— Я ее потерял. — В голосе Неутомимого Волка слышалась тревога.

— Как?!

— Сам не понимаю. Мы смотрели на танцующих, разговаривали, а она вдруг повернулась и убежала — так быстро, что я не успел остановить ее.

— А где Синий Орел? — нахмурился Хэзард.

— Ушел.

— Проклятье, я так и знал.

— Он давно пытается бросить тебе вызов. Последние несколько лет ты так подолгу отсутствовал.

Хэзард слушал друга вполуха. Он отлично знал, что Синий Орел метит на его место, но это его никогда не волновало. Хэзард был слишком уверен в себе и не думал, что Синий Орел решился на открытый бунт. Однако такая женщина, как Венеция, могла заставить любого мужчину совершить безумный шаг…

— Как ты думаешь, она сможет найти дорогу в твой вигвам? — спросил Неутомимый Волк.

— Только не ночью. Они все слишком похожи. Я думаю, что нам надо сначала проверить вигвам Синего Орла.

— Ты так уверен?

— Ведь он ушел, верно?

— Может быть, он присоединился к танцующим, — с надеждой предположил Неутомимый Волк.

— Ставлю моего чалого против твоего гнедого, что нет, — хриплый голос Хээарда звучал уверенно. — Ладно, некогда болтать. Пошли!

Венеция почти сразу же поняла, что заблудилась. Она ведь не думала о том, куда бежит, просто бросилась в темноту, только бы не видеть Хэзарда и эту женщину. Миновав несколько вигвамов, она остановилась и огляделась по сторонам. Ее окружали незнакомые пустые жилища, обитатели которых веселились и танцевали у реки.

Как же ей найти дорогу обратно в вигвам Хэзарда? «Впрочем, куда мне торопиться? — с обидой подумала Венеция. — Он наверняка будет занят еще несколько часов с этой красоткой, которую чуть не съел на глазах у заинтересованных зрителей. Если я не вернусь ночью, это послужит Хэзарду хорошим уроком!»

Какое-то время Венеция еще побродила, прислушиваясь. Она надеялась выйти к реке; мох под плакучими ивами мог бы стать отличным местом для ночлега. Но равнина была почти плоской, поэтому ей трудно было определить, в каком направлении следует двигаться. Вздохнув, Венеция пошла обратно в сторону костров, надеясь миновать танцующих и найти те самые ивы.

Хэзард всегда был рядом с ней, и, когда они шли вместе, Венеция могла не обращать внимания на направление. Вспомнив об этом, она снова разозлилась. Будь проклят этот распутник! Все истории, что она услышала в Виргиния-сити, были правдой: он не пропустил ни одной женщины за свою жизнь. И она, судя по всему, проявила не больше благоразумия, чем остальные, и не смогла устоять перед его мягким очарованием…

Злость на себя, на Хэзарда, на девчонку, которая целовала его, желание немедленно отомстить — все смешалось в один опасный клубок. Венеция сделала глубокий вдох, и прохладный ночной воздух несколько остудил ее пыл. Прежде всего надо найти себе ночлег, а ночь в одиночестве поможет ей разобраться, как же поступить с Джоном Хэзардом Блэком и его кошмарным желанием обладать всеми женщинами подряд.

Венеция не прошла и пяти шагов по направлению к кострам, как к ней подошел молодой воин в богатом одеянии; его длинные черные волосы блестели в лунном свете. Он улыбнулся и протянул руку, жестом показывая, что предлагает ей дружбу. Венеция поняла его жест и улыбнулась в ответ, а Синий Орел подумал, что Черный Кугуар просто дурак, раз выпускает из виду такую женщину.

Он негромко заговорил с ней на языке абсароков, восхищаясь ее красотой. Венеция покачала головой, показывая, что не понимает его слов, однако когда Синий Орел снова протянул ей руку, в голову Венеции закралась безумная мысль. Почему бы ей не потанцевать с этим молодым красивым воином? Если Хэзард может целовать молоденьких девочек, почему она не может поцеловать красивого юношу? В конце концов, именно для этого и предназначен танец, который сейчас все танцуют у реки! Зачем позволять гневу и обыкновенной зависти портить такой прелестный вечер? Она просто последует примеру Хэзарда и станет веселиться вместе со всеми.

