Еще минута — и она опять спросит меня: «Неужели вы и в самом деле?..» Чтобы это предотвратить, я спросил ее, не приходило ли ей в голову почитать Юма, и, когда она ответила: «Нет», предложил ей пока что проглядеть «Феррана и Минара» и сказать мне, имеют ли они какое-нибудь отношение к Жану-Бернару Розье и его таинственной «Энциклопедии», которая в конце концов и была предметом моих последних писем тебе. Такие темы, как обнаженные девушки в ванне, только отвлекают меня и годятся лишь для дешевых романов, присутствие которых на полках Уотерстоуна привело меня в такое негодование.

После этого Катриона ушла, и я испытал огромное облегчение, не получив еще одного предложения «попить чайку». Я слышал, как она спустилась по лестнице в гостиную, а сам занялся поисками в Интернете, набрав на клавиатуре «Руссо». Вскоре, через серию «гиперссылок», как назвал бы их доктор Кул, я вышел на «Национальный музей античности», затем на «Путеводитель по кинофильмам» и, наконец, на «сайт» молодого человека в Техасе, изучающего компьютерную науку и интересующегося Толкином. Проведя за этим приятным занятием сорок пять минут, я не обнаружил никакой новой информации по интересующему меня вопросу.

Нет, все-таки Катрионе пора отправляться домой в свою лишенную горячей воды квартиру и к своим занятиям наукой жизни. Я вовсе не хочу, чтобы из-за меня она стала отставать в учебе. Я спустился вниз и обнаружил ее на диване. Она сладко спала, а на груди ее лежала открытая книга «Ферран и Минар». Я осторожно снял с нее книгу, затем вернулся в кабинет и написал это письмо, которое собираюсь попросить ее бросить в почтовый ящик по пути домой. О прошлом письме я поминать не буду — ты его уже прочитал. А теперь ты дочитал и это. Так что, наверное, пора поставить точку. До свидания — до следующего письма.

Ферран и Минар осматривали свое новое жилье. Слуга отца Бертье привел их в небольшой опрятный домик, и Ферран решил, что он вполне подходит для их нужд. На лице у слуги было такое выражение, словно он ждал чаевых, но они сумели отправить его восвояси без единого су.

— Как здесь чудесно, — сказал Минар, закрыв за ним дверь; потом он начал открывать ставни, а Ферран ограничился тем, что провел пальцами по столу — нет ли пыли. Пыли не было — видно, здесь недавно прибрались.

— Подумать только, что Жан-Жака посетило вдохновение в этих самых местах! — с восторгом воскликнул Минар, глядя на окружающую местность в окно — к тому времени он открыл ставни и в комнату хлынул солнечный свет.

— Я уже сказал тебе, что мы не будем знакомиться с господином Руссо.

Ферран прошел к окну по скрипучим половицам и закрыл один ставень. Минар, не обращая на него внимания, оглядывал мебель, открывал дверцы шкафчиков, выдвигал ящики столов с таким веселым видом, словно совершенно забыл — по крайней мере на время — все свои многочисленные горести. Ферран сел за простой стол и сказал:

— Мы начинаем новую жизнь. Будем честно трудиться и тихо жить в этом доме.

Минар сел напротив него.

— Да, — подтвердил он, — новую жизнь.

Он схватил Феррана за руки, и они еще раз повторили клятву верности дружбе. Тут Минар, видимо, вспомнил о своих горестях и заплакал.

— Моя бедная Жаклин! — сквозь рыдания проговорил он.

— Да, вот что я еще хотел вам сказать, — устало произнес Ферран и погладил друга по голове, которую тот уронил на рукав, поливая его обильной влагой. — Вы должны пообещать мне никогда больше не упоминать имени этой девушки. Даже у деревьев есть уши — запомните это, Минар. Вы же видели, как отреагировал отец Бертье на ваш вопрос о ее семье; он понял, что тут кроется какая-то тайна, которую неплохо бы выведать. Если ему это удастся, мы потеряем всякое влияние на него, и нам придется искать прибежища в какой-нибудь другой деревне. Мы можем оказаться на положении беглецов до конца своих дней.

Минар поднял голову и согласно кивнул в ответ на мудрые слова Феррана.

