— Ее зовут Бриджит. Ей шесть месяцев.

Взявшись за ручку, она осторожно открыла дверь, отошла в сторону и жестом пригласила его войти.

— Только умоляю: не разбуди. Она сегодня немного нервная и заснула с трудом.

Уэйд кивнул, нерешительно шагнул в комнату и подошел к детской кроватке у дальней стены.

Несколько минут он стоял не шевелясь и смотрел при слабом свете ночника на спящую девочку.

Потом, почувствовав, что Фибе подошла к нему и встала рядом, повернул голову и шепотом спросил:

— Она правда моя дочь?

Фибе не обиделась, уловив удивление и нежность в его голосе.

— Да, правда, — прошептала она в ответ. — Можешь дотронуться до нее.

Но Уэйд будто не услышал ее последних слов. Он по-прежнему стоял неподвижно, во все глаза смотря на дочь.

Фибе ощутила ком в горле. Ее дочь выглядела такой крошечной и хрупкой по сравнению с высоким и атлетически сложенным Уэйдом.

В этот момент Бриджит заворочалась во сне, и Уэйд, видимо ведомый отцовским инстинктом, наклонился и погладил ее по спинке. Малышка вздохнула и сразу успокоилась, но он некоторое время продолжал ее поглаживать. Затем, вытянув указательный палец, осторожно прикоснулся к бархатистой щечке дочери и к рыжим кудряшкам на ее крошечной головке, после чего дотронулся до ее ручки.

Фибе думала, что ее сердце разорвется от умиления и боли, когда Бриджит во сне крепко схватилась за его палец и ее губы слегка растянулись в улыбке.

Ком снова подступил к горлу, и она, чтобы не разреветься, шагнула в сторону, готовая извиниться перед Уэйдом и уйти, оставив их вдвоем.

О боже, по щекам Уэйда катились слезы… Но он, казалось, не замечал их.

Наконец Уэйд повернулся и медленно пошел к двери. Фибе последовала за ним, уже не сдерживая чувств. Когда они вышли в коридор и плотно закрыли за собой дверь, она сглотнула вырвавшиеся наружу слезы и пробормотала:

— Уэйд, я…

— Не надо. — Даже не взглянув на нее, он лишь махнул рукой. — Я не в состоянии сейчас с тобой говорить.

Потрясенная и его слезами, и словами, и решимостью, прозвучавшей в его голосе, Фибе молча проследила за тем, как он спустился, пошатываясь, будто пьяный, по лестнице и скрылся за углом коридора.

На следующий день Уэйд подъехал к дому Фибе примерно к тому времени, когда, по его расчетам, она должна была вернуться с работы. Ждать пришлось, однако, около получаса. Увидев, как она вышла из машины и потащила к крыльцу тяжелую сумку, по-видимому набитую продуктами и ученическими тетрадями для проверки, он испытал двоякое чувство. Сначала ему захотелось броситься к ней на помощь, но уже в следующее мгновение им овладела волна ярости: его дочери уже исполнилось полгода, а он узнал о ее существовании лишь вчера! Как могла Фибе так жестоко поступить с ним — скрыть от него свою беременность! Ведь скажи она ему сразу всю правду, и жизнь могла бы пойти по-другому. Он, разумеется, женился бы на Фибе. Черт, он же хотел жениться на ней с тех самых пор, как они потанцевали на той вечеринке. Но затем погибла Мелани… Она была ужасно пьяна и взволнованна в ту ночь, и печальное происшествие целиком и полностью на его совести. Эта мысль постоянно преследовала Уэйда. Он мог бы весь вечер ходить за ней по пятам, несмотря на ее откровенный флирт с другими парнями, и она тогда бы не напилась, он мог бы броситься за ней вдогонку, и тогда она бы не села в машину… Сплошные «мог бы»…

Уэйд выбрался из взятой напрокат машины и направился к дому Фибе. Болезненный спазм в боку напомнил ему о том, что он не так уж и здоров, как ему хотелось бы. Но все эти последствия ранения — полная ерунда, надо только потерпеть, и время все вылечит, а вот душевная боль беспокоила его гораздо сильнее. С этой точки зрения его будущее было гораздо более туманным и непредсказуемым.

Фибе открыла дверь не сразу.

— Уэйд! Ты?

Было ясно, что она не ожидала его увидеть. Возможно, решила, что он уже уехал в Калифорнию.

