– Это очень мило с вашей стороны – не есть людей, – нашла в себе силы ответить принцесса. Звук собственного голоса несколько ободрил ее. Она уже вошла внутрь пещеры, и летучий ящер тут же проследовал за ней.

– Ерунда! – хмыкнул дракон. – Если они мне досаждают, я их просто сжигаю.

Если принцесса ожидала, что в пещере будет сумрачно, холодно, сыро и от всего будет вонять драконом (как именно, она не знала, поскольку дракон сам по себе почти не издавал запаха), то она наверняка была приятно разочарована.

Подземная полость, как это часто бывает, имела искусственное происхождение. Вероятно, когда-то ее вырубили в скале гномы: то ли разрабатывая некую ценную, но быстро иссякнувшую жилу, то ли просто решив здесь поселиться. Принцесса даже пожалела, что во время своих прогулок ни разу не заглядывала сюда и не знала раньше о существовании в этом районе подземных сооружений: насколько она могла судить, дракон унес ее от замка не так уж и далеко, и уж точно не за пределы Фиерона. Благодаря стараниям гномов в подземелье были ровный пол (в далеком прошлом, возможно, даже отполированный), вертикальные стены и сводчатый потолок. Вход в пещеру был настолько узким, что дракон с трудом смог в него протиснуться, но далее подземелье расширялось саженей до четырех. Все его пространство казалось чисто выметенным. Пещера освещалась через два прямоугольных окна, прорубленных в потолке. Поскольку через потолочные окна внутрь проникал не только свет, но и небесная влага, строители позаботились и об аккуратном водостоке, так что сырости в подземелье не наблюдалось.

– Ну чего встала, проходи! – ворчливо подогнал принцессу ящер.

Оказывается, это была только своего рода прихожая. Дальше пещера терялась в темноте. Драконья голова появилась над плечом замершей на пороге девушки. Ящер приоткрыл пасть и дыхнул. Бледно-голубое облачко вылетело из его пасти и умчалось вдоль стены куда-то вдаль. На его пути один за другим с треском вспыхнули воткнутые в настенные ниши факелы и запылали ровным светом.

– Здорово! – искренне восхитилась принцесса (любознательность в конце концов помогла ей превозмочь страх). И честно добавила: – А я всегда думала, что в драконьих пещерах темно и сыро.

– А что же мне здесь – на ощупь ходить прикажешь? – возмутился дракон. – Вы, люди, неоправданно эгоцентричны, даже эгоцентричнее других рас.

– Извините, – смутилась девушка. – Я не хотела вас обидеть. Просто очень мало кто знает, как на самом деле живут драконы.

– Ладно, – дракон несколько смягчился. – А насчет сырости и затхлости – есть среди нас и такие любители, обленившиеся вконец! Куда же тебя определить? А, пожалуй, вот сюда.

И он мордой подтолкнул принцессу в боковой проход, повторив там свой фокус с факелами. Теперь девушка оказалась в прямоугольной комнате, прилично освещенной и даже располагавшей некой «обстановкой» в виде пары-тройки огромных сундуков и не менее внушительного дивана. Каким образом дракон его сюда затащил, было столь же непонятно, как и зачем он это сделал – диван хоть и был большой, но для ящера точно не годился. Поскольку крылатая рептилия явно не собиралась присаживаться на этот предмет мебели, то принцесса сделала это беззастенчиво. Диван оказался на удивление удобным и мягким.

– Ну и как тебя зовут, дитя человеческое? – дракон присел на задние лапы, для равновесия упираясь в пол кончиками пальцев на сгибах крыльев.

– Лисса, – отозвалась принцесса.

– Лисса? – удивился ящер. – Вроде ж какое-то другое имя было… – проворчал он себе под нос.

– Что? – не поняла девушка. Но дракон не ответил, пристально изучая пленницу.

– Скажите, – начала Лисса, – если вы меня есть не собираетесь, зачем вы вообще меня похитили?

– А еще что тебе рассказать? – поинтересовался дракон.

– Ну вообще-то я бы с удовольствием послушала про жизнь драконов. А то ведь в книгах про вас почти ничего нет, даже у Достоя лишь отрывочные сведения…

– А ты что, – дракон с сомнением наклонил голову, – еще и книги читаешь?

– Ну да, – принцесса несколько удивилась такому вопросу. – А что, это предосудительно? Кстати, я тут недавно начала читать сочинения барона Жувье о слоях земных – так вот, он пишет…

– Стоп! – сказал дракон. – Если ты такая книгочейка, вот тебе развлечение на первое время, – он подцепил когтем крышку одного из сундуков. – Поройся тут: глядишь, и найдешь для себя чего интересного.

