— Я не уверен, что хочу оказаться за пределами человеческой досягаемости, — заметил Минар, — если мы в результате окажемся в пределах досягаемости диких зверей.
В воздухе звенели насекомые, иногда откуда-то доносился вой или крик неведомой твари, и Минар жалел, что уделил так мало времени изучению естественной истории.
— И потом — вдруг тут скрываются разбойники?
— Чепуха! — отозвался Ферран.
Они решили передохнуть. Ферран присел на узел, а Минар стал разглядывать в полумраке холмик, на который собирался присесть, если только там нет муравьев, крыс или змей. В конце концов он осторожно на нем примостился, постоянно перенося тяжесть с одной ягодицы на другую: если его укусят в одну, по крайней мере другая останется в целости, и он сможет ускакать на одной ноге от муравья, крысы или змеи, которая на него набросится.
— По-моему, мы уже прошли достаточно, — сказал он. — Почему бы нам не поискать здесь место для ночлега?
Он имел в виду, что, поскольку им все равно предстоит спать на голой земле, у них богатый выбор. Ферран встал и начал ходить по поляне, словно ему было не все равно, где именно провести неуютную ночь.
— Как вы думаете, волки здесь водятся? — спросил Минар, вглядываясь в темноту, уже окутавшую окружавшую поляну чащу.
— Вряд ли, — ответил Ферран и откинул ногой камешек.
— Значит, вы не уверены? — Беспокойство Минара переместилось с ягодиц на горло: он уже представлял, как в него вгрызается случайно пробегающее чудовище.
— Волка здесь, наверное, не видели уже лет двести, — сказал Ферран, — но это не значит, что их вовсе нет. Положение, построенное на отрицании, недоказуемо.
— Зато наши обглоданные тела явятся доказательством положения, построенного на утверждении…
— Не беспокойтесь, Минар, вы же знаете, что волки редко едят людей.
— А как насчет той девочки из сказки?
— Какой сказки?
— Ну, той, где девочке велели отнести бабушке хлеб и молоко, и по дороге через лес она встречает волка, а волк спрашивает ее, куда она направляется, и она отвечает: «К бабушке», а волк говорит: «По какой дороге ты пойдешь — по дороге булавок или по дороге иголок?»
— Помню, — сказал Ферран, — мама рассказывала мне эту сказку. Девочка отвечает, что пойдет по дороге булавок.
— Да нет, иголок.
— Нет, уверен, что булавок.
— Вы ошибаетесь, сударь.
Ферран не хотел ввязываться в спор посреди леса и, поскольку они уже договорились, что ни в чем нельзя быть уверенным до конца, сказал:
— Может, мне рассказывали другой вариант сказки. — Но Минар уже рыдал. — Что с вами? Не плачьте, пусть будет по-вашему.
— Моя бедная Жаклин! — простонал Минар, вытирая слезы. — И все из-за каких-то булавок, которые нам не надо было у нее брать.
Ферран сел рядом с Минаром, обнял его и произнес самым мягким и добрым тоном, на какой был способен:
— Да, Минар, теперь я вспомнил. Девочка сказала, что пойдет по… по одной из дорог, и волк побежал по другой.
— Верно, — со вздохом сказал Минар, прижавшись лицом к груди Феррана.
— А когда волк пришел к бабушке, он ее убил, слил ее кровь в бутылку, разрезал ее мясо на куски и положил их на тарелку, надел ее ночную рубашку и залез в постель.
Минар вдруг встал.
— В чем дело?
— Я что-то услышал.
— Может, мышь пробежала?
— Или волк?
Оба прислушались. Откуда-то из-за деревьев слышалось потрескивание веток — кто-то действительно шел по лесу.
— Это олень, — спокойно сказал Ферран. — Так вот, девочка пришла в дом бабушки, и волк велел ей раздеться…
— Тише, — прошипел Минар. — Он приближается.
Они скорчились, стараясь рассмотреть того, кто продирался через чащу и подходил к ним все ближе.
— Боже, это медведь, — проговорил Минар и закрыл рукой рот, чтобы не закричать.
— Нет, человек. — Ферран уже видел человека. — Минар, — прошептал он, — запомните: если он нас найдет, не надо ему говорить, кто мы такие и как здесь оказались. Давайте договоримся, что мы ему скажем.