Не дождавшись приглашения, он шагнул через порог, заставив Фибе отступить назад. Через секунду-другую в прихожей появилась молодая няня. Увидев Уэйда, она с интересом оглядела его с головы до ног.

— Пока, Энджи! — Фибе открыла дверь, выпуская девушку, и помахала ей на прощание рукой. — До понедельника. Удачных выходных! — Едва няня вышла, как Фибе захлопнула за ней дверь и резко повернулась к своему гостю. — Привет! Слушаю тебя.

— Привет! Я обдумал ситуацию и пришел к выводу, что у нас есть всего лишь два варианта: либо мы оба возвращаемся в Калифорнию, либо остаемся здесь.

Голубые глаза Фибе чуть не вылезли из орбит от удивления.

— «Мы»?! Ты можешь делать все, что хочешь, но…

— Если так, то я хотел бы забрать мою дочь в Калифорнию и показать ее отцу, — произнес он решительно.

— Ты не можешь просто так уехать с моим ребенком, — взволнованно воскликнула Фибе. — А почему ты сказал только про своего отца? А где твоя мама? Она что, куда-то уехала?

— Моя мама умерла семь месяцев назад.

— О, боже мой! — Фибе выглядела ошеломленной. На глазах ее выступили слезы. — О, Уэйд, мне очень жаль. Что произошло?

— У нее был инсульт, — проговорил Уэйд сухо. — Десять месяцев назад. Через три месяца после первого случился второй.

Но знай она, что у нее родилась внучка, все могло бы сложиться иначе, невольно подумалось ему. И по испуганным глазам Фибе он догадался, что точно такая же мысль промелькнула и у нее в голове.

— Я хочу, чтобы папа познакомился с Бриджит, — снова упрямо сказал Уэйд.

— Но… Я не могу просто так уйти с работы и поехать в Калифорнию.

— А я тебя об этом не просил. — Он равнодушно пожал плечами.

Лицо Фибе еще больше побледнело.

— Ты… ты собираешься бороться со мной за права на ребенка?

Их взгляды встретились.

— Я просто хочу поближе узнать собственную дочь. Трудно придумать более естественное желание. Мне хочется быть с ней каждый день, а я, как ты сама понимаешь, не могу постоянно мотаться туда-сюда. — Уэйд закрыл глаза, чтобы сдержать охватывающий его порыв гнева, и замер в ожидании, когда она начнет спорить.

— Ладно. — Ее голос внезапно сделался почти нежным. Та Фибе, которую он знал прежде, внешне тихая и спокойная, никогда не сдавалась без борьбы, если дело касалось каких-то ее принципов.

Уэйд удивленно раскрыл глаза.

— Ладно? Значит, ты согласна позволить мне показать нашу дочь моему отцу?

Фибе кивнула в знак согласия, с трудом выдавив:

— Да, согласна. Я прошу у тебя извинения за то, что сама не предложила тебе такой вариант.

Уэйд не нашел, что ответить. Ему хотелось думать, что рано или поздно он найдет в себе силы простить Фибе… но сейчас ему было не до великодушия, обида застила все остальные чувства.

Минуту-другую он молча смотрел на стоявшую перед ним женщину, затем повернулся и, ничего не объясняя, вышел из дома.

Когда он возвратился, Фибе все еще сидела на кровати, сжав руки. Увидев его, она вскочила, смахнув украдкой слезу.

Уэйд, не глядя в ее сторону, снял с себя куртку и бросил ее на ближайшее кресло.

— Эй, что ты делаешь? — Фибе уже догадалась, каков будет ответ, и пришла в ужас.

— Переезжаю жить в твой дом. — Он передернул плечами. — Это единственный способ по-настоящему узнать Бриджит, не забирая ее у тебя.

Она кивнула, как будто согласилась с его логикой, но уже в следующее мгновение решительно замотала головой.

— Подожди! Ты не можешь переехать сюда!

— Почему? Мы с тобой всегда хорошо ладили. Надеюсь, и сейчас не поссоримся. Питаться мы может раздельно или вместе, как скажешь. А что касается остального, то… У тебя же есть еще одна спальня. Я видел ее, когда приходил в прошлый раз. Так что беспокоиться не о чем; если ты не захочешь, мы можем спать в разных комнатах. Ну и, разумеется, я буду платить тебе за аренду. Какие могут быть возражения? Это наилучший выход для нас обоих.

Фибе пыталась возразить, но не находила слов.