Ее удивило, что Арно рискнул позавтракать с ней наедине. Но он позаботился о конспирации. Сказал, что они поедут в загородную гостиницу, где его никто не знает.

— Не буду входить в детали телефонного разговора, — начал Арно, — но, мне нужно было срочно связаться с вами. Исан знает о вашей истории с Пирсом. Вы должны быть настороже. С этой минуты мы будем соблюдать максимальную осторожность. Знаете, — нахмурился он, — я ожидал, что вы уничтожите все, что вас связывало с Пирсом. Но вы не сделали этого. Вам известно, что вы оставили снимок Пирса в своей сумочке, который обнаружила Исан и сделала свои выводы из этой находки? Известно? — повторил он раздраженно, не получив ответа Хоны сразу.

— Я…

— То есть вы знали о том, что Исан видела снимок, хотя и не сообщила вам об этом?

— Я не была уверена. — (Она не могла признаться ему, что обрела такую уверенность после встречи с Германом Тревом.) — В руки Исан попала однажды моя сумочка. В ее внутреннем кармане находился снимок Пирса, о котором я забыла. Я предполагала, что Исан могла обнаружить снимок. Но когда она ничего мне не сказала…

— Умоляю вас, не продолжайте, — сказал Арно раздраженно, еще крепче сжав руль. — Когда вы почувствовали угрозу разоблачения, почему не предупредили меня?

— Если бы Исан не увидела снимок, ничего бы не случилось. Если же увидела, то я ожидала, что она выскажет свои обвинения мне прямо в лицо, — уныло произнесла Хона. — Ясно, что до этого она рассказала бы о своей находке вашей маме, Дорис, вам… — Полагая, что симпатии Арно целиком на стороне Исан, она спросила: — Исан была очень обескуражена, когда рассказала вам об этом?

— Обескуражена? Она была вне себя! А вы как думали?

— Я, я сожалею.

— Я тоже, — резко заметил он. — Наше соглашение требовало большего, чем простая осторожность. Если бы вы предупредили меня заранее, я смог бы легче справиться с возникшей проблемой. Сейчас же я должен в спешке предпринимать меры, чтобы подозрения Исан не вышли за рамки допустимого.

Хона повернулась, чтобы видеть его профиль:

— Но она, должно быть, рассказала о своих подозрениях миссис Лорд?

— Нет, она не сделает это, поскольку видела снимок мельком. Она не может завладеть снимком снова и не располагает доказательствами, что на снимке был изображен именно Пирс. На голословное обвинение вы можете ответить, что снимка Пирса вообще не существовало на свете, что на нем был изображен один из ваших друзей. Исан не будет рисковать.

— Почему не будет? Вы можете ошибиться.

— Конечно. Но и для того, чтобы переубедить Исан, потребуются веские аргументы. Вот этот, например. Я спрашивал ее, может ли она поверить в то, что вы осмелились приехать на остров, зная, что семье Пирса известно ваше имя. И не только приехать, но и встречаться с каждым из членов семьи.

— Но ведь вы были убеждены в том, что я именно так и поступила — намеренно последовала за Пирсом сюда.

Арно бросил на нее быстрый взгляд:

— Это было до того, как я познакомился с вами.

— Не до того, — возразила Хона.

— Не придирайтесь к мелочам, — урезонил он ее. — Скажем, я пересмотрел свое мнение о вас. Я допускаю, что Исан может быть несдержанной в вашем присутствии, и все же уверен, что она не предпримет необдуманных действий. Я так понимаю, что вы не станете затягивать срок своей командировки?

— Конечно, нет. Я смогу уехать, предупредив начальство за месяц вперед, — сказала Хона, уязвленная равнодушием Арно. Ей пришло в голову возбудить ревность Лорда словами: «Если бы я захотела вернуться в Англию, а не в Австралию, то могла бы уехать с Адамом Пейджем». Но она отказалась от своего намерения, поскольку дала слово Пейджу не раскрывать его планов.

Вместо этого она выразила вслух недоумение:

— Если Исан знает правду, то зачем убеждать девушку, что она ее не знает?

— А вы не догадываетесь?

— Нет, — ответила понуро Хона. (Если бы она могла поверить только, что он действительно заинтересован в ее защите.)

