В итоге решили поделить деньги на три части и спрятать по отдельности. Одну часть взял Длинный Лога, вторую Курбат и Звенислав, а третья досталась мне. Не знаю, кто где прятал свои золотые, а я запаковал их в кусок мелкоячеистой рыбацкой сетки, привязал к расколотому ручному жернову и утопил под опорой моста. В этом месте не глубоко, вода грязная, рыбы и раков нет, а значит, лазить некому.

С бумагами было сложней, и сначала, когда разобрались, что оказалось у нас в руках, мы перепугались. А как иначе, если бумаги были описанием всех мерзостей, которые творили клиенты покойного смотрителя над бездомными детьми? Так что Гнус легко отделался. И если бы он попался нам после прочтения этих бумаг, мы бы его на куски резали.

В общем, у нас было всё, чтобы поиметь гору неприятностей. Имена, фамилии, титулы, адреса, привычки, грешки – картотеку Гнус собрал солидную. Конечно, в ней не все, а самые влиятельные и богатые.

– Спалим эту мерзость, – высказался Звенислав. – Спалим и забудем.

– Согласен, – поддержал его Длинный Лога.

– Что думаешь, Пламен? – спросил Курбат.

– Спрячем, нам эта картотека может пригодиться, – возразил я.

– Зачем? – хором спросили Длинный и Звенислав.

Вместо меня ответил Курбат:

– Это же картотека, пусть небольшая, но подробная. – Он приподнял одну папочку. – Вот вам полное описание привычек маркиза Бозрона, а он, между прочим, очень серьёзный человек. Сами посудите, не век же нам по трущобам лазить. И когда начнём вес набирать, компромат на баронов, графов и прочих маркизов может нам пригодиться.

– Верно, – поддержал я горбуна.

– Тогда сами будете их прятать, – сказал Звенислав.

– Не беспокойся. Спрячем.

– Корн… – Капитан Штенгель был удивлён. – Объясните мне, как вы умудрились упустить мальчишек? Вы, матёрые филёры, самые лучшие в Тайной страже. Вот и расскажите, как это произошло?

– Господин капитан, – стал оправдываться наблюдатель, – сам не понимаю, как это могло произойти. Моей группе было приказано обеспечить постоянное наблюдение за тремя мальчишками в ночное время в пределах города – ничего сложного. Однако если первая ночь прошла нормально, то во вторую они сразу почувствовали, что за ними наблюдают, и смогли оторваться.

– Почувствовали?

– Так точно, господин капитан. После того как мальчишки покинули территорию приюта, они сразу же начали петлять по закоулкам. И, судя по тому, как ловко нас обвели вокруг пальца, наше присутствие было замечено ещё вчера.

– Но вы хотя бы определили, куда они направились?

– Мальчишки направились в Старую гавань. А поскольку ваш приказ был категоричен – не соваться в этот район города, мы дошли до границы бандитского района и вернулись. Всё подробно изложено в рапорте.

– Что ж, я ознакомлюсь с ним, а пока вы свободны, Корн.

Филёр покинул комнатку, которую отвели в замке великого герцога для подразделения капитана Штенгеля, и руководитель группы задумался. Вот уже неделю он занимался разработкой трёх мальчишек, и результаты не радовали. Складывалось впечатление, что не обстоятельства пригибали сирот под себя, а они видоизменяли реальность под себя. Конечно, одна неделя – не срок. Но если таковы изначальные результаты, что будет потом, когда мальчишки наберутся опыта? Наверняка ничего хорошего.

В приюте полностью поменялся персонал, но на сближение с новыми воспитателями мальчишки не шли. К ним подсылались люди со стороны, дабы посмотреть на их реакции в разных жизненных ситуациях, но и здесь ничего определённого сказать было нельзя. Пусть они ещё не волки, но волчата точно. Близко никого не подпускали и настороженно относились ко всему, чего не понимали. Опытные филёры и те их потеряли! Попёрлись за ними по закоулкам и напоролись на пятерых пьяниц, которые набросились на тайных стражников с кулаками. Хорошо ещё, Корн вовремя понял, что это подстава, и филёрам хватило ума не махать своими жетонами. Да, ребятишек они из виду потеряли. Но и сами свою принадлежность не засветили.

