— Какая чепуха! В этом агентстве работают исключительно деловые люди. Они не прислали бы сюда того, кто не был бы… не был…

— Действительно очень красив?

— Пожалуйста, мистер Фабер!

Она встретилась взглядом с его серыми глазами — они были веселыми, сверкающими, но в них было и еще какое-то выражение, от которого у нее появилось странное чувство… словно она долго бежала вверх по лестнице и у нее перехватило дыхание. Она никогда не испытывала ничего подобного: от этого чувства у нее подгибались колени. И хотя за свои двадцать пять лет у нее было немало поклонников, немало мужчин приглашали ее куда-нибудь, говорили ей почти то же самое, она никогда не испытывала такого волнения. У нее как будто что-то переворачивалось внутри, и ей было очень сложно скрыть это.

— Вы мне льстите, мистер Фабер, — тихо сказала она, немного придя в себя.

Он уверил ее, что и не думал ни о чем подобном.

— Просто я считаю, что вы очень красивы!

Она отвернулась и направилась к двери, глядя перед собой невидящими глазами, но вдруг почувствовала на плече его руку.

— Не сбегайте подобным образом! — сказал он. — Если вам нечем заняться, мы пойдем в конюшни и подберем вам лошадь. Сегодня утро не очень холодное, но вам лучше взять с собой пальто. Идите наверх и возьмите!

Когда Ким вернулась, он ждал ее в зале. На нем был твидовый пиджак для верховой езды поверх свитера с воротником-поло и вельветовые брюки, которые он любил надевать по утрам в Мертон-Холл. Ким подумала, что он убийственно красив. Она переоделась из твидовой юбки в брюки и короткую, отороченную мехом куртку, и, оба без головных уборов, они отправились исследовать конюшни.

По дороге через розовый сад — самый короткий путь к конюшням — им пришлось спускаться по каменным ступеням, которые уже начали крошиться, и Гидеон крепко взял ее под руку. Они остановились полюбоваться планировкой сада, и Ким предположила, что летом здесь будет просто замечательно, и добавила, что все земли Мертон-Холл очень красивы.

Гидеон, все еще поддерживая ее за локоть, задумчиво посмотрел на нее.

— Что ж, насколько я понимаю, вам нравится Мертон-Холл? — спросил он.

Ким вздохнула:

— Очень. Мне будет очень жаль уезжать отсюда.

— Мне казалось, сегодня утром мы решили, что в ближайшее время вы отсюда уезжать не собираетесь.

— Да, я знаю, но… — Она подняла на него глаза, потом отвела взгляд. — Рано или поздно мне придется уехать…

— «Рано или поздно» может наступить еще очень не скоро, — заметил он, наблюдая, как Маккензи откапывает что-то непонятное на одной из клумб. — Когда я был маленьким, мы играли в игру с вишневыми косточками, выглядело это приблизительно так… «В этом году, в следующем, когда-нибудь, никогда». А вы не играли в такую игру?

На этот раз, когда она посмотрела на него, он намеренно не поворачивал к ней лицо. Вполне возможно, что он все-таки собирался прикрикнуть на Маккензи.

Ким с легким удивлением в голосе ответила:

— Да.

Фабер снова посмотрел на нее.

— С вишневыми косточками?

— И со сливовыми. Да в общем-то с любыми… — Она вдруг рассмеялась. — Иногда мы говорили по-другому: «Мельник, портной, солдат, моряк, богач, бедняк, нищий, вор». Но, увы, мне никогда особенно не везло, как правило, мне сулили будущее с бедняком.

— Рай в шалаше? — В его голосе сквозило пренебрежение. — Вы в это верите?

— А вы нет? — поддела его она, но тут же избавила его от необходимости отвечать. — Но к вам это никак не относится, не правда ли… Поскольку вы — богач.

— Я владелец Мертон-Холл, — признал он, — но у меня есть немало коттеджей.

— Да, я знаю, — ответила она затаив дыхание. — Ваша мать рассказала мне об одном из них, в котором провела свой медовый месяц. И рассказала, что там родились вы!

— «Шанс Гидеона»? — тихо спросил Фабер. — Да, я подумываю о том, чтобы снести его. Отремонтировать его будет слишком сложно.

— О нет! — невольно воскликнула Ким и совсем не удивилась, когда он сухо улыбнулся.