— Причина очевидна, — сказал Арно. — Дорис ладит с вами, ценит вашу дружбу. Вы понравились моей матери, чересчур понравились. Я забочусь о родных, равно, как и об Исан. Если бы вы были достаточно осторожны, то она избавилась бы от излишних переживаний.

— Вы не особенно озабочены избавлением меня от упреков, — парировала его слова уязвленная Хона. — И откуда вы знаете, может, я могла бы наладить отношения с Исан, сказала бы ей, что я не заслуживаю ни ее ревности, ни обиды, поскольку Пирс бросил меня так же, как и ее. Что я…

— Вы не скажете Исан ничего, потому что я запрещаю вам делать это, — прервал Хону Арно. — Ради спокойствия моей матери вы не будете признаваться Исан в том, что, возможно, считаете своей виной перед ней. Вы дали мне слово, так держите его до тех пор, пока ваше признание уже не будет иметь значения.

— Покинь я остров, все потеряло бы значение, — заметила Хона.

— Когда вы уедете, то ваша история с Пирсом станет для каждого из нас, скажем, менее значимой. Такова жизнь. Все течет, все изменяется. — Затем он продолжил потеплевшим голосом: — А вы? Неужели вы ни о чем не пожалеете, покинув остров?

— Как же не пожалеть!

— Надеюсь, что вы будете сожалеть не только о красотах природы, но и о людях, например о нас — семье Пирса?

Он явно провоцировал Хону на признания личного характера. Что бы он сказал, подумала девушка, если бы она дала понять, что больше всего будет тосковать по нему. Однако Хона отогнала эту мысль. Она спокойно посмотрела в глаза Арно и уклончиво ответила:

— Буду сожалеть, особенно о той, кому я причинила неприятность. Я уже говорила вам, что желала бы попросить у Исан прощения за Пирса, но вы этого не хотите.

— Да, не хочу, — подтвердил он. — Мне кажется, вы просто думаете перестраховаться. Если вы уедете с Большой Земли одна, вы оставите здесь другие личные проблемы нерешенными, верно?

— Что вы имеете в виду? — спросила Хона тоном, не предвещающим ничего хорошего.

— Разумеется, Пейджа. Вы должны признать мою правоту, когда я говорил, что отсутствие откровенности с вашей стороны может осложнить ваши отношения с ним. Вы исправите ситуацию до отъезда?

— Нет необходимости в этом. И возможно, не будет никогда, — поправилась Хона. — Не делайте далеко идущих выводов из того, что вы знаете о моих отношениях с Адамом. Возможно, вы верите и сплетням. Вы видели, как он меня целовал. Ну и что из этого? Поцелуи бывают разные. Вы должны знать это, — добавила она в приступе раздражения, которое, как она полагала, передастся и ему.

Оно действительно передалось. По отсутствующе-углубленному взгляду Арно Хона видела, как напряженно работает его мозг. Довольно сдержанно он сказал:

— А вам трудно сопротивляться поцелуям? Я действительно должен знать такие вещи. Но когда я в следующий раз поцелую женщину, вложив в поцелуй нечто большее, то уверяю вас, что мы с ней будем понимать, в чем дело. Я ясно выразился?

Это был один из тех выпадов, на которые следовало бы отвечать, чтобы сохранить достоинство. Хона, однако, видела, что он не желает слышать ответ.

В гостинице, куда Арно привез Хону для ланча, она прошла в его сопровождении на террасу, где можно было позавтракать на открытом воздухе. Владельцами гостиницы были Джек Спрат, француз мрачного вида, и его словоохотливая супруга, столь же пышнотелая и округлая, сколько ее муж был высок и худ. Других клиентов на террасе не было. Хозяйка обслуживала посетителей сама, задерживаясь поболтать в перерыве между подносимыми блюдами.

Владелица гостиницы огласила полный перечень достопримечательностей острова, приняв Арно и Хону за туристов. Арно не разубеждал ее. Посоветовав гостям ничего не пропустить, посмотреть это, то, другое, перед тем как они уедут с острова, хозяйка открыла козырную карту.

Как насчет Буниа? Никогда не присутствовали и не получали приглашения на Буниа? Это праздник, насладиться которым посчастливилось немногим туристам. Скоро Буниа планируется в нашем районе, и, если Арно и Хона захотят присутствовать, она может посодействовать им в получении приглашения. Да, это привилегия. Не каждый европеец приглашается на Буниа.