Именно это решение предопределило падение Алексея. Требования крестоносцев были настолько противоположны чаяниям жителей Константинополя, что у императора не было вообще никакого выбора — что бы он ни сделал, одна из враждующих сторон попыталась бы его устранить. В конченом счете более серьезная угроза исходила со стороны византийского двора. Большая часть придворных не хотела восстановления отношений с крестоносцами, стремясь, напротив, к их изгнанию. Избрание Николая Каннавоса было одним из проявлений этих чаяний, но теперь в качестве лидера антизападного течения выступил Мурзуфл, выходец из высших слоев византийской знати, который был некогда освобожден по просьбе крестоносцев и только что выступал в качестве посланца Алексея.
И Никита Хониат, и Балдуин Фландрский подтверждают, что именно предложение Алексея разместить крестоносцев во Влахернском дворце побудило Мурзуфла обвинить императора и призвать к его свержению. [495] Робер де Клари приписывает Мурзуфлу более активную роль, отмечая его обещание в случае избрания его императором избавиться от крестоносцев через неделю. Греческая верхушка согласилась, и заговорщики начали действовать. Мурзуфл решил, что присутствие крестоносцев в стенах Константинополя поставит его в столь выгодное положение, какого недоставало выбранному народом Николаю Каннавосу. Первым делом он обезопасил сокровищницу, пообещав приставленному к ней евнуху любые титулы. Затем он собрал Варяжскую дружину и рассказал им о том, что Алексей собирается вновь ввести крестоносцев в город. Он напомнил, насколько такие действия неприятны грекам, а дружина, несомненно должна поддерживать народные стремления. Логика была неумолима: Алексея необходимо устранить.
В ночь с 27 на 28 января, пока молодой человек спал в своих покоях, Мурзуфл и дворцовая стража прокрались в его комнату, окружили кровать, вытащили Алексея и бросили его в темницу. Никита приводит подробное описание измены, дополняя предательство Мурзуфла его двуличностью. Хронист описывает Мурзуфла, вбегающего в императорскую опочивальню, чтобы сообщить Алексею об ужасном восстании. Представители семьи Ангелов, толпа и Варяжская дружина ломают ворота дворца, намереваясь растерзать императора за его тесную связь с крестоносцами. В полусонном состоянии Алексей попытался оценить степень опасности. Он обратился за спасением к Мурзуфлу, единственному, кто казался все еще верным ему. Придворный накинул на молодого человека одежду, и они вместе выскользнули из комнаты к одному из павильонов дворцового комплекса. Император не переставал изливать благодарности на своего спасителя. Возможно, именно в этот момент Мурзуфл открыл свои истинные намерения.
Целью его лжи было быстро и бесшумно вывести Алексея из опочивальни. Теперь, внутри дворцовых помещений, император был в его власти. Молодой человек пошатнулся, осознав предательство Мурзуфла, и стражи повлекли его в темницу, где ноги его заковали в оковы.
Претендент на престол возложил на себя императорские знаки отличия, надев алые баскины (высокие башмаки длиной до икры), символизировавшие его звание, и провозгласил себя правителем. Через несколько часов он был коронован в Святой Софии, став четвертым императором, находящимся на данный момент в Константинополе. Несомненно, из всех четырех он обладал самой сильной властью. {41} Значительная часть могущества человека, оказавшегося на вершине политической или гражданской жизни, происходит из-за уникальности такого положения. В христианском мире было множество царств, но лишь две империи — Германская и Византийская. Когда высочайший титул одновременно имеет не один человек, то титул этот обесценивается. Четверо, одновременно носившие его, были нелепостью, которая показывала почти полный распад императорского достоинства.
Разумеется, квартет императоров не мог существовать долго. Сторонники новой власти направились в покои императора Исаака и сообщили ему драматическую весть. Некоторые источники сообщают, что старик был так объят страхом за безопасность себя и сына, что заболел и вскоре скончался. В политическом смысле Исаак стал настолько немощной фигурой, что не мог больше считаться достойным правителем. Существуют даже предположения о том, что он уже скончался к описываемому времени. Но если это и не так, то вполне естественно, что он быстро исчез со сцены. Возможно, что его скорой смерти помогли. Робер де Клари писал об удушении — хотя, возможно, он просто передает слухи, ходившие по лагерю крестоносцев.
Устранение Алексея и появление Мурзуфла поляризовало Константинополь. Двор и Варяжская дружина были на стороне последнего, в то время как народ продолжал шумно приветствовать своего ставленника, Николая Каннавоса. Никита Хониат характеризует его как человека благородного и умного, а также опытного воина. Тон замечаний Никиты показывает, что он ставил Каннавоса выше Мурзуфла. Но вскоре настроение толпы качнулось в пользу нового императора. «Ввиду того, что в Константинополе преобладали худшие элементы, Дука [Мурзуфл] набирал сторонников… в то время как величие Каннавоса меркло, наподобие убывающей луны». [496]
Несмотря на свои положительные качества, Николай быстро утратил благосклонность. В руках Мурзуфла находились все ключевые позиции иерархии, что давало ему политическую базу, с которой соперник был не в силах тягаться. В Новгородских летописях упоминается, что Мурзуфл безуспешно пытался переманить Николая на свою сторону, обещая ему высокое положение при дворе в случае отказа от титула. Возможно, Николай не доверял посулам претендента на престол или надеялся на то, что его популярности в народе будет достаточно, чтобы сохранить положение. Столкнувшись с отказом, Мурзуфл вскоре начал попытки сместить Николая. Он предлагал награды и чины тем, кто выполнит его наказ, и на первой неделе февраля отдал дружине приказ об аресте. Николай остался в Святой Софии — символическом сердце его власти. Войска Мурзуфла силой ворвались в здание, и народ, еще недавно насильно короновавший Николая, разбежался. Никто не остался защищать его, и второй император тоже оказался за решеткой. В «Devastatio Constantinopolitana»сообщается, что позже Николай был обезглавлен. Он заплатил высокую цену за то, что оказался пешкой в руках капризной черни, и правил менее недели.
Мурзуфл сразу же проявил агрессивность по отношению к уроженцам Запада, провозгласив, что они должны покинуть страну в течение семи дней под страхом смерти. Отчасти это заявление имело целью удовлетворить собственных подданных, будучи едва ли в силах всерьез устрашить крестоносцев. В ответ те обвинили Мурзуфла в предательском убийстве своего господина (такие слухи уже возникли) и объявили, что не снимут осаду, пока Алексей не будет отмщен, а им не будет выплачено причитающееся по договору. [497]
Мурзуфл начал правление с реорганизации управления империей. Он изгнал многих чиновников, служивших при Ангелах, и наградил своих сторонников. Одним из изгнанников оказался сам Никита Хониат — что, вкупе с последовавшим падением Константинополя, вполне объясняет его неприязнь по отношению к последнему правителю Византии. Никита характеризует Мурзуфла как человека весьма умного, но высокомерного и неискреннего. «Все, что должно было делаться, проходило через него, и он держал все в своих руках», то есть на современном языке мы назвали бы его перестраховщиком. [498] Особенно критически Никита был настроен по отношению к Филокалесу, тестю Мурзуфла, занявшему его пост логофета —то есть, по сути, главы византийского гражданского управления. Хронист язвительно замечал, что его заменили человеком, не занимавшим высокого положения, который вдобавок пренебрегал служебными обязанностями под предлогом подагры. Не удивительно, что такое поведение приводило в ужас преданного делу и трудолюбивого Никиту.
