Начались суровые будни, во время которых, я получал огромное удовлетворение от интересной работы, всегда был аккуратен с документами, успешно строил взаимоотношения, как с нужными людьми, так и руководством, промышленных объектов города.
Необходимо сказать, что комитет государственной безопасности во все времена готовил из своих сотрудников в первую очередь государственников, смотревших на оперативную деятельность именно с позиций пользы или вреда для государства, защищая интересы отечества.
Служба сразу пошла в гору, и уже в 1976 году я покинул стены Раменского гор отдела в должности оперуполномоченного, перейдя в службу контрразведки на авиационном транспорте в аэропорту «Быково», где мне было поручено, оперативно обслуживать Быковский авиаремонтный завод № 402 гражданской авиации.
Спустя два года став заместителем начальника подразделения, я быстро наладил работу в новой должности, но душа требовала чего-то большего, и в декабре 1980 года я подал рапорт в Афганистан, не выдержав привычной рутины суточных дежурств и однообразия.
И уже в начале января вместе с другими коллегами мы прибыли в афганскую столицу г. Кабул, в распоряжение представительства местного КГБ СССР в ДРА.
Отметив как положено, с баяном, прибытие в Афганистан, меня направили советником в г. Кандагар в органы ХАД (местная госбезопасность) по-русски СГИ (служба государственной информации).
Кандагар встретил непривычным для россиянина зноем, больше 60 градусов в тени, — ощущалось сильное дыхание пустыни Регистан. Без привычки постоянно сильно хотелось пить, но встречающие старожилы, предупредили, что с водой вымываются все соли из организма, поэтому пить надо исключительно зеленый подсоленный чай, который утоляет жажду и является хорошим антисептиком.
Охраняемый Кандагарский аэропорт в то время являлся вторыми по значимости после Кабула воздушными воротами страны. В это время афганская компания «Ариана» все еще по инерции выполняла рейсы из Кабула через Кандагар в Дели. Поэтому задачей опер группы ХАД было обеспечение безопасности авиарейсов из Кабула в Дели и обратно.
Для этого разработали целый комплекс антитеррористических мероприятий, который афганцы успешно выполняли под руководством наших советников.
Жили мы прямо на территории аэропорта в боксах, раннее принадлежавших местной авиакомпании и каждый день выезжали «на броне» в Кандагар, находившийся в 17 километрах от аэропорта.
Дорога в Кандагар вся была изрыта воронками от противо-транспортных мин, каждый день на ней кто-нибудь подрывался: или бронетехника, или автомашины, поскольку она контролировалась местными банд-группами, имеющими на вооружении и РПГ и противо-транспортные мины импортного производства.
Но, как говорят, если судьба благоволит к человеку, то это происходит в любых условиях. Так произошло и со мной — карьера неуклонно шла вверх, буквально через несколько месяцев работы в Афганистане, руководитель объединенной советской группы был переведен на работу в Кабул, а меня назначили исполняющим обязанности руководителя зоны «Юг», куда входили провинции: Кандагар, Урузган, Гильменд и Заболь.
Под моим началом волей судьбы оказались несколько полковников и подполковников, разумеется, к их общему неудовольствию. Но консенсус все-таки был найден и.о. руководителя зоны я прослужил в этой должности всего полгода, передав затем бразды правления новому руководителю, прибывшему из СССР.
Вскоре руководство Представительства перевело меня в Кабульский аэропорт, где освободилось место авиационного специалиста по контрразведке и антитеррору. Но через год пришлось вернуться в СССР по семейным обстоятельствам.
Дома, мне бывшему советнику ХАД предложили закончить 2-х годичные высшие курсы персидского языка (фарси) в полном объеме Высшей школы КГБ СССР.
В силу своего неуемного характера, я согласился, и уже через 2 месяца в возрасте 40 лет сел за парту изучать персидский язык, чтобы затем вновь, решив семейные проблемы, отправиться обратно на войну в ДРА.
Для взрослых людей постижение фарси имело свои определенные трудности, особенно это проявлялось в письме с право налево и особенностях языка, приходилось мыслить не словами, а образами, чтобы правильно выразить свою мысль. Но для чекистов ничего невозможного нет и вскоре, этот барьер был взят.
Сотрудники не только смогли свободно объясняться на Фарси, но и научились грамотно писать. В процессе учебы было освоено около 4 тыс. слов. Окончив курсы, я получил диплом с отличием и в числе десяти других сотрудников отправился в школу по подготовке афганцев в г. Ташкент на полгода, чтобы, отшлифовав язык вновь отправиться в Афганистан.
В марте 1985 года я вновь приземлился в ДРА, что бы в который раз испытать свою судьбу. Назначение было снова в зону «Юг» руководителем опергруппы провинции Заболь, где не было подразделений войск СА и вся территория, кроме провинциального центра Калат, находилась под контролем душманских банд, насчитывающих порядка 800 человек.
На этой территории располагалось два укрепрай-она и открытая граница с Пакистаном протяженностью 67 километров, которая никем не охранялась. Через нее пролегало 7 маршрутов доставки оружия с сопредельной территории, где находилось несколько лагерей афганских беженцев и боевой подготовки мятежников.
В то время в Калате советских советников было всего 28 человек, прямо как знаменитых панфиловцев: опергруппа ГРУ, опергруппа КГБ, опергруппа МВД, партийный советник, комсомольский советник, и советник по линии военкомата для организации призыва.
Обстреливали шурави (советских) постоянно по несколько раз в неделю из 6-ти и 12-ти ствольных минометов, которые после Великой Отечественной Войны СССР передал в Китай. Обстрел шел с расстояния до 5-ти километров «по площадям», затем банды подходили ближе и вели огонь из гранатометов и стрелкового оружия. Были случаи, когда советники и я, в их числе были всего на волосок от смерти, но, Бог миловал, все остались живы и здоровы.
Примечательно, что именно на войне я впервые познакомился как с ощущением состояние измененного сознания, так и с проявлением сверх интуиции. Поскольку именно в критических ситуациях подобные состояния проявляются лучше всего.
Однажды после окончания очередной командировки в провинции Заболь (Кандагарская зона ответственности) я должен был рано утром вылететь на вертушках в город Кандагар, а оттуда самолетом в Кабул.
Вечером, как и положено, перед отъездом в союз, я накрыл стол для сотрудников опер группы и афганских друзей из ХАДа (в переводе «Служба государственной информации»). А уже в 5 утра слышу шум винтов вертолетов, мы быстро оделись, сели в уазик опергруппой из 8-ми человек и поехали.
До, вертолетной площадки было всего около полутора километров по хорошей наезженной дороге или 500 метров через буераки напрямик. Но, во время отъезда от места дислокации, мне, как будто кто-то начал настойчиво внутри головы внушать, чтоб мы не ехали не по хорошей дороге, а пробирались напрямик «по пересеченке».
С трудом пересилив себя, я дал команду водителю ехать по ухабам, чем вызвал жуткое недовольство своих товарищей, но водитель ослушаться не посмел, и, прыгая по оврагам мы, чертыхаясь, подъехали к плюхнувшемся на землю вертолету, который, взяв меня на борт, тут же взлетел, а оперативники поехали в распоряжение опер группы ГРУ, что бы выпить за мой благополучный отлет домой.