«Вот оно – драконье богатство!» – подумала Лисса. В сундуке – размером с хороший шкаф – лежали стопки книг: старые фолианты в толстых кожаных переплетах с рельефным тиснением и более новые тома, с выдавленными на обложках названиями. Принцесса взяла в руки одну из книг и осторожно сдула с нее пыль. «Сочинение славного патера Грегия об опытах над цветным горошком, с рассуждениями о причинах наследования черт», – прочитала она.

– Вот и просветись, – сказал дракон. – Захочешь пить – в соседнем приделе родник из стены течет. А я пойду вздремну.

– Постойте, – спохватилась Лисса. – А вас-то как зовут? Извините, что не спросила раньше, это было с моей стороны невежливо.

– Ты что, еще и вежливая? – удивился дракон, оборачиваясь. – Зови меня Анк'ан-Гуэррой – более полное имя все равно не выговоришь.

– Так вы что, дракониха? – внезапно догадалась Лисса.

– Я предпочитаю «драконесса», – отозвался ящер уже из глубины основной галереи.

Я выехал к подножию облесненных холмов часа через четыре. Здесь заканчивались обычные для Фиерона дубы и вязы и начинался частый сосняк, выделявшийся сейчас среди прочих лесов темной зеленью крон. Его стволы, черные на уровне глаз и темно-янтарные у вершин, обступили старую заброшенную дорогу бесконечной колоннадой. Сосны, единственные деревья, хорошо чувствующие себя на этой каменистой почве, устлали всю землю толстым упругим матрасом из опавшей хвои.

Дорогу строили гномы – строили давно и на века, как этот подгорный народец вообще склонен строить все. «Забавно, – подумал я. – Гномы – единственная раса, чей век почти так же короток, как и людской (человеческие маги и то живут заметно дольше). Но именно их строения прочнее и долговечнее всех. Может, у гномов в этом воплощается мечта о бесконечности существования?» Так или иначе, но за все эти годы дорога, построенная эльфами, уже давно бы заросла и разрушилась, а построенная людьми – и вовсе перестала бы существовать даже как направление. И лишь гномий тракт, ведущий к поселению, заброшенному сотню лет назад, оставался не только различимым, но и относительно проезжим. Особенно для путника, привыкшего обходиться вообще без каких-либо трактов, да к тому же сидящего на коне, который давно махнул копытом на причуды своего хозяина.

Кусты калины и бересклета, все-таки выросшие и на «вечном» гномьем тракте, внезапно оборвались, и лишь крошащиеся в пыль обугленные стволики пересекали границу пространства, на котором поработало драконье пламя. Дракон выжег участок вокруг своей пещеры, спалив и кусты, и сосновый подрост, и подушку из хвои, дабы обеспечить себе место для беспрепятственного взлета, удобной посадки и солнечных ванн, до которых охочи все рептилии.

Аконит, до этого обиженно косившийся на меня, намекая, что лошадям его кровей не пристало лазать по каким-то зарослям, встал как вкопанный, раздувая ноздри.

– Ну и что теперь? – я наклонился к конскому уху. – Ты же хотел по ровному походить – так вперед!

Конь шевельнул ухом, словно хотел сказать: «Ты что, идиот? Там же дракон!» И вознамерился вернуться обратно в кусты.

– Э нет, стой! Все-таки я здесь пока главный, – сказал я.

«Главное блюдо? – Аконит показал мне белок глаза и фыркнул: – Витязь – на обед, конь – на ужин?»

– Ну уж дудки! Я, может, еще и не определился с планом действий, но поскольку я не витязь, не рыцарь, не богатырь и не кто там еще, то на обед не гожусь. Постой смирно, «ужин», дай хозяину осмотреться!

Видывал я однажды окрестности драконьего логова. Но тот ящер явно был лентяй и неряха, разбрасывающий вокруг себя обглоданные костяки коров и овец. Этот же, похоже, трапезничал где-то в стороне, поскольку никаких объедков я не заметил. Посреди ровного пространства стояло лишь несколько камней – огромные скальные обломки, скатившиеся с каменистого холма много лет, а то и столетий назад. Перетащить эти глыбищи не смог бы даже очень крупный дракон, так что они, несомненно, стояли там, куда когда-то упали. Глыбы местами были оплавлены, каменные потеки застыли каплями смолы. Сначала я подумал, что ящер просто пулял по камням огнем от нечего делать, но, осмотрев обломки со всех сторон, понял, что дело не в этом.