Но Минар был слишком напуган, чтобы мыслить связно.
— Как — что скажем? То самое и скажем.
— Придумайте себе имя.
Человек в лесу остановился, видимо, услышав их голоса.
— Не знаю, — пробормотал Минар. — Луи… Мазарен.
Ферран посмотрел в сторону остановившегося незнакомца, который вертел головой, словно пытаясь понять, откуда доносятся голоса.
— Придумайте себе какое-нибудь имя, да побыстрей, — прошептал Ферран на ухо Минару.
— Может, Мольер?
В голове у бедняги была абсолютная пустота — в точности как на экзаменах.
— Возьмите девичью фамилию своей матери, — подсказал Ферран, и тут человек крикнул:
— Эй!
А Минар, который и так весь день был на грани слез, заплакал.
— Я ее не знаю.
— Как это — не знаете девичьей фамилии собственной матери? — изумленно спросил Ферран.
— Эй! — повторил незнакомец и стал к ним приближаться. — Здесь есть кто-нибудь?
Ферран собирался спросить Минара, как он мог пребывать в невежестве относительно истории собственной семьи, но тут пришелец неожиданно свернул прямо в их сторону, и мгновение спустя состоялась встреча, отмеченная громким воплем из трех глоток. Ферран и Минар встали, чтобы поздороваться с перепуганным крестьянином.
— А я уж было подумал, не тот ли это волк, про которого говорят в округе, — сказал крестьянин, снимая шапку.
Теперь все встало на свои места: пришелец оказался просто глупой деревенщиной, и Минар приветствовал его появление — по крайней мере он спас их от ужасов ночного леса.
— Я же говорил тебе, Ферран, — сказал он, — что здесь наверняка водятся волки, а ты меня успокаивал, что они не едят людей. Вот пожалуйста! — Но каменное лицо Феррана заставило его спохватиться. — Ах да, — смущенно проговорил он, — фамилии. — И он пояснил крестьянину: — Вы, конечно, заметили, что я назвал своего товарища Ферраном, но это не его настоящее имя.
Ферран и крестьянин молча взирали на Минара.
— Меня тоже зовут вовсе не Минар. То есть меня называют Минар, так что в этом смысле Минар — мое имя, но уверяю вас, что оно не настоящее.
— Разумеется, сударь, — ответил крестьянин, ничего не поняв из его слов, но не зная, что возразить.
— На самом деле, — продолжал Минар, — это были девичьи фамилии наших матерей. — Ферран в отчаянии покачал головой. — Впрочем, и у них это были не настоящие фамилии. На самом деле это были фамилии наших бабушек, но мы иногда ими пользуемся.
— Заткнись, — сказал Ферран, а крестьянин спросил, не стоит ли ему уйти, чтобы они могли спокойно разобраться, как их зовут, но Минар его не отпустил.
— Остаться здесь среди волков и медведей? — воскликнул он. — Да к утру от нас останутся одни обглоданные кости.
Ферран предпочел бы остаться в лесу, но крестьянин согласился, что здесь не место двум господам, и предложил им ночлег у себя в доме. Так что он пошел вперед, а ферран и Минар — за ним. Крестьянин даже понес их узел, и, казалось, это не стоило ему особого труда. Минар тем временем развлекал его беседой.
— Забудьте все, что я сказал о наших фамилиях. Наша миссия требует, чтобы мы скрывали свои настоящие имена, но, когда вы к нам подошли, мы еще не решили, как себя назвать, и я выбрал имена Ферран и Минар, потому что однажды встретил их в книге.
Ферран больно толкнул его локтем в ребра, а крестьянин сказал:
— Ну и хорошо, сударь, что вы имеете дело с миссиями и книгами. Очень хорошо.
Ночь становилась все темнее, а они наконец вышли из леса на луг и приблизились к освещенному изнутри маленькому низкому домику. Когда крестьянин открыл дверь, они увидели его жену и четверых детей, молча сидевших в единственной комнате, в которой только и было мебели, что стол, кровать и очаг, где над огнем кипел котелок. Последний привлек особое внимание Минара, унюхавшего многообещающий запах голубятины.
— Король послал сюда этих двух господ по поводу их бабушек, — объяснил крестьянин жене.