города Ульма. Тирас выказал особенную ярость в этом сражении. По приказанию своего хозяина собака бросалась на солдат, сперва на одного, потом на другого, хватая их зубами за челюсти и повергая на землю. Стрелки закалывали их своими кинжалами. Много солдат погибло при этом нападении. Гизель еще раз ушел от преследователей, но ушла от него и его собака. Случилось это таким образом: среди самой резни, которая происходила в темной комнате трактира, Тирас вдруг бросился на одного из стрелков, против которого прежде не выказывал никаких враждебных намерений, и искусал его ужасно. После этого собака скрылась и пропала без вести.

Думают, что она была ранена в схватке, а потому и оставила поле битвы. Но почему же она снова не присоединилась к Гизелю и его шайке, ушедшей в лес? Не лучше ли предположить, что Тирасу просто опротивела кровожадность этих людей, и он ушел от них.

У хозяина кофейни был прекрасный пудель белой шерсти, всегда расчесанный, вымытый и выбритый. Кроме физических качеств, Тото (так звали собаку) имел и более существенные достоинства: он очень хорошо выполнял различные поручения. Тото ходил каждое утро с корзинкой в зубах к булочнику за булочками, бегал иногда четыре и пять раз, если случалась надобность, и всегда без всякого ворчанья. Все приносил в полной сохранности. Правда, что пуделя кормили на славу, но и булочки, которые он приносил, были очень румяны и соблазнительны…

Однажды утром собака принесла своей хозяйке полную корзинку булочек. Хозяйка считает — одной недостает!.. Верно, булочник ошибся, думает она, потому что ей и в голову не приходило подозревать собаку.

Тотчас послали мальчика сказать об этом булочнику. «Может быть, — ответил булочник, подавая мальчику недостающий хлебец, — я ведь не сам считал их; но скажите вашей хозяйке, что завтра буду аккуратнее».

Но на другой день опять недоставало булочки. Послали к булочнику с выговором, но на этот раз он рассердился. «Я сам отсчитал в корзинку булочки и наверное знаю, что все были положены сполна, — вскричал он с сердцем. — Виноват ли я, что ваша собака такая жадная».

Обвинять Тото было дело нелегкое, но все подозрения падали на него. Итак, хозяйка кофейни, хотя и уверенная в добродетели своей собаки, решилась, однако, подсмотреть за ней, чтобы поймать ее в минуту преступления. На другой день мальчик, посланный тайком подсматривать за Тото, видел, как пудель входил в булочную и вышел с полной корзинкой, но потом, вместо того, чтобы идти своей дорогой, он повернул в другую улицу. Мальчик, которого очень заинтересовала такая проделка, увидал, что собака вошла в аллею, ведущую к дому, и остановилась перед дверью конюшни против проделанной внизу этой двери лазейки. Тут Тото поставил на землю корзинку, осторожно взял одну булочку и положил ее у лазейки, в которую тотчас просунулась морда другой собаки, как будто это запертое животное уже ожидало полученной подачки; а Тото опять взял свою корзинку и поспешно побежал домой.

Мальчик, удивленный такой странностью, стал расспрашивать привратника и узнал, что в этой конюшне заперта собака, ощенившаяся назад тому три дня, именно с того времени, как стали пропадать булочки. Возвратившись домой, мальчик рассказал своей хозяйке, что видел и слышал; она сперва рассердилась, но потом приказала не стеснять Тото в его действиях, предоставив ему булочку в полное его распоряжение.

Доброе животное еще несколько дней продолжало свое подаяние, но потом, когда ощенившаяся собака выздоровела, Тото по-прежнему исправно приносил полное число булочек.

В птичнике одной хозяйки были куры и гуси. Ей захотелось иметь еще уток, и вот, достав утиных яиц, она подложила их под курицу-наседку. Цыплята и утята вывелись отлично, но курица, заметив детенышей не ее породы, с первого же дня стала прогонять их прочь от себя, не хотела согревать их под своими крыльями. Утята, лишенные материнской заботливости, все околели, кроме одного, спасенного большой цепной собакой Молино. Да, Молино сделал для маленького утенка то, что не хотела сделать злая курица.

