Нет. В это невозможно поверить.

Внезапное воспоминание вспыхнуло в моем сердце с такой силой, что, пытаясь подавить восторженный возглас, я прижала пальцы к губам. Ричард пришел за мной. Ричард спас меня. Он поцеловал меня так, как будто его интересовала я сама, а не мое богатство. Я вспомнила заострившиеся черты его лица и блеск его глаз. Все это излучало жар, силу, неистовство. Был ли это поцелуй влюбленного мужчины? Я была слишком неопытна, чтобы уверенно ответить на этот вопрос, но знала, что прикосновение его губ заставило мои колени подкоситься, а сердце растаять. Мне хотелось снова и снова испытывать эти эмоции…

Я надеялась, что Ричард скоро вернется.

Но он не вернулся.

Я не выходила из комнаты. В одиннадцать часов в дверях появилась Мегги с кружкой эля и тарелкой хлеба с сыром в руках. И вновь потянулись долгие и томительные часы ожидания. Когда наконец раздался стук в дверь, я вскочила и поспешила отворить.

— Марджери!

Она стояла на пороге раскрасневшаяся и растрепанная. Было видно, что она очень спешила. Марджери сияла от радости, хотя в ее глазах стояли слезы. Кроме ее имени, я больше ничего не успела произнести, потому что она заключила меня в свои мощные и теплые объятия. Я почувствовала, что ее большое и крепкое тело дрожит от волнения.

— Миледи! Моя малышка Анна! Слава Богу!

Высвободившись, я схватила ее за руки и увлекла в комнату.

— Марджери! Ты себе не представляешь, как я рада тебя видеть. Как ты сюда попала?

Она вытерла рукавом лицо и шмыгнула носом.

— Это все Глостер. Он вернулся. Я ведь сказала ему, что у вашей сестры я не задержусь. Так что я бросила Колд-Харбор и привезла с собой ваши вещи. Они давно собраны, если вы помните. — Марджери всхлипнула. — Теперь я буду служить вам. Больше никого не осталось… Граф погиб, ваша бедная матушка в монастыре, а Изабелла вступила в сговор с дьяволом. Что с ней сделал этот человек! Я ни за что не поверила бы, что она способна на такую жестокость! Поэтому я пришла, чтобы служить вам. Ваша маменька этого хотела бы. Я не позволю герцогу Кларенсу до вас добраться. Клянусь Господом!

Мы обнялись и заплакали, как это делали до нас многие поколения женщин во всех уголках мира. Наконец Марджери глубоко вздохнула и, сделав шаг назад, промокнула глаза краем рукава.

В коридоре послышалась возня, и в комнату ввалился огромный сундук. Разумеется, он сделал это не сам. Его волочили Фрэнсис Ловелл и двое солдат.

— Ага! А вот и ваши вещички. — Очутившись в родной стихии, Марджери откинула крышку сундука и с довольным видом осмотрела его содержимое: платья и нижние юбки, корсеты и сорочки. — Герцогиня не хотела мне их отдавать, но не тут-то было. Они ваши, и точка. — Она недовольно нахмурилась, окинув взглядом мой диковинный наряд и босые ноги. — Надо вас переодеть. Сейчас я все распакую. Думаю, нам придется пожить здесь какое-то время, пока не уляжется весь этот тарарам. Но если его светлость Кларенс попытается сюда проникнуть, я за себя не ручаюсь. — Она поджала губы и огляделась. — Могло быть и хуже… — донеслось до меня ее бормотание из расположенной по соседству спальни.

— Фрэнсис! Как мне тебя отблагодарить? Я не знаю, что бы я делала тут без Марджери. Должна признаться, мне было немного не по себе.

Он затряс головой, как обычно скромничая и отрицая свои заслуги.

— Это все Глостер. Он ни за что не оставил бы тебя здесь одну.

— Мне казалось, что все меня бросили… — Я замолчала, но потом продолжила: — Я думала, он вернется…

— Срочные государственные дела. Но Глостер понял, что тебе очень грустно и одиноко, и решил, что тебе срочно нужна Марджери. Как ты уже сама смогла убедиться, уговаривать ее не пришлось.

Его глаза смешливо поблескивали, но в словах «срочные государственные дела» мне почудилась какая-то нарочитость.

— Наверное, Ричард очень занят.

— Да, король отправился в Уэльс, передав ему бразды правления.

— Фрэнсис… я знаю, что он хочет на мне жениться… — осторожно произнесла я. — Но любит ли он меня?

— Ты в этом сомневаешься? — Брови Фрэнсиса удивленно поползли вверх.

— Я уже ни в чем не уверена.

