И. Хейфиц: «После одной фотопробы Анатолия Дмитриевича на роль Старцева я сразу поверил, что индивидуальность именно этого актера наиболее верна с точки зрения социальной, национальной и исполнительской. Я считаю, что в кинематографе очень важна точность социальной и национальной характерности. И еще одно бесценное качество Папанова утвердило меня в моем решении: юмор. Это совершенно необходимо, когда речь идет о драматической и даже трагедийной роли. Тут я хотел полностью следовать Антону Павловичу Чехову, который говорил, что грустное, трагическое, смешное — неотделимы. Это великий закон от Чехова до Чаплина. Именно поэтому Папанов, как показала наша работа над фильмом, особенно убедителен в трагических местах роли, которые соседствуют со смешными. И еще одно, существенное для меня качество актера — кинематограф, максимально приближая актера к зрителю, требует особого внутреннего перевоплощения и не выносит насилия над естеством человеческой натуры. Однако это не снимает вопроса об актерском перевоплощении. Работая с Папановым над ролью Старцева, я наблюдал, как талантливо умеет он перевоплощаться. Я помню, что это Папанов, и в то же время я его не узнаю, и не потому, что у него разные бороды, усы или парик другой. Возникает другая связь со средой, другой душевный строй. Есть в нашем фильме сцена, действие которой развивается так: за столом сидит молодой Старцев, затем камера оператора движется вокруг стола, совершается как бы круг жизни, круг времени, и снова возвращается к человеку, который только что был молодым. И вот за столом сидит уже совсем другой Старцев — человек с другими глазами, с другой душой. Мы увидели физическое старение человека, причем все это произошло для актера за какой-то час, пока переставлялся свет…»
Позже я снялся у Иосифа Ефимовича Хейфица в «Плохом хорошем человеке» (по повести «Дуэль») в роли доктора Самойленко. В этой картине я встретился с великолепными актерами — Владимиром Высоцким, Олегом Далем, Людмилой Максаковой… В театре чеховская роль появилась позже — в 1984 году я сыграл Гаева в спектакле «Вишневый сад».
В фильме «Дети Дон Кихота» я сыграл роль человека доброго, мягкого, часто нелепого, погруженного в свое дело и неумеющего никому отказать, отчего страдает и семья.
Е. Карелов, режиссер фильма: «Не думайте, что мы его пригласили по комедийным признакам. Вовсе нет. В нем нас привлекли тонкость, глубина, умение заглянуть в сокровенные уголки души своего героя».
При работе над фильмом мы знакомились с работой врачей родильного дома, полтора месяца я изо дня в день проводил в клинике — потом меня стали принимать иногда за настоящего доктора. Мы беседовали со старым врачом, который, как и мой герой, принял двадцать тысяч младенцев… Все увиденное ошеломило нас… Конечно, это был бесценный для любого артиста опыт. Вообще, мне очень нравится этот герой, доктор Бондаренко, он немного чудаковат, беспомощен в гневе, что-то есть в нем мальчишеское: повел сынишку в зоопарк и сам увлекся, загляделся на зверей, будто поменялся с мальчиком ролями — сын-то сразу включился в борьбу за справедливость, узнав, что львов обделяют мясом — сторож меняет корм царя зверей на водку… Но это настоящий порядочный человек, не безразличный к окружающему, занятый не только своими собственными проблемами и интересами. И поэтому зритель, наверное, не удивляется тому, что все его дети — приемные, зато дети бы, наверное, очень сильно этому удивились… Нравятся мне такие люди, про таких, конечно, стоит снимать кино.