— Я не сентиментален, — напомнил он ей. — Я думал, вы уже прекрасно это поняли!

Когда они пришли к денникам, помощник конюха вывел красивую каштановую кобылку. Она была послушной, и Ким показалось, что они понравились друг другу с первого взгляда. Гидеон Фабер неожиданно сказал, что она может брать лошадь, когда пожелает, а потом изумил девушку предложением отправиться с ним на верховую прогулку в любое время после обеда. Его брат Чарльз должен был приехать дневным поездом, но они успеют вернуться домой к чаю. А у нее, по меньшей мере, будет возможность осмотреть больше окрестностей, чем во время коротких прогулок с собаками.

Ким от радости хотелось захлопать в ладоши. А Гидеон с таким видом, словно это только что пришло ему в голову, сказал, что в комнате его сестры в Мертон-Холл есть необходимая одежда, и, если у Ким нет подходящих вещей, Нерисса наверняка не откажется дать ей что-нибудь из своего гардероба.

— О, я привезла с собой одежду для верховой езды, — призналась Ким.

— Вы хотите сказать, что приехали в полной готовности? — холодно заметил Гидеон, и ее удовольствие растаяло так же моментально, как гаснет на ветру свеча. Она сердито прикусила губу и попыталась объяснить:

— Я приехала в готовности работать!.. Разумеется, я понимала, что работа прежде всего! Но я так же надеялась, что у меня будет немного свободного времени, а поскольку я ехала за город, а люди за городом делают много того, чего не делают городские жители, например ездят верхом… К тому же я могла одолжить верховую лошадь в деревне! — дерзко добавила она.

Он весело улыбнулся.

— Пощадите меня! — взмолился он, подняв руки. — Вам совершенно ни к чему одалживать лошадь, и я очень надеюсь, что вы постараетесь обуздать свою привычку обижаться и возражать на любые мои слова. Я знаю, я произвел прискорбное впечатление на вас при нашей первой встрече, но, честное слово, я вовсе не стараюсь обидеть кого-то все время…

Она сконфуженно извинилась:

— Простите, мистер Фабер. Я никогда не считала, что вы стараетесь кого-либо обидеть.

— Нет? — Он вел ее обратно через розовый сад, и снова его рука крепко, даже, пожалуй, излишне крепко поддерживала ее под локоть. — Даже тогда, когда я не обратил внимания на то, что Маккензи порвал вам чулок в день вашего приезда?

Она взглянула на него с изумлением:

— Я не думала, что вы заметили.

— Я замечаю практически все.

Она задумчиво кивнула:

— Да, я охотно в это верю.

— Спасибо, — сухо ответил он. — Интересно, удивит ли вас, если я скажу, что был так потрясен вами, когда вошел в библиотеку в тот день, когда вы приехали, что чуть не забыл о своих хваленых манерах и не начал вас разглядывать… Видите ли, мне никогда не приходило в голову, что секретарь может выглядеть так, как вы!

Ким неловко выговорила:

— А… а ваш секретарь, мистер Фабер? Как она выглядит?

— Не как вы!

— О! — воскликнула она.

Они дошли до ступеней террасы, и у их подножия он отпустил ее руку.

— Увидимся за обедом, — тихо произнес он.

Она осмелилась робко улыбнуться ему:

— Конечно, мистер Фабер.

Послеобеденная прогулка оказалась очень приятной. Приехав в Мертон-Холл чуть более двух недель назад, Ким не поверила бы, что можно так хорошо проводить время.

Для зимы погода была необыкновенно хорошей, в воздухе чувствовалось приближение весны, на тихих дорогах должна была вот-вот пробиться первая трава. Ким обнаружила, что ее кобыла слушается малейшего движения рук и колен, и, когда тропинка сузилась, девушка последовала за Гидеоном Фабером, который все дальше углублялся в дебри елей и пихт.

Это были леса, окружающие Фэллоуфилд-Мэнор, и Гидеон показал Ким сам дом, когда они выехали на опушку. Сейчас, зимой, деревья не мешали девушке как следует рассмотреть его: красивый дом в стиле королевы Анны, ухоженный, с большим садом. Он всем своим видом указывал на немалый доход владелицы и говорил об отсутствии жадности у миссис Флеминг. Если она и была заинтересована в старшем Фабере, то не с целью обогатиться — было очевидно, что она и сама достаточно состоятельная женщина.