— Значит, ты плохо его знаешь. Если бы ты видела, как Глостер не находил себе места после твоего исчезновения, твои сомнения рассеялись бы.

— Правда? — Я даже подпрыгнула от восторга. — Расскажи мне об этом, Фрэнсис.

У меня наконец-то появился шанс заглянуть за непроницаемую маску, так редко соскальзывающую с лица Ричарда.

— Да рассказывать особо и нечего. Глостер ничего мне не говорил, но я видел, как он переживает. Он ведь знал, на что способен Кларенс. Человек, обвинивший в прелюбодеянии родную мать, чтобы бросить тень на происхождение брата и укрепить свои претензии на трон… Если он пошел даже на это… Ричард готовился к худшему. А потом он получил твое письмо. Мы в это время были в Миддлхэме, и Глостер пытался помирить двух землевладельцев, поссорившихся из-за какой-то рощицы. Он выбежал из комнаты, едва успев сказать им, что когда-нибудь вернется, и помчался в Лондон. А потом, когда он тебя не нашел… Я думал, что он тут же отправится в Тьюксбери. Изабелла сказала ему, что ты раздумала выходить за него замуж, потому что решила уйти в монастырь.

— И он ей поверил?

— Конечно нет. Он сразу понял, что это проделки Кларенса.

Вот так. Я сомневалась в Ричарде, а он во мне — нет. Я почувствовала, что заливаюсь румянцем стыда.

— А потом ему передали перчатки, — не замечая моего смущения, продолжал рассказывать Фрэнсис. — Мы едва выехали за ворота, как нас остановил какой-то слуга. Я думал, что Глостер немедленно поедет назад и перевернет вверх дном Колд-Харбор. Но здравый смысл все же возобладал. Благодаря мне. — Он с довольным видом ухмыльнулся. — Приятно было бы пощипать перышки его светлости Кларенсу, но сначала необходимо было хорошенько подготовиться. Поэтому мы вернулись сегодня утром и как следует его встряхнули. Всю ночь Ричард метался по комнатам и рычал, как запертый в клетку лев. В конце концов я оставил его и пошел спать.

— Значит, он переживал.

— Да, глупышка, — ответил Фрэнсис, как будто я была маленькой девочкой, а не взрослой женщиной, к тому же принцессой. — Конечно, он переживал. — Взявшись за дверную ручку, Фрэнсис остановился. — Он просил тебя заглянуть в сундук. Тогда ты увидишь то, что видит он. Он говорит, что это поможет тебе успокоиться. Если только ты не станешь упрямиться.

Я принялась рыться в сундуке.

— Что вы там ищете?

Марджери, недовольно сопя и пыхтя, топталась рядом.

— Не знаю. Что-то от Ричарда…

И тут я увидела сверток. Он соскользнул на самое дно сундука, но дотянувшись до него, я сразу поняла, какой предмет завернут в этот небольшой полотняный лоскут. Это было зеркальце — отполированный до блеска серебряный диск с красивой ручкой. Я ахнула от радости. Где он взял такую прелестную вещицу? Я всмотрелась в свое отражение. Оно было немного искаженным, но я увидела все, что хотела.

Ричард сказал, что я увижу то, что видит он.

Я вдруг поняла, что уже очень давно не смотрелась в зеркало. Я вспомнила эпизод в Миддлхэме, когда бросилась к зеркалу, случайно увидев, как Ричард целует Мод. Тогда лицезрение собственного отражения не доставило мне ни малейшего удовольствия. Каким же я была ребенком! Другое дело теперь. Я подошла к окну, где было больше света, и открыла рот от изумления. За месяцы ссылки и неудачного брака, борьбы и страданий я очень изменилась. У меня по-прежнему было хрупкое телосложение. Тем не менее я явно похорошела. Зрелость наложила отпечаток на мою внешность. Поджав губы, я критически изучала происшедшие со мной перемены. Благодаря усилиям Мегги мои волосы сияли чистотой и свежестью. Гладкая кожа обтягивала высокие и даже, я бы сказала, в какой-то степени изящные скулы. Высокий лоб, прямой нос, четко очерченный рот. Но украшением своего лица я всегда считала темно-синие, обрамленные черными ресницами глаза. Ну и что с того, что их взгляд неподобающе прямолинеен, а не томно-кокетлив? Видимо, я относилась к числу женщин, хорошеющих с возрастом, в отличие от Изабеллы, красота которой была очевидна с момента рождения. Впрочем, меня по-прежнему нельзя было назвать ослепительной красавицей. Тем не менее из зеркала на меня смотрела вполне привлекательная синеглазая темноволосая молодая женщина.