— Хм?

— Да, — согласилась Энджи и рассказала ему подробности, которые Кен не мог услышать в новостях. Она бы и сама не знала о таких деталях, если бы не Уилл. — Язык его соседки был отрезан. У Монро язык был откушен, но все-таки…

Энджи почувствовала себя неловко. Все-таки Кен находится здесь. Старому бабнику достаточно уже и без того, чтобы она изливала ему душу.

— Не стоило грузить тебя всем этим.

— Бо. — Кен сделал круговое движение рукой. Он хотел услышать больше.

— Соседке Майкла было всего пятнадцать.

Энджи внезапно запнулась. Джина Ормевуд сказала, что познакомилась с Майклом, когда ей тоже было пятнадцать.

— Когда была война в Заливе? — спросила она. — В девяностом? Девяносто первом?

Кен поднял один палец.

— Сколько лет ему было тогда, как думаешь? Ему сейчас сорок, так? В прошлом году у них была там типа вечеринка. Помню, везде болтались черные надувные шары.

Кен кивнул.

С математикой у Энджи было туго. Уилл давно бы вычислил все в уме, а ей нужно было на чем-то писать. Она нашла в сумочке клочок бумаги и нацарапала в столбик цифры, бормоча себе под нос:

— Майкл родился в шестьдесят шестом. Минус две тысячи шестой… — Она еще раз проверила цифры, убедившись, что все сделала правильно. Потом подняла голову и посмотрела на Кена. — Джине было пятнадцать, когда она встретила его. Она сказала, что сначала он заинтересовался ее кузиной, которая была на год моложе.

Она поднесла бумажку к Кену, чтобы он мог ее видеть.

— Ему было двадцать пять. Что делать двадцатипятилетнему мужику с пятнадцатилетней девочкой?

Кен издал выразительный звук, означавший, что тут и ежу понятно.

— Скажи мне еще одну вещь, — начала она. — Ты когда-нибудь ездил с Майклом на рыбалку в горы?

Выражение его лица было таким красноречивым, будто он все произнес словами. Ясное дело, нет.

Энджи проехала мимо своего дома, пытаясь упорядочить в голове все, что удалось извлечь из разговора с Кеном. Тот факт, что он преследовал, а потом женился на практически подростке почти пятнадцать лет назад, еще не доказывал того, что он может быть замешан в чем-то подобном сейчас, но совпадение было налицо, а Энджи слишком долго служила в полиции, чтобы верить в такие совпадения.

В конце улицы она развернулась и, снова проехав свой дом, направилась в сторону Пьемонта. Проигрывая в уме различные варианты, она повернула на светофоре налево, а затем снова налево по улице Понсе-де-Леон. Майкл по-прежнему использовал девочек, причем делал это на халяву, пользуясь своим служебным положением. Бэби Джи узнал об этом. Возможно, Алиша Монро была одной из тех девушек, которых брал Майкл, и Джи не понравился удар по его доходам. Он убил Монро, а потом убил соседку Майкла — в назидание.

Но зачем Бэби Джи убивать Синтию Барретт? Даже если Майкл имел слабость к девочкам подросткового возраста, это еще не значит, что он трахал свою соседку. К тому же, похоже, что такого рода распутство не редкость среди сорокалетних мужчин. Стоит заглянуть в журнал мод или пойти в местный кинотеатр, чтобы натолкнуться на едва одетых девочек, вешающихся на мужчин, по возрасту годящихся им в отцы. Черт, да в любом торговом центре натолкнешься на толпу двенадцатилетних, которые носят футболки задранными до уровня сосков, а джинсы — спущенными до лобка. Причем их матери обычно одеты так же.

Энджи проехала «Сити-Холл-Ист» и свернула направо на Понси-Хайлендс. Она притормозила, чтобы убедиться, что мотоцикл Уилла стоит на месте, после чего припарковалась на улице.

Энджи выскочила из машины, не оставляя себе времени на то, чтобы передумать. Она постучала в его дверь кулаком, а потом для верности еще несколько раз нажала на кнопку звонка.

Уилл не торопился открывать дверь. Она увидела, как он опустил закатанные рукава, но не застегнул пуговицы на манжетах. На нем по-прежнему был жилет, а на левой ладони, словно пакет с леденцами, лежала эта маленькая глупая собачка.