Однажды ночью, посинев от холода, маленькое лапчатоногое созданьице подошло к грозному псу и повалилось перед ним на землю, как бы прося его покончить с ним разом и тем прекратить его страдания; но Молино вместо того, чтобы загрызть утенка, нежно притянул его к себе своими лапами и стал согревать бедняжку в своей длинной шерсти. После этого утенок стал приходить к своему покровителю каждый вечер, чтобы укрываться на ночь в его конуре. Утенок нисколько не страшился ни звука цепи, на которой метался Молино, ни его громкого лая. Напротив, каждый раз, как раздавался мрачный лай собаки, утенок, подозревая опасность, тотчас же прибегал под защиту своего спасителя. Горе тому, кто осмелился бы преследовать утенка в пределах владения великодушного пса!

Утенок подрос, сделался уткой, но никогда не забывал того, кому обязан был жизнью. Дружба между этими двумя животными была самая трогательная.

Утка старалась, как умела, по-своему развлекать друга, прикованного на цепи. Желая выказать собаке нежные чувства, утка взбиралась к ней на спину, ласкала ее своими лапами, чесала ей за ухом клювом; спрыгивала на землю, становилась перед угрюмым другом, любовалась им, пятилась назад маленькими шажками, делая поклоны и повторяя несчетное число раз свое «кря! кря!..»

В Вилленоксе (город во Франции) жила одна собака, исполнявшая должность полицейского. Это был довольно некрасивый, но сильный пудель, обыкновенно лежавший на улице у дверей своего хозяина.

Как скоро два бульдога, принадлежавшие соседнему мяснику, нападали, по своему сварливому нраву, на более слабую собаку, пудель бросался на нападавших, заставляя их отстать от нее, в противном же случае сам вступал в бой с четвероногими тиранами.

Все соседние собаки знали это так хорошо, что при малейшей угрозе со стороны бульдогов подбегали к своему всегдашнему покровителю, который тотчас вставал и готовился идти на помощь. Что касается бульдогов, то они могли грызться между собой, сколько им было угодно. Пудель смотрел спокойно на их распрю и никогда в нее не вмешивался.

При словах «собака-спасительница» у нас сейчас же является представление о больших и сильных ньюфаундлендских или сенбернардских собаках, действительно спасших жизнь многим людям; но спасительницей человека может быть собака и всякой другой породы, большая и маленькая, слабая и сильная, простая дворняжка и чистокровный пудель, легавая и бульдог, гончая и такс… Средствами для спасения служат у собак прежде всего чуткий слух и необыкновенное чутье, а потом голос или лай. Открыв злодея днем или ночью тем или другим из своих внешних чувств, собака тотчас же дает знать об этом своему хозяину: она ворчит или лает. Если хозяин ее спит, она разбудит его своим криком ужаса, привлечет внимание посторонних людей. Но если хозяин ее не просыпается! Если не слышат и соседи тревожного крика! Что тут делать? Собака тогда сама спешит к людям, царапается в двери или в окна их домов, зовет на помощь. Встретив же какого-нибудь человека на улице или на дороге, она ложится у ног его, ласково, но озабоченно смотрит в глаза прохожему, а движениями своей головы показывает то направление, куда следует идти на помощь. Если и при этом не поймут ее просьб и желаний, то собака тогда просто хватает зубами за одежду человека и тащит его за собой. Чем большая опасность грозит ее хозяину, тем тревожней и суетливей бывают движения собаки, тем вой и визг ее становятся печальней. Потребность спасать своего хозяина бывает у некоторых собак настолько сильна, что они бросаются даже в огонь, хотя боятся его, бросаются в воду, хотя бы и не умели плавать так искусно, как ньюфаундленды. Вытаскивать людей из воды не есть исключительная принадлежность водолазов: утопающих людей спасали и пуделя, и легавые, и меделянки, и простые дворняжки.