— А сейчас я хочу отдохнуть, — сказал Ферран. — Мы так рано встали утром, и отец Бертье нас так плотно накормил, что мне захотелось поспать. Вы не составите мне компанию на этой постели?

Но Минар, хотя он съел больше Феррана и тоже плохо спал прошлой ночью, сказал, что приляжет попозже. Ферран с недовольным видом лег один в постель, стоявшую в другом конце комнаты. Минар же остался сидеть за столом и скоро услышал легкое похрапывание друга.

Некоторое время спустя кто-то постучал в дверь. Минар пошел открывать и вновь увидел того же слугу, который принес на спине их узел с пожитками и со вздохом усталости и облегчения сбросил его к ногам Минара.

— Большое спасибо, — сказал Минар, ломая голову, как бы ему и на этот раз не давать слуге чаевых. Он затащил узел в дом — Ферран продолжал посапывать на постели, — а потом пошел к двери и сказал слуге:

— Спасибо, что принес наши вещи. Тебя ждет вознаграждение — но только после того, как я удостоверюсь, что ничего не пропало. Кстати, ты не скажешь, есть ли у вас мастер по дереву?

Он имел в виду отца Жаклин, но сдержал слово, данное Феррану, не упомянув имени Корне. Слуга посмотрел на него с удивлением:

— Вам надо, чтобы он что-то починил в доме, сударь? Минар покачал головой, но потом передумат и утвердительно кивнул:

— Да, но дело пустяковое.

— У стола сломана ножка? Или у лестницы стойка?

Минар опять быстро кивнул:

— Да, стойка.

Но тут же энергично покачал головой — в доме не было лестницы. А слуга терпеливо глядел на него, дожидаясь ответа. У Минара было не такое богатое воображение, как у Феррана.

— Я хотел сказать, ножка у стола. Как легко их перепутать: и то, и другое — куски дерева.

— Ножка стола? Вы уверены, что вам нужен мастер? Когда я сказал «ножка стола», я имел в виду ножку, которую обтачивают на токарном станке. Но может быть, она У вас квадратной формы. Мне надо поглядеть.

Минару следовало бы предусмотреть, что слуга может оказаться учеником плотника или кем-то в этом роде.

— Да нет, в общем-то это не стол.

Слуга окончательно впал в недоумение.

— Тут все не так просто. — Минар притянул к себе слугу и зашептал ему на ухо: — Дело в том, что мы приехали сюда по важному государственному делу.

— Я знаю, сударь.

Минар отступил на шаг.

— Знаешь?

— Конечно, сударь. Вся деревня знает. Поэтому вы и живете под вымышленными именами.

Минар с сожалением подумал, что наговорил страшных глупостей крестьянину, который дал им ночлег. Но утешился сознанием, что эти бесхитростные люди в них поверили.

— Так что забудь про ножку от стола. Мне просто надо найти мастера Корне.

— Он уже слышал про вашу бабушку, сударь, — если речь идет об этом. Он очень вам сочувствует и говорит, что до сих пор помнит, какие красивые ножки выточил для ее кровати из замечательного орехового дерева.

Минар понял, что ему не удастся спастись от последствий всех тех нелепостей, что он наговорил крестьянину, и решил, что лучше всего будет согласиться:

— Да, замечательные ножки. И мы горько ее оплакиваем.

— Так вы хотите, чтобы я вас к нему отвел?

— Да, пожалуйста, — ответил Минар, и они отправились к токарю Корне.

Когда Ферран проснулся, Минара в доме уже не было.

Проклиная глупость Минара — а Ферран был уверен, что ничего, кроме новых осложнений, от друга ждать нельзя, — он встал на колени рядом с лежавшим на полу узлом и старательно оглядел затягивающие его веревки. Он сам их завязывал и сейчас, развязывая, увидел, что кто-то лазил в узел; однако то, что ему было нужно — толстая пачка рукописных страниц, которые и были причиной всех их несчастий, — оказалось на месте.

Он стал вытаскивать рукопись по частям, но не мог установить, просматривал ли ее Бертье со своими сообщниками и не пропали ли какие-нибудь страницы. И какая может быть связь между этими странными документами и смертью девушки? Что в них такого драгоценного? Ферран свалил рукопись на стол и разложил страницы по порядку, пытаясь понять, что за материал ему поручили переписывать и почему за это пришлось заплатить такую страшную цену. Он начал читать.