— «Потешный гриб Пиуса Отта». Надпись сделана рукой Урса, — утвердительно кивнул Венгер.

Он решил, что анекдотичный случай с Оттом не относится к категории врачебной тайны, и описал полицейскому всю ситуацию.

— И как же Бланк отреагировал на эту шутку? — поинтересовался Блазер, выслушав историю.

— Разбил Отту нос.

— Понимаю, — сказал Блазер. Он порылся в папке, вытащил пластиковый пакет с грибами и протянул его Венгеру. — Нам известно, что доктор Бланк экспериментировал с наркотическими грибами.

А вот это, посчитал Венгер, подпадало под врачебную тайну:

— Надеюсь, вы поймете, почему мне не хотелось бы говорить на эту тему.

Блазер решил не настаивать. Он открыл атлас грибов на второй заложенной странице и протянул книгу Венгеру. Врач прочитал описание шафранно-желтого бархатного чепчика.

— Подчеркнуто красной шариковой ручкой тоже доктором Бланком. Содержит МАОХ. Вам это о чем-нибудь говорит?

Венгер кивнул:

— Monoaminocidase-hemmer. Они усиливают воздействие галлюциногенов.

— Что ж, спасибо и за это.

Блазер засунул грибы и атлас в портфель.

Сидя за письменным столом, Венгер размышлял. Стало быть, Урс Бланк скрывается в лесах и разыскивает редкий гриб, действующий как МАОХ. Это означает, что он все еще не оставил надежды нейтрализовать последствия того наркотического опыта с грибами. И, таким образом, по-прежнему представляет опасность.

Он снял трубку и набрал номер Эвелин Фогт. Она отозвалась на пятый гудок.

Однако Венгер тут же повесил трубку. Известие о том, что Бланк жив, могло подействовать на нее сильнее, чем весть о его смерти.

Ефрейтор полиции Вельти вернулся с тренировки со своей новой собакой по кличке Рембо. Пока кобель Рембо был неуклюжей молодой овчаркой, и ему еще предстояло оправдать полученное в питомнике имя. Вельти ошибался, когда думал, что Рембо поможет ему забыть про Пашу. Все вышло наоборот. Рембо уступал Паше по всем статьям. Разве что как ищейка был получше. В этом деле пес проявлял недюжинный талант.

В своем ящике Вельти обнаружил конверт внутренней почты. Он был от экспертов по отпечаткам пальцев и содержал результаты сравнения. Согласно заключению, представленные отпечатки совпадали с отпечатками на атласе грибов.

Какой-то остряк снабдил экспертное заключение заголовком «Дело Паши». Похоже, время, отпущенное ему коллегами на приведение своих чувств в порядок в связи с гибелью собаки при исполнении служебных обязанностей, вышло. Частная кампания Вельти против «лесного человека» стала им явно надоедать.

Ему было все равно. Теперь он не сомневался, что «лесной человек» в самом деле был тем самым Урсом Бланком, который разыграл самоубийство и которого разыскивала полиция кантона в связи с делом о смерти Джо Гассера. Этого было достаточно, чтобы дело Паши превратилось в дело Бланка.

В отчете указывалось, что все отпечатки пальцев на атласе грибов — за исключением тех, что оставили сами полицейские, — совпадают с тридцатью двумя отпечатками, найденными в бывшем кабинете д-ра Урса Бланка. Далее перечислялись места, где эти отпечатки были обнаружены: на клавиатуре компьютера, на нижней стороне столешницы, на нескольких прозрачных папках, на компакт-дисках. Четыре отпечатка нашли на принтере. Чья-то рука поставила напротив этой цифры три восклицательных знака.

Вельти позвонил Кемпфу, эксперту, составившему отчет.

— Восклицательные знаки? Это скорее частное замечание. Парень из кабинета сказал, что принтер приобрели после исчезновения твоего клиента. Но я своими глазами видел, что это те же самые отпечатки. Глаз у меня наметан, тридцатилетний опыт что-нибудь да значит.

Вельти поблагодарил коллегу. «Чем старше, тем несговорчивей», — подумал он.

Блазер ждал Вельти у пропускного пункта. На машине они поехали в ресторанчик, расположенный в загородном квартале. На этот раз была очередь Вельти платить. Уже при входе им в нос ударил запах горячего сыра.

