— Вы сделали… это?

— Да. — Его глаза по-прежнему улыбались. — Не собираетесь ли вы сказать мне, что вам не приходило в голову отделаться от меня навсегда? Ведь я бы не стал преследовать вас, знаете ли! А в Англии вы могли бы посмеяться надо мной и моими глупыми испанскими идеями о том, как следует поступать и как не следует!

— Я… я совершенно уверена, что ваши идеи не глупые.

Но ей пришлось опустить глаза под его проницательным, ищущим взглядом, и чувство вины окрасило ее щеки в нежно-розовый цвет.

— Я действительно заходила рано утром в авиакассу, и я действительно намеревалась купить билет, — призналась она. — Вы положили на мой счет в банке деньги, и я… я подумала, что потом смогу вернуть вам их.

— Почему же вы это не сделали? Почему вы не улетели в Англию? — спросил дон Карлос. — Что вас остановило?

— Ничего… По крайней мере, я не знаю, что меня остановило…

— Но вы вышли оттуда без билета и вернулись сюда ждать, когда я появлюсь вновь?

— Да.

— Ага! — воскликнул дон Карлос и пробормотал что-то по-испански. — Я нахожу это интересным!

Он подошел к вазе с гвоздиками, выхватил одну из них и продел в петлицу. А затем, с восхищением посмотрев на Эйприл, произнес:

— Кажется, вы говорили мне, мисс Дей, что ваш отец был священником. И вот сегодня утром дочь священника не смогла позволить себе подвести меня! Она больше заботилась о том, чтобы я избежал неприятной ситуации, чем о своем страстном желании улететь назад, в свою родную страну. Ничто другое, что вы могли бы сказать или сделать, Эйприл, так не убедило бы меня в правильности моего выбора. Возможно, я очень удачливый человек!

Его глаза, обращенные на нее, были яркими, живыми и заинтересованными. Эйприл почувствовала, что ее пульс неожиданно участился, как будто авантюра, в которой она до сих пор довольно вяло участвовала, вдруг превратилась в дело чрезвычайной важности. Она почувствовала, что ее щеки запылали под его настойчивым взглядом, и заговорила, чтобы скрыть смущение:

— Вы не объясните мне кое-что, сеньор? Если оставить в стороне ваши рыцарские чувства, то есть ли какие-нибудь еще причины, по которым вас не слишком страшит перспектива жениться на почти незнакомой женщине? Может, я просто встретилась вам в нужное время?

— Вы употребляете довольно странные выражения, — сказал дон Карлос, — но, в сущности, вы правы. Вы встретились мне в такой момент, когда у меня были личные проблемы, и мне показалось, что вы поможете мне решить эти проблемы.

Он взял Эйприл за руку и внимательно посмотрел на кольцо.

— Я бы не хотел обсуждать эти проблемы с вами, но я уверяю вас, что соглашение, которое мы с вами заключаем, не одностороннее. Я ручаюсь, что буду о вас заботиться до конца вашей жизни и, что никакие сеньоры Кортесы больше не смогут доставить вам неприятности. А когда мы получше узнаем друг друга, вам уже не будет все это казаться таким эксцентричным. Может, вы даже не будете считать меня таким рыцарем, как сейчас, а я, возможно, обрету в вас друга, лучше которого я не смог бы найти, даже если искал бы по всему миру.

Его глаза были насмешливыми, но, когда он поднял ее руку и поднес к губам, это произвело на Эйприл странный и совершенно неожиданный эффект. Ей показалось, что каждый нерв ее тела затрепетал. Она была совершенно не готова к таким ощущениям.

— Поэтому, может быть, теперь вы будете относиться к нашей помолвке не как к чему-то вынужденному, а просто, как к случайности, которая может обернуться очень счастливо для нас обоих?

— Я… я постараюсь, — сказала Эйприл, но в глубине души она все еще не могла поверить, что дон Карлос действительно собирается на ней жениться.

Посмотрев на кольцо, девушка вновь поразилась размеру и качеству жемчужины.

— Как вам удалось определить мой размер? — спросила она.

Дон Карлос улыбнулся:

— У вас очень маленькие и очень красивые руки… Я бы не был мужчиной, если бы сразу не обратил внимание на то, как они необычайно красивы! Они совершенно не годятся для того, чтобы выполнять черную работу для сеньоры Кортес и ее потомства. Но даже если бы кольцо не подошло, я бы попросил его переделать.

