Приятели смотрели на него с искренним сочувствием, а кое-кто из них и с неподдельной жалостью. Им не хотелось верить, что судьба так жестоко обошлась с их другом, ответственным сотрудником министерства торговли, весельчаком, жуиром и душой любой компании. Как горько ему было расставаться со своей свободой! Как трудно ему было навсегда распрощаться с маленькими радостями и утехами холостяка! Как тяжело ему было смириться с мыслью, что и он пал жертвой коварных интриг леди Антонии Пакстон, сумевшей за последние три года заманить в свои сети сватовства пятерых достойнейших мужей из холостяцкого братства.

– Это настоящая чума на наши головы, угроза для всех свободных мужчин, – напыщенно заявил сэр Альберт Эверстон, выпуская из ноздрей струйки сизого дыма, как сказочный дракон. Казалось, он вот-вот взорвется от негодования.

– Стоит лишь расслабиться, уединившись с прекрасной девой в каком-нибудь уютном укромном уголке, – подхватил лорд Картер Вулворт, уставившись невидящим взглядом в свой наполненный виски бокал, – как она налетает на тебя, словно карающий ангел отмщения, и… – Он махнул рукой, не видя смысла в развитии своей мысли, все и так было всем собравшимся здесь хорошо известно, а сыпать соль на раны своих друзей было просто неприлично и недостойно истинного джентльмена. Одно лишь упоминание имени вездесущей вдовы заставляло морщиться участников этой тайной встречи. Они заерзали в креслах, борясь с желанием обкуриться до одури и напиться до умопомрачения. Между тем стрелки настенных часов показывали, что пошел уже первый час ночи.

– Характерно, что леди Антония всегда одета во все черное, – заметил флегматичный Бэзил Трублуд, подперев подбородок ладонью. – Вероятно, это обычный наряд всех палачей.

Собравшиеся криво усмехнулись, оценив его черный юмор, и непроизвольно расстегнули верхние пуговицы на воротничках: всем внезапно стало душно.

– А что, если нам убедить своих друзей в палате общин провалить проект этого закона как серьезную угрозу правам всех неженатых мужчин? – сказал лорд Ричард Серл, взмахнув рукой с бокалом с виски так, что едва его не расплескал.

– Это уже не спасет нашего бедного Ховарда, – сказал Эверстон и ободряюще потрепал приунывшего жениха по плечу. – Он освежеван и готов для поджаривания, бедолага.

– Да, это правда, – кивнул Пекенпоу. – Придется ему заплатить штраф холостяцкому клубу за свой роковой промах. Что ж, это должно послужить предостережением для наших преемников, молодых и неопытных холостяков, легкомысленно не задумывающихся пока о необходимости строго соблюдать правила конспирации и принимать меры предосторожности. Передать им свой опыт – наш святой долг, друзья!

– Мы непременно должны отбить у проклятой леди Антонии охоту совать свой нос в чужие дела и постели! – пророкотал Вулворт. – Надо от нее как-то избавиться.

– Верно! Правильно! – закричали его единомышленники. – За это следует выпить!

Опустошив бокалы, они почувствовали себя значительно бодрее и начали обмениваться идеями в связи с предложением Вулворта избавиться от настырной защитницы матримониальных устоев. Очевидно, коньяк и виски в достаточной мере промыли их мозги, парализованные постигшим их друга горем, и они затеяли жаркий спор.

– Надо поставить эту выскочку на место, – заявил Серл.

– Заставить ее самое страдать так, как наш бедный Ховард! – зловеще промолвил Трублуд.

Эверстон медленно выпустил очередную струйку табачного дыма, хмыкнул и произнес:

– А почему бы нам не сковать ее навсегда цепями Гименея? Надо лишь уговорить на эту аферу какого-нибудь пройдоху, подобрать ей жениха из отпетых мошенников. Вот уж мы тогда посмеемся от души, друзья! Вот уж повеселимся!

– Великолепная идея! – воскликнул лорд Вулворт. – Это станет достойным отмщением ей за все ее бессовестные происки.

– Лучшей мести, пожалуй, не придумаешь, – согласился с ним Пекенпоу. – Я не пожалею денег, чтобы застать ее в чужой постели без нижнего белья.

Серл залился кудахтающим смехом.