— Надеюсь, ты любишь раклетт? — удостоверился Вельти.

Блазеру было неловко признаться, что не очень. К тому же здесь ничего другого не подавали.

Вельти был страстным любителем раклетта. Он придал массе из картофеля, расплавленного сыра, соленых огурцов и лука своего рода художественную форму, посыпал перцем и паприкой и искусными движениями стал переправлять все это в рот.

Блазер тем временем рассказывал о своем визите к Венгеру.

— Интересно, зачем Отту понадобилось кривить душой, когда он увидел надпись «Потешный гриб Пиуса Отта», — произнес Вельти, одновременно уплетая раклетт за обе щеки.

— Вероятно, ситуация для него щекотливая.

— А ты раньше имел с ним дело?

Блазер покачал головой.

— Такие типы не деликатничают. Тебе нравится еда? — Вельти посмотрел на тарелку Блазера. Расплавленный сыр остыл и теперь покрывал картофель лоснящейся глянцевой пленкой.

— Спрашиваешь!

— Тогда ешь. Этого здесь à discrétion. [37]

Блазер послушно слепил себе кусок, продолжая рассказывать:

— МАОХ — некое вещество, усиливающее воздействие наркотических грибов. Так мне сказал Венгер.

Он сунул кусок в рот и начал пережевывать. Сыр стал похож на резину.

Вельти опустошил вторую тарелку и сделал знак официанту.

— Может, в случае с Гассером речь идет об убийстве?

— У жертвы был проломлен череп. Мы сделали предположение, что Гассер свалился с лестницы, а причиной пожара могла стать сигарета или косячок. — При этом Блазер протолкнул вязкий сыр глотком чая. — Чисто теоретически, конечно, его кто-то мог столкнуть вниз и затем поджечь дом. Вопрос только, с какой целью?

— Отпечатки пальцев на книге и версия о намеренном убийстве могут придать расследованию новый импульс. Между собой мы уже называем его «Делом Паши».

Ухмылка сошла с уст Блазера, когда официант принес две новые порции. Свою тарелку Вельти давно опустошил и перешел к рассказу о Кемпфе и его роли в истории с отпечатками. Блазер воспринял это как удобный предлог, чтобы прекратить борьбу с остывшим сыром, и отодвинул свою тарелку в сторону:

— Возможно, он прав. Похоже, Бланк за это время действительно побывал в своем кабинете.

Вельти был больше силен в обращении с собаками, чем в комбинаторном мышлении, и потому вынужден был признать, что эта мысль ему в голову не приходила.

— Не исключено, что на Бланка придется завести дело, — пробурчал себе под нос Блазер.

На выходе из ресторанчика Вельти заметил:

— Пожалуй, для такого закоренелого горожанина, как ты, в этом заведении слишком много сельского колорита.

— Ничего, в следующий раз поправим, — ответил Блазер.

— А грибы ты любишь? — поинтересовался Вельти.

Блазер косо посмотрел на коллегу, пытаясь определить долю иронии в его вопросе.

Следующий контакт представителя конторы «Гайгер, фон Берг, Миндер энд Бланк» с главой «Отт Файненсинг» носил неофициальный характер. Гайгер и Отт встретились в холле отеля «Империал». Ситуация становилась критической.

Накануне Петре Декарли звонили из полиции и бесхитростно поинтересовались, когда был приобретен принтер, что стоит в бывшем кабинете Бланка. Ничего не подозревавшая секретарша нашла документы и назвала точную дату: шесть недель назад.

— То есть значительно позже исчезновения доктора Бланка, — уточнил полицейский.

Лишь после этого она догадалась, о чем идет речь, и попыталась исправить положение. Но полицейский ее остановил:

— Нет-нет, не беспокойтесь. Ваши данные совпадают с показаниями доктора Гербера.

— Черт! — вырвалось у Пиуса Отта громче, чем хотелось бы.

Хорошо, что Гайгер выбрал кресла в самой дальней части холла, и попурри из произведений Гершвина, которое наигрывал пианист, как пушистый ковер поглотило неожиданный возглас.

— Сегодня в первой половине дня в конторе возникли двое из городской полиции. Они задали Герберу прямой вопрос: почему он не сообщил, что Бланк заглядывал в кабинет после своего исчезновения?