—  Хорошо, я удовлетворен вашим ответом, но только не нужно давать фанатикам повод спекулировать на событиях, а нашим конкурентам набирать на них положительные очки. Дэннис, следует повысить уровень террористической безопас­ности во всех морских портах. Усильте разведку, вышлите пер­воклассных экспертов во все терминалы, особенно в район Персидского залива.

—  Считайте, уже сделано, господин президент, — отчека­нил директор Агентства национальной безопасности, сидевший напротив главы правительства.

—  Гарнер, в качестве немедленной меры по снятию обще­ственной истерии предлагаю выбросить на рынок часть нефти из стратегических национальных запасов. Удовлетворим ажио­тажный спрос, — предложил вице-президент Джеймс Сэндекер, адмирал в отставке и бывший глава НУМА, невысокий крепкий человек среднего возраста, с горящими глазами и ры­жей вандейковской бородкой клинышком. Старый друг пре­зидента, он редко обращался к нему иначе, как по имени, даже в официальной обстановке. — На некоторое время нефтяные рынки остынут. Кроме того, народ утихомирится, увидев, как мы открываем национальный нефтяной запас. Мы нейтрали­зуем страх немедленного прекращения поставок нефти. Воз­можно, удастся внушить некоторую уверенность рынкам, хотя не думаю — там слишком много паникеров.

Президент кивнул и крикнул в сторону, помощнику:

—  Немедленно начинай составлять президентский указ.

—  Я не говорю уже о том, что выброс на рынок нефти из стратегических запасов —отличное средство для поднятия пре­стижа главы страны, — прибавил Сэндекер и, подняв глаза, слегка кивнул в сторону громадного портрета Теодора Рузвель­та, висевшего на стене сбоку.

— Давай сделаем максимум возможного, — согласился пре­зидент. — Свяжись с телесетями и определи время обращения к нации, — приказал он. — Я буду говорить о временной необ­ходимости экономить топливо. Срок назову тридцать дней, не больше. За это время заводы успеют произвести достаточное количество топлива, и мы справимся со спросом. Но самая глав­ная задача сейчас — успокоить нацию. Потом уже будем думать, как выбираться из этого кошмара.

— Можно и другие возможности задействовать, — задум­чиво пробормотал глава администрации. — К примеру, времен­но заморозить цены и нормировать продажу горючего.

— Гораздо разумнее заняться продвижением средств эко­номии на публике, а втайне потихоньку начать кое-кому вы­кручивать руки, — парировал Сэндекер. — Мы можем надавить на кое-кого из наших нефтеносных партнеров, заставить их увеличить и добычу, и поставки. Местные производители мог­ли бы помочь нам, хотя я понимаю — аляскинский нефтепро­вод опять работает с полной нагрузкой.

— Да, арктическим буровым пришлось увеличить добы­чу нефти, — подтвердил советник по экономическим вопро­сам. — В противном случае мы оказались бы в еще более слож­ной ситуации. Кстати, это означает, что мы скоро достигнем предела своих возможностей. Перечисленные средства хороши, ничего не скажешь, но на внутреннее потребление они окажут малозаметный эффект. Уродливая действительность состоит в том, что они никоим образом не отразятся на мировых нефтя­ных рынках. Саудовской Аравии и Ирану потребуется много месяцев на восстановление своих экспортных способностей — вот в чем основная проблема. Минимум через полгода они смо­гут удовлетворить потребности в нефти в полном объеме. Бо­юсь, мы никак не можем повлиять на рост цен на нефть, они вне нашего контроля.

Мрачное заключение эксперта заставило всех замолчать. Наконец президент произнес:

— Хорошо, джентльмены, выкладываем карты на стол. Мне требуется правдивая картина событий и все варианты ее даль­нейшего развития, вплоть до самого пессимистического сце­нария. Полагаю, действовать следует быстро. Сколько време­ни у нас есть до начала развала экономики при сегодняшнем уровне цен на нефть? — прямо спросил он, устремив внима­тельные черные глаза на умудренного экономиста.