— Почему ты всегда так долго открываешь эту долбаную дверь? — с возмущением спросила она.

— Что случилось?

Энджи бросила сумочку возле входа и прошла в дом. На стереосистеме была включена аудиокнига, на столе лежали разобранные карманные часы. Она посмотрела на крошечные пружинки и шестеренки, которые он воткнул в кусок пробки, на инструменты, которыми пользовался для ремонта. Энджи всегда шокировало то, что Уилл мог за десять секунд сообразить, как работает часовой механизм, но при этом у него уходило полчаса, чтобы прочесть страницу.

Уилл опустил собаку на пол, и она тут же убежала в кухню.

— Что случилось? — повторил он, убавляя звук проигрывателя.

— Тебе необходимо поговорить с сутенером Алиши.

— С Бэби Джи? — спросил Уилл. — Он мертв.

— Что?

— Умер сегодня после обеда, — сказал Уилл. — Его кузенам надоело, что он их гоняет.

— Так, помедленнее, — сказала Энджи, хотя как раз у нее бешено колотилось сердце. — Расскажи, что там случилось.

Он подозрительно прищурился, но все же сказал:

— В тот день, когда мы с Майклом разговаривали с Бэби Джи, на капоте его BMW сидели два подростка. Джи сказал, что это его кузены.

Энджи присела на диван.

— Так.

— Он еще прогнал их с помощью биты. Полагаю, им это не понравилось. Они подстерегли Бэби Джи и трижды в него выстрелили.

— Сядь, — сказала Энджи. Она ненавидела, когда Уилл возвышался над ней. — Ты уверен, что все было именно так? Что его застрелили кузены?

— Насколько вообще можно быть в чем-то уверенным, когда имеешь дело с такими головорезами. — Уилл уселся рядом с ней. — Сегодня утром я разговаривал с офицером, который их арестовывал. Вероятно, судить этих ребят будут как взрослых. Один из них уже начал перекладывать все на другого. На него в полиции есть дело — арест за наркотики, нападение. Это его третье задержание. И он пытается выгородить себя, чтобы не сесть пожизненно.

— Ты уверен, что они не имеют отношения к нашему делу?

— Никто из них даже не был знаком с Алишей.

Энджи кивнула, давая понять, что слушает его. Она была слишком шокирована, чтобы говорить самой. Что бы Бэби Джи ни знал о Майкле Ормевуде, это уйдет вместе с ним в могилу.

— Хреново выглядишь, — сказал Уилл.

— Спасибо.

— Нет, я серьезно, — сказал он. — Что с тобой происходит?

— Просто был очень тяжелый день, — сказала она, вдруг почувствовав, как в голове все начинает выстраиваться. — Я должна ехать в больницу.

Он взял ее за руку.

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Это не из-за меня. — Она соврала, потому что это было проще, чем иметь дело с его злостью, если бы он узнал, что сегодня утром она ездила в Пьемонт, чтобы нагнать страху на жену Ормевуда. — Я отвозила туда одну из наших девочек. Ничего страшного. Женские дела.

Уилл кивнул, и она поняла, что давить он не станет.

Боже, какая путаница в голове! У нее было что ему рассказать, но она не знала, с чего начать. Что она могла ему сообщить? Что в ночь после вечеринки Кена Майкл обошелся с ней грубо? Что Майкл относится к людям, с которыми потом нельзя передумать? Что, один раз начав с ним, уже нет возможности остановиться?

Энджи до сих пор помнила, как было больно на следующий день, помнила синяки на бедрах и ощущение, что внутри что-то порвано. Блин, она, конечно, была пьяна до беспамятства, но следы на теле достаточно красноречиво говорили сами за себя.

— Ты в порядке?

Уилл заправил прядь ее волос за ухо. Такой нежный жест — это было что-то новое. Он никогда раньше так не прикасался к ней. А может, она ему этого просто не позволяла.

— Там было очень тяжело, — сказала она, не уточняя, где это «там». — Я все время думала о маме.

Уилл погладил ее по волосам, и Энджи захотелось закрыть глаза и положить голову ему на плечо. Она пару раз брала его с собой, когда навещала мать. Для нее было бы легче ездить на ее могилу, чем видеть лежащую на больничной койке Деидре и думать, что, может быть, она безмолвно кричит, взывая о помощи. Почему Энджи так любила эту женщину, которую должна была бы ненавидеть больше всех на свете?