Особо хочется сказать о фильме Василия Маркеловича Пронина «Наш дом», особое у меня к нему отношение. И роль Ивана Ивановича Иванова из фильма — любимейшая моя роль. Я, к счастью, встречал в своей жизни таких людей — про них говорят: «Человек из народа», и я бы добавил, что слово «народ» здесь означает «те, на ком белый свет держится». Это те, кто без громких слов верны своей земле, своей семье, своему делу, это те, кто одолел фашистов в этой страшной войне, это люди без двойного дна…
Фильм «Наш дом» — камерный. Это история одной семьи на очень небольшом отрезке времени. Рабочая семья, в которой растут три сына. Двое уже ищут свой путь в жизни, ищут честно, наталкиваясь на острые углы. И моего героя, отца этой семьи, строго говоря, играю не только я сам, но и мои партнеры. Лучшие качества его и матери отразились в детях. Я знаю множество рабочих семей, в которых живут так же дружно и уважительно относятся друг к другу. Образ Иванова помог мне понять, что вовсе не обязательно показывать рабочего человека непосредственно на производстве, у станка. В искусстве очень важно раскрыть нравственный потенциал современника. В Иванове я обнаружил неподдельную житейскую мудрость, душевную чистоту и принципиальность. И хотя мы видим его в основном в кругу семьи и друзей, легко представить, как работает этот человек на заводе, каким почетом он пользуется. Я не верю в раздвоенность людей на «общественное» и «личное». Позволю себе открыть вам мою личную тему в этом фильме: и мы с женой, Надеждой Юрьевной, прошли нелегкий путь, были и без квартиры, переживали и годы неудач. Но ничем не омрачили нашу дружбу. Дочь видит только наше взаимное уважение, доверие, единомыслие. И я по опыту знаю, как работа, общение с людьми, творческая энергия зависят от доброжелательной атмосферы в семье. В образ Иванова я и стремился вложить свою убежденность в этом.
Разумеется, он не идеален, мой Иван Иванович, у него свои представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, не всегда он понимает своих сыновей. Поэтому и происходит ссора с одним из них, Володей, который, будучи женатым, уходит к другой, — отец кричит, что в их семье женятся один раз, и слышать ничего не хочет… Трудно понять ему сына-музыканта. Но вот это желание понять, способность переменить свои понятия и методы воспитания, вникнуть в жизнь горячо любимого сына, который не так уж похож на тебя, — это очень важное качество. И оно, помимо прочего, делает его дом крепостью для всех в нем живущих…
Роль отца — сплав индивидуальных черт, тонких настроений. Серьезная и глубокая, она как бы изнутри освещена тем мягким юмором, который обычно свойствен цельным и крепким русским натурам. Смех и слезы здесь соседствуют, тревога, боль, радость тесно соприкасаются, за, казалось бы, поверхностным ходом событий проглядывает сущность явления, за обыденными поступками — правда характера, рожденного жизнью. Потому и волнуют современников проблемы, затронутые в фильме.
С особой теплотой вспоминаю я покойного Василия Маркеловича Пронина. Его доброту, человечность, полное растворение в актере. Никогда не забуду, как он плакал, снимая сцену встречи отца Иванова с младшим сыном. Эта душевная теплота режиссера мне всегда вспоминается, когда я вижу фильм «Наш дом». Кажется, она живет в самой ленте, наполняет все кадры его человеческой добротой. Думаю, что самый глубокий след остался во мне от этого фильма и этого человека.
Эта роль — еще больший шаг в сторону от моего привычного амплуа. Серпилин, что ни говорите, достаточно незаурядная личность, так или иначе, но выделяется из окружающей среды. Такие люди, как он, вообще не часто встречаются. А таких людей, как отец в «Нашем доме», — миллионы. И это, разумеется, требует совсем иной манеры игры. Человек, которого я сегодня играю, сложный и простой. Все, что в нем есть интересного, сложного, — это внутри, глубоко.
М. Линецкая: «Образ Ивана Ивановича Иванова в фильме „Наш дом“ — одно из значительнейших созданий Папанова. Артист открыл новый характер, неизвестный ранее нашему кинематографу. Образ немолодого рабочего человека показан Папановым в процессе развития, хотя годы Иванова, казалось бы, не дают повода ждать особых изменений его психологии и способа мышления. Артист угадал, раскрыл и показал, как трудно ломаются устоявшиеся представления, закостенелые понятия отца в столкновениях с сыновьями. Это тем более ценно, что обстоятельства, в которых пребывает герой Папанова, сами по себе настолько будничны, пережиты многими людьми в реальной повседневности, что препарировать их было непросто и уж во всяком случае актерски невыигрышно.