– Представляю, какая будет физиономия в этот миг у нашей защитницы высокой нравственности!

– Но где найти исполнителя нашего гениального плана? – Эверстон озабоченно потер подбородок. – Этот человек должен обладать внешностью архангела и душой сатаны! Он должен ненавидеть женщин и уметь их искушать, презирая при этом всех представительниц слабого пола так же, как леди Антония презирает неженатых мужчин.

В противоположном углу бара возникло подозрительное оживление, и Эверстон умолк и привстал, желая выяснить, что там происходит. Оказалось, что волнение публики вызвано приходом высокого ухмыляющегося джентльмена с надменным лицом и пронзительным взглядом. Он держался легко и непринужденно, как завсегдатай этого заведения, всем своим обликом и даже походкой выражая презрение к окружающим. Подойдя к стойке, щеголеватый господин поздоровался с барменом и заказал порцию лучшего виски. Трублуд дернул Эверстона за локоть и заговорщически подмигнул остальным своим приятелям. Те взглянули на запоздалого гостя, вскинули брови и многозначительно переглянулись.

– Ба! – воскликнул Эверстон, плюхнувшись в кресло. – Да ведь это Ландон, разрази меня гром!

– Красив, как Люцифер, и тверд духом, как древесина тика, – пробормотал Вулворт. – В общем, редкий мерзавец, крайне опасный для доверчивых женщин, настоящий дьявол-искуситель и страшный развратник. Впрочем, в последнее время он все реже и реже осчастливливал их своим вниманием: увлекся политикой!

– Да, такой не потеряет голову из-за какой-нибудь юбки, – согласился с ним Серл. – Я слышал, однако, что он связался с радикалами и отстаивает в парламенте права суфражисток.

– Из-за этого он и попал в немилость к нашей королеве, – прошептал Трублуд, приходя в жуткое волнение. – Она считает его безбожником, расшатывающим данные нам Богом общественные нормы, и ярым противником института брака.

Приятели злорадно рассмеялись.

Ремингтон Карр, девятый граф Ландон, залпом осушил первый бокал и, даже не поморщившись, поставил его на стойку. Будь он сейчас в окружении дам, его бравада вызвала бы у них осуждение и недоумение. Но здесь, в мужском клубе, в этот поздний час допускались любые вольности, и невоздержанность в употреблении крепких напитков не считалась тяжким грехом. Именно поэтому граф и приехал сюда, устав от притворства и ханжества высшего света. Ему хотелось полностью расслабиться и почувствовать себя как дома, раскованно и непринужденно.

Когда по его жилам разлилось приятное тепло, а в голове слегка затуманилось, Ремингтон удовлетворенно улыбнулся и заказал у бармена вторую порцию волшебного напитка.

К ней граф отнесся с должным уважением и выпил содержимое бокала не торопясь, наслаждаясь ароматом и вкусом виски. Резкие черты его лица смягчились, тело обмякло, он с удовольствием вдохнул теплый воздух зала, насыщенный специфическими запахами, гулом мужских голосов и звоном посуды и приборов, и окинул всех рассеянным взглядом.

– Эй, Ландон! – окликнул его кто-то, он обернулся и увидел машущего ему рукой Картера Вулворта, старшего сына герцога Эпингема. Картер встал из-за стола и подошел к нему, улыбаясь и протягивая руку для приветствия.

– Вулворт, дружище! Давненько мы с тобой не виделись! – пожав ему руку, воскликнул Ремингтон.

– Да, целую вечность, – сказал Вулворт. – Чертовски рад снова увидеть своего старого школьного приятеля. Но ведь я здесь не один, со мной целая компания выпускников нашей школы: Альберт Эверстон, Генри Пекенпоу, Ричард Серл, Бэзил Трублуд и Бертран Ховард. Они все учились в Харроу. Присоединяйся к нам, старина! Думаю, что тема нашего разговора тебя заинтересует…

Граф прищурился, взглянул на компанию, в которую приглашал его Вулворт, нашел ее любопытной и согласился к ней примкнуть. Один из товарищей Картера уступил ему место, а сам пошел искать себе незанятый стул. Вальяжно устроившись в удобном кожаном кресле, Ремингтон еще раз посмотрел на сидевших рядом с ним джентльменов и по их напряженным лицам догадался, что они что-то от него хотят.