Он снова нагнулся и легко дотронулся губами до кончиков ее пальцев.

— А теперь, я думаю, вы не откажетесь немного прогуляться перед заходом солнца. Еще целый час до наступления темноты, воздух уже становится прохладнее.

Дон Карлос медленно вел машину по благоухающим мадридским улицам, которые постепенно заполнялись шумными толпами. Вскоре они подъехали к Королевскому дворцу, стоявшему на скалистом возвышении посреди роскошного парка, где росли ели и эвкалипты. Отсюда открывался вид на горную цепь, и Эйприл могла полюбоваться снегом, сверкающим в лучах заходящего солнца. На обратном пути весь Мадрид купался в восхитительном розовато-лиловом свете, напоминающем лепестки багряника, который мягко качался над головами посетителей открытых кафе на Реколетос.

Эйприл набралась мужества и робко спросила дона Карлоса:

— Вы живете в Мадриде, сеньор? — Она сразу же поняла, как странно прозвучал ее вопрос. Разумеется, у него должна была быть резиденция в столице. — Я имею в виду, у вас здесь дом?

— Да, — ответил он, не спуская глаз с дороги. — У меня здесь дом, но сейчас там идет капитальный ремонт, и он не пригоден для жилья. Последние несколько недель я живу в моем клубе.

— Понятно, — пробормотала Эйприл.

Дон Карлос искоса взглянул на нее:

— Как-нибудь мы поедем посмотреть на мой дом. Но завтра я улетаю на Майорку, у меня там фруктовые и цветочные плантации. Когда я вернусь, я планирую взять вас с собой в Севилью. Там вы будете находиться на попечении моей сестры до свадьбы.

Это прозвучало совершенно фантастично… До свадьбы. Но упоминание о его сестре разрушило почти безмятежное состояние девушки. Она не могла объяснить почему, но эти слова вызвали в ней глухое беспокойство, которое не исчезало.

— Я о вас ничего не знаю, — вырвалось у нее. — Я даже ничего не знаю о членах вашей семьи!

Дон Карлос улыбнулся.

— Вы со всеми встретитесь в свое время, — пообещал он.

Они приехали в Севилью неделю спустя. В течение этой недели у Эйприл было столько свободного времени и она испытала столько новых для себя ощущений, что чувствовала себя абсолютно не в своей тарелке. Во время поездки в Севилью дон Карлос прямо-таки подавлял девушку своей предупредительностью и в то же время, казалось, мысленно находился за сотни миль от нее. Эйприл не привыкла путешествовать по воздуху и втайне нервничала, но он почувствовал это и отвлекал ее внимание рассказами о Майорке. Его голос, который так успокаивающе действовал на нее, был мягким и ровным, и даже его слабый акцент, когда он говорил по-английски, завораживал ее. Эйприл вдруг поняла, что ждет того момента, когда он произнесет ее имя и, как обычно, назовет ее «mia сага». Казалось, нет ничего странного в том, что мужчина, за которого собираешься замуж, обращается к тебе «моя дорогая», но, если этот мужчина — неуловимый и загадочный дон Карлос де Формера-и-Сантос, поневоле чувствуешь себя в каком-то нереальном мире.

После прибытия в Севилью он внезапно замолчал и отдалился от нее, став почти таким же отстраненным и холодным, как в тот день, когда они встретились впервые.

Севилья только пробуждалась к жизни после дневной жары. Уличные фонари были уже зажжены и сверкали как звезды среди буйной зелени. Кованые светильники, висевшие на домах, посылали бледные лучи в тихие патио. В свете фонарей тени на узких севильских улицах становились еще чернее.

В теплом воздухе был разлит дурманящий аромат цветов. Когда огромная черная машина, на которой они ехали из аэропорта, нырнула под пышные кроны пальм, Эйприл вспомнила, что Андалузию всегда называли землей цветов и садов. Каждый дом здесь был буквально окутан цветами.

Сидя рядом с ней на заднем сиденье машины, дон Карлос не проронил ни слова, пока они направлялись к центру города. Возможно, он беспокоился о том, как отреагируют члены его семьи, когда он представит им свою будущую невесту. Ведь прежде они даже не слышали о ней!