*** Ты прости, ты прости, пожалуйста, Не хотел я тебя покинуть. Ты же знаешь – добро безжалостно, Если жалость, как жало, вынуть. Ты еще на меня надеешься, И иконой стоит портрет. Ты на праздник с утра оденешься, А меня и в помине нет. Ты прости, ты прости, пожалуйста, И икону сожги в печи, Ты же знаешь – любовь безжалостна, Если встретишь ее в ночи. Ты же знаешь – не знает жалости, Враз нахлынувшая любовь. На любовь, я прошу, не жалуйся, Не расходуй прекрасных слов. Ты прости, ты прости, пожалуйста, И портрет мой сожги в печи. А любви не проси: безжалостно Умирает любовь в ночи. ***
Не разлюбила, просто поняла, Что жить со мной – терпеть сплошные срывы. И, чтобы быть умеренно счастливой, Тихонько пострадала и ушла. Не разлюбила, просто поняла… …. Не разлюбила, просто поняла, Что возраст беспощаден, жизнь уходит. Пусть он один, как мальчик, колобродит, Хлеб с маслом нужен, а слова – зола. Не разлюбила, просто поняла. Не разлюбила, просто поняла, Что детям нужен папа, а поэты Растерянно шатаются по свету И нет от них ни зла и ни добра. Не разлюбила, просто поняла. *** Еще один дождливый день убит, За байками и чаем похоронен. Развал костра ослабленно дымит, А вечер отвратительно спокоен. Горит свеча, шуршит о полог дождь, Ревет ручей, раскормленный дождями, И, как вдова, опять нисходит ночь, И черт-те что мерещится ночами. Шальной ручей под иглами дождя, Костер в дыму, маршрутов наших карта... И нету сил домучиться до дня, И все дрожит и рушится куда-то. Деревья оголтело свистопляс Ведут, махая мокрыми ветвями, И тень любви уже в который раз Ужасно проявляется ночами. То – контур, то – зрачок, то – целый глаз, Гримаса губ, с щербинкой легкой зубы, В который – Боже мой! – в который раз Неясное мне что-то шепчут губы. Я этих слов никак не разберу. Прислушаюсь – дождя унылый шелест, Гудит ручей, как бубен на ветру, И мокрыми ветвями машут ели. 1962г. *** Отгорает костер... Все поленья давно прогорели Лишь одно еще тлеет И искорки мечет во тьму. Отгорает костер... Круг золы незаметно светлеет, Превращается в саван Прощальной одеждой ему. По полену последнему Прыгают желтые змеи, Скачут синие искры, Пушистый настил шевеля. А потом и они Подменяются пеплом И слышно, Как копается ветер В беспомощном прахе огня. 1962 г. *** Спасибо, что не пишешь. Как подарок Безмолвное признанье в нелюбви. Скорей бы отгорел и тот огарок, Что чувства в заключенье берегли. Слезами воск стечет, Фитиль устало дрогнет, Огонь сорвется с кончика его... Тюрьма еще не так людей хоронит, Я часть отдал, хотела же – всего. Спасибо, что не пишешь. Разлюбила? Давно, конечно, надо разлюбить. Все это было, многократно было, И ты меня не сможешь удивить. Слезами воск стечет, Фитиль устало дрогнет, Огонь сорвется с кончика его... Судьба еще не так людей хоронит, Я часть отдал, хотела же – всего. И все-таки спасибо, Что не пишешь, Не продолжаешь тягостный обман. Как хорошо, что ты меня не слышишь, Что все ушло в болотистый туман. *** Вновь в дорогу Рок меня мой гонит. Надоел и сам себе, и всем. Унесут растерянные кони Панцырь мой, Мой меч, Кинжал и шлем. Без доспехов, Со стихом и скрипкой В мир пойду Под рубищем шута, С навсегда прикленной улыбкой На обрывке старого холста. *** Последней сигаретой не накуришься, Как не напьешься последним глотком, На прощанье не нацелуешься Пароходным разъят гудком. Пароходным ли? Паровозным ли? ТУ взлетает – дрожит бетон. Закричит ямщик: «Эй, залетные!» Задрожит, как конь, мой вагон. Не накуришься, не налюбишься, Что потеряно – не найдешь. Может где-нибудь окочуришься, Только прошлого не вернешь. *** Не верьте, Магдалина, во Христа, Ему четыре шага до креста. Я тоже был распят, но не совсем, Не до конца, а только лишь на год, А жизнь с тех пор пошла наоборот: Я стал амебой – только пью и ем. Лишь по ночам приходят мысли о любви, Лишь по ночам нещадно давит стыд. Пью анальгин, и совесть не болит, И не пылают Храмы на крови. Я не похож на вещего Христа, До точки я дошел, не до креста. Быть может не хватает Магдалины, Чтоб опять взвалить на спину крест, И никого похожего на окрест, Лишь пьяница бренчит на магдалине. Поверьте, Магдалина, во Христа, Ему четыре шага до креста. |