Венеция положила свою руку на ладонь индейца и улыбнулась.

— Я хочу танцевать! — она попыталась изобразить танец, и Синий Орел, тут же почувствовав возбуждение, притянул ее к себе.

— Нет! — Венеция отстранилась. — Танцевать… там у реки.

Она указала на огни на берегу.

Синий Орел произнес что-то на своем непонятном языке, но Венеция узнала слово «идем». Он покрепче взял ее за руку, потянул за собой, и Венеция пошла за ним.

Пока они шли по деревне, Венеция искоса поглядывала на своего спутника. Он был моложе Хэзарда, но вел себя уверенно, как опытный воин, а когда он повернулся к ней и улыбнулся, то Венеция решила, что абсароки заслужили свою репутацию физически совершенных людей. Молодой человек был просто удивительно красив.

Они шли по пустынным улицам, и только один раз где-то залаяла собака, почуяв их присутствие. Синий Орел часто оборачивался к Венеции, улыбался ей, и она по-дружески улыбалась ему в ответ. Она наслаждалась предоставившейся возможностью отомстить Хэзарду, тем более что молодой человек оказался вежливым и дружелюбным.

Они прошли достаточно много, когда Венеция сообразила, что они уходят от костров у реки, освещавших ночное небо. Она резко остановилась, и Синий Орел крепче сжал ее руку.

— Но все танцуют там! — Венеция обернулась и указала на огни свободной рукой.

Казалось, индеец ее не понимает.

— Ху каве, биа, — спокойно ответил он и пошел дальше, таща Венецию за собой.

Венеция почувствовала, как у нее по спине пробежал неприятный холодок. Эту фразу она смогла перевести целиком: «Идем, дорогая». Почему он так ее называет? Это всего лишь вежливая форма обращения или что-то большее? Венеция вдруг почувствовала себя совсем одинокой в опустевшей деревне. И неуверенной в себе. Неужели все эти дружелюбные улыбки куда менее безобидны, чем ей показалось?

«Проклятье! — выругалась про себя Венеция. — Я не позволю просто так увести себя неизвестно куда!»

— Стой! — бесцеремонно потребовала она и резко остановилась. Но с равным успехом она могла бы попробовать остановить ураган. Синий Орел даже не сбился с шага и продолжал идти, без всякого усилия увлекая ее за собой.

— Погоди минуту, черт тебя побери! — крикнула Венеция и стукнула его по руке кулаком.

Мужчина на мгновение обернулся, посмотрел на нее с высоты своего роста и произнес всего две фразы на языке абсароков, которых Венеция не поняла:

— Я тебя не обижу. Я тебе понравлюсь.

Синий Орел был так уверен в себе, да и многие женщины, которых он любил, подтвердили бы его слова. Он протянул другую руку и провел пальцем по длинной гибкой шее Венеции. Она изо всех сил толкнула его, но индеец только рассмеялся и пробормотал что-то глухим, низким голосом. Впрочем, Венеции не нужны были слова: она все поняла по выражению его глаз.

Синий Орел снова пошел вперед, однако Венеция больше не собиралась ему помогать и изо всех сил уперлась пятками в землю. Но Синий Орел без усилий тащил ее за собой, пострадали лишь новенькие мокасины, оставившие темный след на траве. Следующие пятьдесят футов они проделали таким же образом; Венеция угрожала ему, оскорбляла, индеец не обращал на ее слова никакого внимания.

Наконец Синий Орел остановился около какого-то вигвама и чуть наклонился вперед, чтобы поднять полог. Воспользовавшись этим обстоятельством, Венеция вырвала руку и бросилась бежать со всех ног. Она летела стрелой, но очень скоро услышала за собой шум его шагов, а потом и спокойное дыхание. И в ту же секунду сильные руки подхватили ее.

Венеция начала отбиваться, молотя кулачками в сильную мускулистую грудь, дрыгала ногами, но он только фыркнул, сжал ее покрепче и прошептал ей на ухо те слова, которые она уже слышала от Хэзарда, когда они занимались любовью. Синий Орел произнес их мягко, успокаивающе, словно разговаривая с упрямым ребенком, и Венеции стало по-настоящему страшно. Она поняла, что абсолютно беспомощна перед этим человеком.