Группа капитана состояла из шести человек: он сам, три филёра Тайной стражи, на всякий случай присланные из других городов герцогства, жрец бога Белгора и консультант – бывший купец Бойко Путивой.

Счастливчик купец пережил все катаклизмы, потрясшие каганат дромов, и домой, под власть рахов, возвращаться не захотел. Поэтому остался жить в Квирингорде, богатом герцогском владении, женился, открыл лавку и жил как можно незаметней. Ему пообещали денег, и он не отказался поработать консультантом на благо своей новой родины. Тем более требовалось с него всего ничего – информация, которая не являлась секретной. Кстати, только вспомнишь о ком, и он тут как тут.

В дверь постучали, и в комнату протиснулась дородная тушка Бойко Путивоя. За ним следом прошёл жрец бога Белгора достопочтенный Фриге Нойм, человек с изуродованным лицом и белым шрамом на горле.

– Разрешите, господин капитан? – спросил бывший купец.

– Проходите, Путивой, – сказал Штенгель и кивнул жрецу: – Добро пожаловать, достопочтенный Фриге Нойм.

Бойко Путивой с трудом уместился на стуле и положил на стол стопку документов, предоставленных ему для обработки. А жрец, не проронив ни слова, сел в углу и затих. Купец немного поёрзал на стуле и заговорил:

– Плохо, господин Штенгель.

– Что значит – плохо? – Капитан резко поднял голову и посмотрел в глаза консультанта.

– Ребятишек этих под контролем удержать не получится. – Путивой опустил голову.

– Это я и так знаю, Путивой. Ты мне лучше объясни почему. Потому что они бури?

– Всё очень просто и в то же время весьма запутанно, господин капитан. Если коротко, то дело не только в том, что они бури, хотя это так. Все трое – родня по крови, ибо их отцы были женаты на сёстрах.

– И что это меняет?

– Матери у них тоже не простые были, дочери Бравлина от второй жены Родославы, великой ведуньи народа дромичей. Её ещё я помню, и воистину она была очень сильна, реки вспять поворачивала. Если грустила, всю великую степь хмарью накрывало, а если была счастлива, то благо великое людям было. Дочери её, Дара, Русна и Мара, силу материнскую унаследовали, пусть не овладели ею полностью, но тоже многое умели. Вот они и есть матери мальчишек. Я всего только купец, господин капитан, многого не знаю. Однако понимаю: от этих парней надо держаться подальше. Мало того что силу воинскую и ведовство от отцов унаследуют, им для этого учителя не нужны, само всё со временем придёт. Но и материнское наследство подоспеет, а тогда – пиши пропало, тикай кто куда может.

– Даже так? – искренне удивился Штенгель.

– Именно. Ведь наш народ очень древний, господин капитан. И из наших легенд мы знали о таких людях, в которых сошлись две крови – колдовская и воинская оборотней-бури. Каждый раз, в годину испытаний, когда наш народ стоял на грани уничтожения, находился такой человек. Но чтобы сразу трое уродилось, не было такого никогда. А значит, грядёт время перемен, войн и смут.

– И каковы ваши рекомендации, Путивой?

– Какие рекомендации может дать простой купец, господин капитан? Самый лучший вариант, по-моему, заняться мальчишками лично, стать другом этих сирот и сразу объяснить, кто они и кто их истинный враг. Они не сегодня завтра в Старую гавань сбегут, неладное вокруг себя почувствуют. Поэтому лучше поторопиться.

– Мальчишки уже сбежали.

Купец пристукнул ладонью по столу:

– Об этом я и говорил с самого начала! Вот она, кровь бури. Когда я торговал лошадьми на восточной границе каганата, кое-что видел и могу вам прямо сказать, что чутье на опасность у них очень хорошее.

– Ладно, господин Путивой, не горячитесь. Сейчас вы отправитесь к себе домой, и, если вновь понадобится консультация, вас вызовут. Разумеется, вы понимаете, что болтать не следует?

– Да знаю я всё… – прокряхтел купец, выходя из комнаты.

А капитан повернулся к жрецу, который во время разговора не проронил ни слова, так и сидел в углу. Штенгель махнул рукой вверх и немного вправо, в том направлении, где располагались покои герцога, и спросил: