Лондон, 1882 год

Она потупила взгляд, опустив длинные ресницы.

Он коснулся кончиком носа мочки ее уха.

Она томно вздохнула.

Он улыбнулся.

Трепеща от вожделения, любовники слились в страстном поцелуе, порывисто освобождаясь от одежды, комкая кружева и роняя их на паркет. Легкое пощелкивание бесчисленных пряжек, блях, пуговиц и крючков на юбках и корсаже, тихое шуршание шелковой ткани и цоканье каблуков кружило обоим голову, возбуждая их с каждой минутой все сильнее.

Швырнув на ворсистый ковер корсет и ажурное, словно морская пена, белье, они устремились к широкой кровати с упругим матрацем, покрытым льняной простыней. Черные чулки на стройных ножках обнаженной красавицы подчеркивали белизну бархатистой кожи и соблазнительность бедер. На ее щечках алел румянец, чувственный ротик был полуоткрыт, а трепетные ноздри раздувались, жадно втягивая душный воздух.

Мужчина окинул свою возлюбленную страстным взглядом и привлек ее к себе, упершись в амурное ложе коленом.

Женщина облизнула пухлые губки и провела ладонями по его волосатой груди и животу. В ее сверкающих от страсти глазах промелькнула тень беспокойства и сомнения.

Он понял ее без слов и поспешил успокоить:

– Не волнуйся, сюда никто не войдет. Об этом укромном гнездышке никому не известно, а хозяин трактира – мой приятель, он еще ни разу меня не подводил.

– Я верю тебе, дорогой! – с дрожью в голосе сказала она. – Но меня обуревают сомнения… Не сердись, но мне почему-то страшно…

– Надеюсь, ты боишься не меня, любимая! – обнимая ее гибкий стан, хриплым голосом ответил он. Она запрокинула голову и застонала. – Ты ведь знаешь, что я не причиню тебе боли или неудобств, я слишком дорожу тобой, моя радость.

– Дело в том, что мой покойный супруг не был пылким и многоопытным любовником. И я боюсь, что… – Она смолкла, густо покраснев от стыда.

– Ах, так вот что тебя тревожит! – Он понимающе улыбнулся. – Не надо бояться моих ласк! Главный шаг уже сделан, ты здесь, и это значит, что ты послушалась зова своего сердца. – Он сжал руками ее пышный бюст и добавил: – Коль скоро ты доверила мне свое сердце, стоит ли сомневаться в том, что я не причиню вреда другим твоим прелестям? – Он сжал ей пальцами сосок, и новый громкий стон сорвался с ее губ.

Дрожа от возбуждения, она зажмурилась и позволила ему запечатлеть поцелуй на своих губах. Он погладил ее по шелковистым локонам, похожим на расплавленное золото, и вдруг повалил ее на кровать. Млея от тяжести его мускулистого тела, она пролепетала:

– Мы всегда будем отныне вместе?

– Как ты можешь в этом сомневаться? – промурлыкал он, раздвигая коленом ее стройные ножки. – Разумеется, всегда! Иначе и быть не может, мой ангелочек!

Она обняла его за плечи и выгнулась дугой.

Он сжал пальцами ее бедро, теряя контроль над собой.

Внезапно из коридора донесся пронзительный шум. Любовники оцепенели, за дверью нетерпеливый женский голос произнес:

– Вы точно знаете, что они здесь? Эй, вы там! Немедленно отворите, иначе будет скандал! – Послышался настойчивый стук в дверь. Любовники притихли. – Если вы мне сейчас же не откроете, я заставлю сделать это владельца трактира!

Ужас охватил застигнутых врасплох грешников. От ударов дверь задрожала, послышалось бряцание ключей, протестующий голос хозяина гостиницы, щелкнул дверной замок – и дверь распахнулась. В ту же секунду обнаженная парочка накрылась покрывалом. В дверном проеме возникла дама, одетая в черное шелковое платье и с вуалью на лице. Однако молодая женщина, лежавшая на кровати, узнала ее и вскрикнула:

– Леди Антония!

Бесцеремонная незваная гостья, нарушившая их идиллию, вошла в спальню, окинула презрительным взглядом разбросанную по полу одежду, обернулась и гневно посмотрела на хозяина заведения.

Дрожащий бедняга промямлил:

– Простите меня, сэр, но я был вынужден подчиниться! Полагаю, что мое дальнейшее присутствие здесь не обязательно, это весьма щекотливое личное дело. Мне искренне жаль, что все так вышло!

С этими словами он удалился, закрыв за собой дверь.

Леди Антония расправила плечи и откинула вуаль. Ее удивительно красивое лицо дышало праведным гневом, высокая грудь вздымалась, уверенный тон и решительное поведение свидетельствовали о том, что она не впервые затевает подобные скандалы.

– Как ты могла так низко пасть, Камилла! – всплеснув руками, воскликнула она. – Так-то ты отблагодарила меня за все, что я для тебя сделала? Боже, какое бесстыдство!

– Позвольте мне вам все объяснить! – чуть не плача, отвечала падшая красавица.

– Объяснения излишни! Мне все и так понятно! – сказала леди Антония, окидывая насмешливым взглядом распутницу с головы до босых ног, выглядывающих из-под скомканного покрывала. – Ты покрыла себя позором и подорвала мою веру в тебя!

– Пощадите, леди Антония! – взмолилась несчастная, обливаясь слезами стыда и раскаяния. – Выслушайте меня! Мы с Бертраном любим друг друга! – Она разрыдалась и уткнулась лицом в волосатую грудь своего любовника.

Бертран Ховард, молодой холостой чиновник, делающий успешную карьеру, вздрогнул и хрипло произнес:

– Послушайте, леди Антония! Вы не имели права вторгаться сюда так бесцеремонно и устраивать здесь скандал! Прошу вас покинуть номер!

– Я – не имею права? – изумленно переспросила разгневанная дама. – Вы заблуждаетесь! Я не только вправе, но и обязана встать на защиту Камиллы! Ведь это я приютила ее в своем доме, когда она внезапно овдовела, и оплатила все ее бесчисленные долги! А в благодарность за мою заботу о ней она покрыла себя бесчестьем, упав в объятия закоренелого повесы и неисправимого ловеласа! Я не могу допустить, чтобы вы разбили ее сердце и бросили на произвол судьбы!

– Но я вовсе не закоренелый повеса, не искуситель и не бесчестный обманщик, – возразил Бертран, безуспешно пытаясь высвободиться из объятий Камиллы.

– Неужели? И что же, позвольте вас спросить, вы намеревались сделать, удовлетворив свои низменные желания? Молчите? Так я сама за вас отвечу – вы намеревались исчезнуть! – Леди Антония погрозила Бертрану пальцем. – Вы собирались вернуться к своим приятелям, таким же закоренелым негодяям, а бедную Камиллу оставить с разбитым сердцем и погубленной репутацией. Но этот номер у вас не прошел! Бедняжка! – Она с жалостью взглянула на плачущую молодую вдову. – Она так легкомысленна и доверчива! Ей не хватает благоразумия. И вы не преминули воспользоваться этим. Как это жестоко, сударь! Ведь она еще не оправилась от немилосердного удара, нанесенного ей злым роком, – смерти своего супруга. Как же вам не стыдно!

Глаза Бертрана вспыхнули от гнева, лицо покраснело, губы задрожали.

– Надо как-то исправить ситуацию, – холодно промолвила леди Антония. – Пока еще не поздно…

– Что вы подразумеваете, миледи? – нахмурившись, спросил он.

– Вы же не хотите, чтобы ваш аморальный поступок стал известен влиятельным членам правительства? Надеюсь, вы понимаете, какими это чревато для вас последствиями? Ваша карьера будет загублена, вас перестанут принимать в приличных домах, от вас отвернется высший свет. А ведь вы еще так молоды! Есть лишь один способ исправить положение – жениться на Камилле! И как можно скорее! Я берусь все устроить.

– Жениться? – У Бертрана помутилось в голове. В комнате воцарилось молчание. Он посмотрел в заплаканные глаза Камиллы, скользнул взглядом по неумолимой защитнице ее репутации, тяжело вздохнул, мысленно прощаясь с беспечной холостяцкой жизнью, и понял, что очутился в ловушке, подобно крысе, польстившейся на вкусную приманку.

Под угрозой оказалось не только его доброе имя, но и будущее: ведь невозможно рассчитывать на успешную карьеру, покрыв себя несмываемым позором! Он помрачнел и кивнул в знак согласия.

Леди Антония улыбнулась и покинула помещение, чтобы парочка могла одеться и привести себя в порядок. Как только они вышли в коридор, она взяла Камиллу под локоть и заявила, что сегодня же позаботится о том, чтобы «Таймс» опубликовала объявление об их предстоящей женитьбе. Пригласив мистера Ховарда к себе вечером следующего дня для обсуждения деталей торжества, она предложила любовникам покинуть гостиницу через черный ход и уехать в ожидающем их на улице экипаже.