—  Затрудняюсь сказать. — Тот занервничал, зашелестел бумагами. — До первых остановок производств и начала мас­совых увольнений не больше тридцати дней. Как только рын­ки оправятся от первого шока, ценовое давление может сни­зиться. Полной экономической катастрофы удастся избежать, только если цены на нефть упадут на тридцать — сорок долла­ров. Обратная сторона ситуации заключается в неустойчивос­ти рынка. Еще одно подобное событие, и на нас свалится уже не национальный, а общемировой экономический кризис.

—  Еще одно подобное событие, — тихо повторил прези­дент. — Да сохранит нас от него Господь.

Песчаная насыпь, подарившая Саммер фарфоровую стату­этку, выглядела теперь как подводная строительная площадка. Во все стороны от нее протянулись алюминиевые сетки и жел­тые шнуры, укрепленные воткнутыми в дно штырями с красны­ми пластмассовыми пластинами. После обнаружения Дирком и Саммер в песке, на глубине двух футов, крупной деревянной опоры для каменного якоря, рутинные действия по отбору образцов вблизи каменистых отложений переросли в полно­масштабные раскопки. Дополнительные небольшие пробные шурфы подтвердили предположение Дирка — фарфоровая фигурка и якорь являются не случайными предметами, упав­шими за борт, а деталями и свидетельствами кораблекруше­ния. Предположительно крупные части судна находились в пес­ке между двумя коралловыми рифами. Найденные в последующие дни искусно выполненные и хорошо обработанные бело-голубые фарфоровые блюда и чаш­ки, культовые предметы и резные фигурки из нефрита намека­ли на китайское происхождение погибшего в здешних водах корабля. Извлеченные со дна крупные детали корпуса корабля сравнили с аналогичными, занесенными в археологические каталоги, и обнаружили явное сходство. Сомнений не остава­лось — у острова разбилась крупная китайская джонка. К изум­лению и огорчению Саммер, материальное подтверждение фак­та о посещении Гавайских островов в Средние века китайским судном вызвало сенсацию. Представители СМИ со всего мира налетели как стервятники, фотографировали ее и выспраши­вали. После дюжины однообразных газетных и журнальных интервью она решила покончить с саморекламой, с громадным удовольствием натянула на себя ласты, нацепила акваланг и скрылась под водой, погрузившись в раскопки. Только так, думала Саммер, можно избавиться от назойливого внимания прессы и заняться любимым делом. Ее затея оправдалась — газетчики вскоре потеряли к ней всякий интерес.

Саммер проплыла над решетками мимо двух аквалангис­тов, сдувавших песок с крупной балки, предположительно вы­полнявшей на древнем корабле функцию стернпоста. В не­скольких ярдах от нее щупы, введенные в песок вручную, сно­ва уткнулись в дерево, должно быть, руль. Она приблизилась к краю рабочей площадки, ухватилась за свисавший до самого дна трос и, подняв вверх сжатую в кулак руку, начала всплы­вать.

Над площадкой, где велись подводные раскопки, теперь стояла на якоре небольшая металлическая баржа коричневого цвета. Саммер выскочила на поверхность в нескольких ярдах от бортовой лестницы. Оттолкнувшись от борта ластами, она подпрыгнула и перевалилась на палубу. Строго говоря, баржа представляла собой всего лишь открытую платформу без по­ручней, с темной крошечной надстройкой на корме. К одной из стен надстройки была прибита полка, забитая водолазным снаряжением, вдоль кормового поручня выстроились генера­тор, водяной насос и несколько компрессоров. Единственным намеком на фривольное времяпрепровождение и отдых от рас­копок служили две доски для серфинга, лежавшие на крыше надстройки. Принадлежали они Дирку и Саммер. В какую бы часть Гавайев ни забрасывала их работа, они всегда брали эти доски с собой.

— Как водичка? — послышался тягучий голос Джека Далгрена. Пока Саммер укладывала акваланг, маску и ласты, он, согнувшись, с отверткой в руке осматривал один из компрес­соров.

— Гавайи, — ответила она и рассмеялась. — Здесь водичка всегда прекрасная. — Она сняла с вешалки полотенце, вытерла волосы и подошла к Далгрену.